— Но это не делает ее менее уязвимой.
— Слабое оправдание. Были другие способы решить проблему.
— Я знаю, — сказал Холланд. — И мне очень жаль.
— И все? Три мертвых тела, а тебе жаль?
Холланд не ответил. Еще несколько мгновений он сидел неподвижно. Затем нажал ногой на газ. Машина прыгнула вперед — сухой бетон под колесами, мощный восьмицилиндровый двигатель, огромный запас вращающего момента, укрепленная передача, быстрая задняя ось, разгон до шестидесяти миль в час за восемь секунд. Ричера отбросило на спинку. Они находились в тридцати ярдах от стены ближайшего деревянного домика. Девяносто футов. И больше ничего. Фары светили прямо в стену, которая росла в ветровом стекле. Двигатель ревел.
Через тридцать из девяноста футов Ричер вынул из кармана «Смит-энд-Вессон». После шестидесяти он сильно вдавил дуло в ухо Холланда. Прежде чем они врезались в стену, левая рука Ричера обхватила спинку сиденья Холланда, и он крепко к нему прижался. Капот машины пробил деревянную обшивку дома, раскрылись подушки безопасности. Ветровое стекло разбилось. Передние колеса оттолкнулись от пола, и машина поднялась в воздух. Передний бампер врубился в койку, отбросил ее, точно бильярдный шар, и она отлетела к парафиновому обогревателю. Печь оторвало от трубы и отшвырнуло в сторону, а машина опустилась и ударилась в следующую койку. Брус над ветровым стеклом воткнулся в дымоход, тот со скрежетом согнулся, его задняя часть прошлась по крыше машины, которая уже полностью оказалась внутри дома и продолжала быстро двигаться вперед, цепи на задних колесах грохотали по деревянному полу.
Ричер лягнул Холланда в колено, заставив его убрать ногу с педали газа. Машина протащила две койки до дальней стены, пробила ее — они вновь увидели лунный свет, — выбралась на полкорпуса наружу и остановилась, запутавшись в согнутых рамах и кусках многослойной фанеры. Обе фары погасли, из-под капота доносился громкий скрежет, что-то шипело и свистело. Воздух наполнился пылью и осколками. Ричер вновь ощутил холод.
Дуло его револьвера все еще прижималось к уху Холланда.
Джек спокойно сидел на своем месте, продолжая крепко держаться за кресло Холланда. Мешок безопасности со стороны пассажира ударил в его напряженное плечо, а потом сдулся.
— Я же сказал тебе, ты мне не соперник.
Холланд не ответил.
— Ты разбил машину. Как я вернусь обратно в город?
— Что ты собираешься со мной делать? — спросил Холланд.
— Давай немного пройдемся. И держи руки так, чтобы я их видел.
«У меня будет полно времени для чтения, когда эта суматоха уляжется», — сказала Джанет Солтер.
Что посеешь, то и пожнешь.
Они выбрались из разбитой машины на холод и вышли на узкую улочку, разделявшую ряды домов. Холланд пошел вперед, Ричер следовал за ним, небрежно придерживая старый револьвер в руке. Именно это оружие Джанет Солтер так долго носила с собой.
— Расскажи про Платона, — сказал Ричер.
Холланд остановился и повернулся к Ричеру:
— Я никогда с ним не встречался. Все переговоры велись по телефону или через байкеров.
— Он так опасен, как говорят?
— Хуже.
— Что должно произойти сегодня?
— Ты все правильно вычислил. Он намерен забрать драгоценности и часть метамфетамина.
— А ты должен ему помогать?
— Да, я должен быть здесь. У меня есть для него кое-какое оборудование и ключ от двери.
— Ладно, — сказал Ричер.
Потом он поднял револьвер, нажал на спуск и выстрелил Холланду между глаз. Револьвер слегка толкнул руку Ричера, но звук получился самым обычным — негромкий хлопок, прокатившийся по плоской земле и быстро исчезнувший, здесь не было поверхностей, от которых он мог бы отразиться. Холланд упал, громко зашуршал нейлон куртки, помешавший ему рухнуть на спину. Шеф полиции Болтона остался лежать на боку, обратив лицо к луне. 0.38 дюйма немного больше, чем девять миллиметров, поэтому третий глаз у него на лбу был немного больше, чем у Джанет Солтер, но и лицо у Холланда было крупнее, поэтому эффект получился такой же.
Шеф Томас Холланд, покойся в мире.
Тело застыло, кровь потекла на снег, а в кармане мертвого полицейского начал звонить сотовый телефон.
Ричер добрался до телефона к третьему звонку. Он находился в нагрудном кармане парки и еще хранил тепло тела Холланда. Ричер нажал на зеленую кнопку, поднес телефон к уху и сказал:
— Да?
— Холланд? — Кто-то почти кричал.
Связь была плохой, шум частично заглушал слова, но Ричер уловил испанский акцент и легкую гнусавость.
Маленький человек.
Платон.
Ричер не ответил.
— Холланд?
— Да, — сказал Ричер.
— Мы в пятнадцати минутах. Нам нужны посадочные огни.
И Платон повесил трубку.
Мы? Сколько их? Посадочные огни? Какие посадочные огни? Ричер секунду постоял неподвижно. На взлетной полосе он не заметил линии электропередачи. И никаких светильников вдоль нее. Только гладкий бетон — и ничего больше. Возможно, фары «Краун вика» должны были решить проблему, в таком случае Платону не повезло — фары разбились. Впрочем, они все равно не в состоянии осветить две мили. Даже галогеновые, даже дальний свет.
Пятнадцать минут.
А теперь четырнадцать с небольшим.
Ричер положил телефон в карман и проверил остальные карманы Холланда. Нашел Т-образный ключ от каменного здания и потертый старый «Глок». Потерянный кем-то пистолет. Четырнадцать патронов в обойме и один в стволе.
Его патрон.
Он положил «Глок» и ключ в карман и вытащил другой «Глок» из кобуры Холланда. Его официальное оружие. Он был новее. Ричер надел перчатки, сжал ворот парки Холланда в кулак и затащил тело в ближайший домик, оставил лежать посредине и вернулся к машине.
Капот автомобиля торчал из разбитой стены дома. Ричер протиснулся внутрь, встал возле печки и открыл багажник.
Там было много всего. Три категории: обычные вещи, как правило, лежащие в багажнике машины, полицейское снаряжение, аккуратно сложенное в пластиковые мешки, и все остальное, брошенное сверху. Из первой категории: запасное колесо и домкрат. Из второй: флюоресцирующая куртка, четыре красных сигнальных огня, аптечка, зеленая коробка для разных мелочей, три конуса дорожного ограждения, два брезентовых чехла, три катушки желтой ленты, которой отмечают место преступления, мешок с белыми тряпками, металлический ящик для хранения оружия. Из третьей категории: большой моток смазанной салом веревки, электрическая лебедка с блоками и треножником, коробки с большими плотными мешками для мусора.
И ничего, что хотя бы отдаленно напоминало посадочные огни.
Осталось двенадцать минут с небольшим.
Ричер представил себе сцену с точки зрения пилота. Большой пассажирский самолет «Боинг 737» снижается, впереди и внизу озаренная голубовато-серым светом луны тундра. Земля видна, но различить детали невозможно. Может быть, у пилота есть навигатор, но не вызывает сомнений, что без помощи с земли ему не обойтись. Однако едва ли он ждет указаний со стороны ФАА[38]. Здесь никто не станет действовать по инструкции.
Что ему нужно?
Очевидно, импровизация.
Может быть, огонь?
Во время Второй мировой войны пилоты сажали бомбардировщики в тумане Восточной Англии, ориентируясь на параллельные траншеи, в которые закачивали бензин и поджигали. Маленькие самолеты, высаживающие тайных агентов в оккупированной Европе, искали поля с тремя кострами в форме буквы L.
Возможно, Холланд должен был разжечь костры?
Одиннадцать минут с небольшим.
Нет, не костры.
Ричер захлопнул багажник и отпихнул ногой мусор, собравшийся за машиной. Потом он вытащил изуродованные остовы двух кроватей из-под передних колес и сбросил стенные перегородки с капота. Двигатель все еще работал. От него шел горячий воздух и сильно пахло бензином. Вкладыши громко стучали. Ричер с трудом распахнул дверцу и втиснулся на место водителя, потом переставил рукоять коробки передач на задний ход, нажал на газ, и машина медленно поползла обратно. Она проехала в дыру в задней стене, глухо стукнулась колесами о землю, Ричер повернул руль, передвинул рукоять коробки передач и поехал к северо-восточному углу посадочной полосы. Верхний правый угол с точки зрения подлетающего «Боинга». Джек остановил машину, вышел, открыл багажник и вытащил из пластикового мешка четыре сигнальные шашки. Три он бросил на пассажирское сиденье, а четвертую всадил в бетон. Немедленно сработала вспышка. Яркий алый одуванчик. На дороге такой яркий свет виден издалека — тем более с воздуха.
Ричер сел в машину и поехал к противоположному углу — верхнему левому. Фары не горели, но лунного света вполне хватало. Сто ярдов. Там он поставил вторую шашку. Теперь ему нужно было проехать две мили. Сомнительное удовольствие. Ветровое стекло разбилось, а ветер оставался обжигающе холодным. Машина едва ползла. Ричер чувствовал, что она движется все медленнее, и уловил запах горящего масла. Сильно вибрировал двигатель. На приборной доске температура приближалась к красной черте.
