— Бестолковый вы народ. Садитесь за стол, обсудим.
Город Елань
В те же минуты
Шестнадцать изможденных измученных мужчин разного возраста сидели на своих нарах в узком проходе.
Майор Пустовалов уже не был майором, а превратился в штатского человека без определенных занятий. Из органов он уже уволился, а к руководству фабрикой еще не приступал. Майор Требухин сменил погоны и стал подполковником. Они пришли в бункер с хорошими новостями.
— Ну вот, ребята, кажется, вс*е самое страшное позади, — начал свое выступление Пустовалов. — Я обещал вам свободу, и вы ее дождались. Хлебникова больше нет. Сдох. Собаке собачья смерть. Ваших надзирателей тоже больше нет. Приговор суд им объявить не успел. С учетом того, что у нас в стране существует мораторий на смертную казнь, а именно ее каждый из них заслужил, приказ отдавал я лично. Все они расстреляны. Надеюсь, вы меня не сдадите, когда вас будут допрашивать?
— Мы на тебя зла не держим, Роман, — тихо сказал самый пожилой из цеховиков. — Но кто нас допрашивать-то будет?
— Ясно дело, ФСБ и прокуратура. Завтра вечером подполковник Требухин со спецназом официально высвободит вас из этого каменного мешка. На допросах будете рассказывать всю правду. Как вас выкрадывали, как сюда доставляли и как превращали в рабов. Сколько вы здесь проработали и сколько денег напечатали. Одним словом, все.
— И про тебя рассказать? — спросил тот же старик.
— Обо мне забудьте. Не видели и не знаете. А вот про одного генерала можете вспомнить. Мол, пару раз приходил седовласый с лампасами вместе с Хлебниковым.
Пустовалов достал фотографию и пустил ее по кругу.
— Запомните его физиономию. Слышали, как Хлебников назвал его однажды Тарасом. Отчество не запомнили. Ростом под два метра, полный. Этого генерала уже нет. Застрелился. Но если бы был жив, то не видать вам свободы, как своих ушей. Хлебников на него работал. Вы по их отношениям это поняли.
Фотография вернулась в руки бывшего майора.
— О переменах в цеху ничего говорить не надо. Все поняли?
— Ежели на волю выйдем, помолимся за тебя, Рома, — сказал молодой цеховик и перекрестился.
— Недолго ждать осталось. Отдыхайте, набирайтесь сил. И помните, последнюю партию из бункера не позавчера вынесли, а два месяца назад, еще при Хлебникове. С тех пор вы никого не видели, кроме Алексея.
Цеховики все запомнили. А что им еще оставалось делать?
Когда Пустовалов и Требухин поднялись на мост, где стояла машина бывшего майора, Требухин осторожно спросил:
— А какие перемены произошли в цеху? О чем ты их предостерегал?
— Сейчас увидишь, Митя.
Всходило солнце, пыль поднималась столбом к ясному небу. Новый день опять обещал быть жарким.
Машина остановилась в трех километрах от моста, возле старой кирпичной трансформаторной будки.
Оба вышли из машины и направились к странному строению у опушки леса.
Пустовалов открыл тяжелую стальную дверь. Створка издала тошнотворный скрежет и замерла, не желая открываться до конца.
Внутри ничего не было. Пустота.
— Помоги мне, — сказал Пустовалов.
Под травяным ковром находился огромный люк. Открывался он механизмом, встроенным в кирпичной кладке. Когда крышка приподнялась, они увидели обычную стремянку, утопающую в черной пасти подвала. Пустовалов спустился первым и зажег свет. Следом спустился Требухин.
— Что это?
— Мини-цех, Митя. Вот два самых современных станка, на полу — упаковки с бумагой. Здесь же находится оригинал клише и все остальное. Из материалов, находящихся здесь, мы можем напечатать двести миллионов.
Требухин сел на ящик в углу и закурил.
— Сколько волка ни корми, а он все в лес смотрит. Тебе мало того, что лежит на твоем счету в Жирновском банке? Жизни не хватит истратить. Дочь твоя сама в люди выйдет. Ты все, что мог, для нее сделал. Сейчас по Лондону гуляет, а скоро и замуж выскочит за сыночка какого-нибудь миллионера.
— Не кипятись, Митя. Это консервация. Мы отдаем все, но что-то всегда надо оставлять про запас. Я же не говорю, что мы будем печатать деньги и дальше. Нет. Все кончено, лавочка закрыта. Но всякое может случиться. Не знаю что и когда. Через год или десять. Так пусть будет. Хлеба-то не просит. Бумажный цех затопили, восстановлению не подлежит. Технологию изготовления бумаги Хлебников унес с собой в. могилу. Все уже ясно, что производство восстановить невозможно. В деле поставлена точка.
— Еще не поставлена.
— Вопрос дней. Ты одного не понимаешь. Пять лет я в этот бизнес, пусть и чужой, все свои силы вкладывал. И теперь так просто взять и все взорвать? Нет. Не могу. Пусть будет. Не надо нам ничего, но я должен знать, что где-то рядом лежит и ржавеет кусок моей жизни.
Требухин встал, выплюнул окурок и похлопал приятеля по плечу.
— Уговорил. Пусть будет.
Город Москва
9 часов ровно
Двое видных интересных мужчин сидели в летнем кафе и тихо, спокойно разговаривали за завтраком.
— Мне нравится ваш план, Вадим. В общем-то он должен сработать.
— Я тоже так думаю. А что вам удалось выяснить, Олег?
С Олегом — подполковником ФСБ из управления по экономическим преступлениям — Журавлеву уже приходилось встречаться, когда он разыскивал пропавшие коллекции российских орденов. Они хорошо научились понимать друг друга и доверять один другому.
— Вас, Вадим, интересует история Хлебникова? История действительно интересная. Во время Вьетнамской войны, где мы тоже воевали — и теперь это уже не секрет, — в плен сдался американский солдат. Он не хотел воевать и, вообще, был очень обижен на свою страну и президента. Попросил политического убежища. И такие парадоксы бывают. Мы его приняли. Конечно же без пропаганды не обошлось. Дали ему гражданство. А в семьдесят втором году он женился на русской студентке Надежде Хлебниковой. У них родился сын Алеша. Романтическая история. Но вот произошло то, о чем никто заподозрить не мог. Бывший солдат когда-то работал на своей бывшей родине — печатал настоящие доллары и был очень хорошим специалистом в своем деле. Решил сделать свой станок и напечатать свои собственные доллары. И у него это получилось. Вот только с бумагой возникали проблемы. Тут нужны высокие технологии и современное фабричное оборудование. Одним словом, нужна фабрика, а не кустарная мастерская. В Америке у него ничего с этим не вышло. Он едва не попался и быстро записался добровольцем во Вьетнам. Это его спасло от пожизненного заключения, Попав в Россию и обзаведясь семьей, он быстро понял, что жить в застойном государстве не очень просто. Уравниловка, нищета и скука. Он принялся за старое в конце восьмидесятых, когда в России началась смута, а доллар превратился в ходовую валюту. Вот тут-то его подросший сын и пошел учиться на специалиста по бумажному производству. А папочка уже налаживал связи, искал спонсоров и проделывал аферы с первыми безобидными фальшивками. Сын получил образование и пошел дальше отца. Отец, занимаясь поиском связей, вышел на Неймана. Сын, имея материнскую фамилию -
Хлебников, начал строить фабрику. Остается без ответа вопрос: каким образом Хлебников вышел на генерала Крептогорского и почему построил фабрику в степном районе. Дальше дело развивалось странным образом. Хлебникову нужна была крыша, и милиция ему крышу дала Наладили производство. Хлебников поставлял подделки своему отцу, а тот обменивал фальшивки на настоящие у Неймана. Может, и не совсем так. Может, Нейман как-то заставил махинаторов пойти с ним на соглашение. Важно другое. Нейман ничего не знал о Хлебникове, а Хлебников — о Неймане. И вот четыре года назад бывшего американского делягу и солдата, а ныне гражданина России, находят мертвым в собственном подъезде. Ему размозжили голову. Как теперь связать покупателя и производителя? Но с начала деятельности выросла целая сеть посредников. Эта цепь замкнулась, и процесс продолжился.
— Необычная история! — задумчиво произнес Журавлев.
— Я и сам ее недавно узнал, распутывая каждый клубочек по отдельности. Поздновато. Знал бы раньше, где искать.
Журавлев кивнул.
— Да, знал бы, где упасть, соломки постелил бы. Но эту загадку мы решим. Зацепка уже есть. А как быть с Нейманом? Он же для нас недосягаем. Без него история не будет иметь конца.
— Важно то, что ваша информация подтвердилась. Нейман находится там, куда звонила ему жена. Он ждет новостей. Наши люди следят за ним. В Аравийском море сейчас находится наше научно-исследовательское судно. Оно стоит на рейде. Его путь пройдет через Красное, Средиземное и Черные моря к порту приписки — Новороссийску. Когда Нейман отдаст последние распоряжения, он исчезнет из отеля. Этого никто даже не заметит. А потом его доставят катером на наше судно. К тому же, в отеле он зарегистрирован под чужим именем. Значит, он находится в стране нелегально. Возможно, ищет новых партнеров или покупателей. Но зачем гадать? Приедет и сам все расскажет. А посредников сейчас трогать рано. Они остались без работы. Сами себя выдадут. Нам важно обезглавить организацию, лишить ее управления и уничтожить цех. А эти задачи, можно сказать, решены.
