Банковский клерк в Гонконге закончил разговор с Платоном и набрал другой номер, в Бруклине, Нью-Йорк. Там было немногим больше трех утра, но трубку сразу взял русский, который платил больше, чем Платон.
Намного больше.
— Я сообщил, что деньги переведены на его счет, — сказал клерк.
— А теперь верни все обратно, — сказал русский.
Клерк щелкнул мышью и пролистал несколько документов.
— Сделано, — сказал он.
— Спасибо, — сказал русский.
Из Бруклина русский позвонил в Мехико. Номер принадлежал местному правоохранительному органу с длинным названием, которое он не мог перевести. Ему ответил полковник. Русский сказал ему, что все идет в полном соответствии с планом.
— Платон уже в воздухе, — сказал полковник. — Он взлетел более трех часов назад.
— Я знаю, — ответил русский.
— Я хочу пятнадцать процентов, — сказал полковник.
Русский немного помолчал, делая вид, что недоволен. Он обещал десять. Девяносто и десять — эти числа долго обсуждались. Для себя русский решил, что должно быть восемьдесят и двадцать. Он хотел получить восемьдесят процентов бизнеса Платона. А восемьдесят пять оказалось подарком. Полковник оказался слабым, недостаточно амбициозным человеком, ограниченным во всех отношениях. Именно по этой причине он был полковником, а не генералом.
— С тобой нелегко договориться, — сказал русский.
— Ты можешь отказаться, — ответил полковник.
— Ты говоришь так, словно у меня нет выбора.
— Так и есть.
Долгая пауза для создания нужного эффекта.
— Ладно, — вздохнул русский. — Ты получишь пятнадцать процентов.
— Спасибо, — сказал полковник.
Русский повесил трубку и набрал номер сотового телефона, который было невозможно отследить. Сейчас он лежал на тумбочке в спальне, находящейся в Вирджинии. Там было около трех утра, как и в Бруклине. Та же временная зона. Сотовый принадлежал ручному агенту УБН, работавшему на шурина приятеля двоюродного брата русского. Агент взял трубку, и русский сказал, что все идет строго по плану.
— Я могу рассчитывать на ваше слово? — спросил агент.
Русский улыбнулся. Кабинетная политика в лучшем виде. Агент шурина приятеля двоюродного брата русского отменил приказ продажного агента УБН, работавшего на Платона, и согласился на то, что русский сможет взять под контроль его операции на территории США, если он не станет забирать государственный метамфетамин из подземного хранилища в Южной Дакоте. Более того, если государственный метамфетамин исчезнет, будет даже лучше. Само его существование весьма неприятно: то, что он все еще здесь, что о нем забыли, что он вообще появился в США. Даже продажные агенты сохраняют верность флагу.
— Да, я даю слово, — сказал русский.
— Спасибо, — сказал агент в Вирджинии.
Русский снова улыбнулся абсурдности происходящего. Однако он решил, что сдержит слово. Почему нет? Да, это целое состояние, но у него имелись долговременные цели. И он не станет переживать из-за того, что никогда не имел. Да и денег он ведь не платил.
Русский повесил трубку, составил текстовое сообщение и отправил его по другому номеру.
В семи милях над Небраской, в трех рядах за Платоном, на месте 4А телефон беззвучно завибрировал в кармане, посылая сигнал мышцам бедра. Пятый из шести одноразовых мексиканцев вытащил его и посмотрел на экран. Именно он сидел за рулем «Рейнджровера», который доставил Платона на взлетное поле. Он показал экран человеку, сидевшему рядом на сиденьи 4Б, шестому из шестерки, тот находился вместе с ним в машине. Оба кивнули. Ни один из них не произнес ни слова. Ни один не улыбнулся. Оба были слишком напряжены.
Сообщение гласило: «Сделай это».
Через минуту в морозной тишине Ричер услышал шум машины Холланда, низкий рокот двигателя и тихий шорох шин по льду. Затем наступила тишина, двигатель смолк, щелкнула и хлопнула дверца, заскрипели ботинки по снегу, открылась входная дверь, и Ричер представил, как в помещение врывается холодный воздух. Затем раздались шаги Холланда в коридоре, и в следующее мгновение шеф полиции появился в дверном проеме, сгорбленный и побежденный, словно конец был уже близок.
— Ты уверен? — спросил Холланд.
Ричер кивнул:
— Нет никаких сомнений.
— Иногда они остаются в живых.
— Но не в этот раз.
— Стоит проверить?
— Нет никакого смысла.
— Что это было?
— Пуля калибра девять миллиметров между глаз. Как и в двух предыдущих случаях.
— Улики есть?
— Ничего.
— Значит, мы не продвинулись ни на шаг. И по-прежнему не знаем, кто убийца.
Ричер кивнул.
— Но я знаю, как это выяснить, — сказал он.
— Скоро снова пойдет снег, — сказал Ричер. — Посадочная полоса будет засыпана, а байкеры, которые могли бы ее расчистить, уехали. Погода непредсказуема, значит, они будут спешить. Платон уже на пути сюда; возможно, появится здесь совсем скоро. Он должен забрать драгоценности до завершения сделки с русским. Вероятно, он собирается его обмануть и прихватить часть метамфетамина. Может быть, большую часть. У него не маленький самолет. Поэтому я полагаю, что он позвал своего агента на помощь. Значит, тот покинет пост на периметре и направится туда. Может быть, в самое ближайшее время. Нам нужно лишь его опередить. Мы спрячемся и увидим, кто приедет. Он сам придет к нам в руки.
— Ты думаешь? — спросил Холланд.
— Наверняка.
— Не исключено, что мы будем вынуждены провести там много часов.
— Едва ли. Платону необходимо приземлиться, все забрать и улететь. Он не может себе позволить застрять здесь, если начнется настоящая метель. Большой самолет на земле — если так пойдет, он не сможет взлететь до самого лета.
— А зачем ему помощь?
— Что-то обязательно потребуется.
— Он привезет с собой людей. Им нужно будет спуститься и подняться по лестнице.
— Ты не станешь покупать собаку, чтобы лаять самому.
— Ты уверен?
— Они собираются посадить большой самолет в пустынном месте. А если кто-то услышит? Может произойти все, что угодно. В такой ситуации местный полицейский всегда кстати.
— Нам придется там прятаться? Сейчас очень холодно.
— Холод? — спросил Ричер. — Это ерунда.
Холланд на минуту задумался. Джек внимательно за ним наблюдал. Шеф пожевал губами, его взгляд метался из стороны в сторону. Ему не хотелось принимать такое решение, но выхода не было.
— Ладно, давай, — наконец сказал он.
Было без пяти три утра.
Остался один час.
Холланд сел за руль. В его машине без опознавательных знаков все еще было тепло. Дороги оставались замерзшими и пустыми. Середина ночи, середина зимы, маленький городок. Ничто не двигалось, кроме ветра. Они проехали мимо улицы Джанет Солтер, которую больше никто не охранял. Холланд наклонился к рулю, набросил ремень, но не стал расстегивать молнию куртки. Ричер развалился на пассажирском сиденье без ремня, куртка распахнута, полы он разложил на коленях, перчатки снял, руки засунул в карманы. Дорожная колея замерзла окончательно, но передние колеса слегка водило из стороны в сторону. Цепи на задних скрипели и стучали. На небе висела почти полная луна, бледная и серая под рваным покровом замерзших облаков.
— Как долго полицейские должны охранять периметр? — спросил Ричер.
— Фиксированного времени не существует, — ответил Холланд. — Отбой дает начальник тюрьмы.
— А если попытаться угадать?
— Еще час.
— Значит, тот полицейский, которого мы увидим раньше, будет нашим парнем.
— Если мы вообще кого-нибудь увидим.
— Обязательно увидим, — заверил его Ричер.
Они выехали на старое двухполосное шоссе, идущее параллельно автостраде, и покатили на запад. Пять миль, не слишком быстро и не слишком медленно. Ветер нес мелкое крошево льда. Потом они снова свернули на север, и через восемь долгих миль по петляющей дороге перед ними вновь возникла впечатляющая взлетная полоса, широкая и бесконечно длинная, все еще чистая и сухая в свете фар.
Холланд не стал притормаживать. Он поехал дальше по залитому лунным светом бетону, не меняя полосы и не снижая скорости. Впереди была лишь серая мгла. Никакого света. Никакой активности. Все застыло в неподвижности. Они увидели деревянные домики; за ними высилось каменное здание, большое и темное.
Когда осталось двести ярдов, Холланд убрал ногу с педали газа, и дальше они ехали по инерции. Он все еще сидел, наклонившись к рулю, с пристегнутым ремнем, затянутый в жесткий нейлон куртки.
— Где поставить машину? — спросил он.
— Не имеет значения, — сказал Ричер.
Он продолжал сидеть, откинувшись на спинку сиденья, не вынимая рук из карманов.
— Нам нужно ее спрятать, чтобы убийца не увидел. Если он сюда приедет.
