— Если она услышит это от меня, то уж точно тебя не простит.
Чак отошел от двери и задумался.
— Но ведь мы уже достаточно далеко продвинулись. Где же теперь найти ей замену? Ты же сам вечно ворчишь, что мы выбиваемся из графика.
— Я пришел к выводу, что нам для этой роли хорошо подходит Кэрол Джеральди, — сказал Винни.
Чак посмотрел на него.
— Ты думаешь, нам удастся ее заполучить?
— Думаю.
— И мы можем себе это позволить?
— Да.
— А где она пропадала последние пару лет? Я ее не видел с тех пор, как она полупила Оскара за «Прогулку вдовы».
— Просто решила какое-то время отдохнуть.
Чак прошелся до двери и посмотрел на Ванессу.
— Она чертовски красива, — сказал он. — Мне всегда хотелось иметь такую женщину.
— Чак, на карту поставлена твоя карьера. Она не вытянет эту роль, и ее в этом никто не упрекнет; ругать будут тебя, за то, что ты взял ее в этот фильм.
Чак прислонился к стене и вытер рукавом лоб.
— Выходит, я просто вынужден быть безжалостным, так?
— И не в последний раз, Чак; это жесткий бизнес. Я думаю, что Ванесса это понимает даже лучше, чем ты. Когда у нее будет время об этом подумать, она поймет, что ты это делаешь как для своей карьеры, так и для ее. Всякий, кто посмотрел бы этот фильм с ее участием, прекрасно понял бы, что она не справилась с ролью.
— Ты прав, — сказал Чак. — Это может действительно ей повредить.
Винни похлопал его по плечу:
— Ты хороший парень. Только… лучше скажи ей об этом сейчас.
Чак кивнул.
— Прямо сию минуту и скажу, ладно?
— Конечно, — сказал Винни. — В час сюда уже явится Кэрол Джеральди.
Чак кивнул и уставился себе под ноги.
Винни спустился вниз и вышел на улицу; теперь он мог облегченно вздохнуть. Он увидел, как Кэрол Джеральди и Роксана выходят из такси. Он подошел к ним.
— Вы потрясающе выглядите, — сказал он Джеральди, подавая ей руку.
— Я неплохо провела выходные, — сказала она.
— Хорошо, хорошо. Дело в том, что вы приехали немного раньше, так что можете вместе с Роксаной пока выпить по чашечке кофе в кафе напротив. А ровно в час поднимайтесь в студию «А» и представьтесь режиссеру Чаку Пэришу.
— А вас там разве не будет? — Она немного нервничала.
— В ближайшие два часа мне нужно уладить одно дело, а Чак ждет вас, он просто счастлив, что ему предстоит работать с актрисой вашего уровня.
Она улыбнулась.
— Это приятно.
— Ну, а сейчас можете пойти и выпить кофе.
Он проследил, как обе женщины перешли улицу, затем вошел в здание студии и стал ждать. Через пять минут, он услышал, как наверху хлопнула дверь, потом до него донесся стук каблучков по стальным ступеням лестницы, а затем Ванесса Паркс буквально упала в его объятия. Она всхлипывала и была почти на грани истерики.
— Ванесса, милая, успокойтесь, — сказал он, слегка отстраняясь и внимательно глядя ей в глаза.
— Подонок! — сказала она. — Этот подонок меня уволил!
— Как это могло случиться? — спросил он.
— Очень просто! Мой парень взял да и выкинул меня из своей картины! Неужели вы не понимаете?
— Успокойтесь, — сказал Винни, обнимая ее. — Давайте лучше выберемся отсюда.
На улице он взял такси и усадил ее в машину. Он дал шоферу адрес квартиры в Челси, потом повернулся к Ванессе: она дрожала от ярости, по лицу ее катились слезы.
— Не переживайте. Мы все это обговорим и подумаем, что тут можно сделать.
Он притянул ее к своему плечу и дал ей выплакаться.
В квартире в Челси он налил ей виски с содовой. Она с жадностью выпила половину, продолжая повторять: «Подонок».
Винни усадил ее на диван и погладил по голове.
— Послушай, ведь это просто работа, — сказал он. — Ручаюсь, у тебя будут еще роли получше.
— Ты так думаешь?
— Ванесса, посмотри на меня, — сказал он, взяв ее лицо в свои ладони.
Она подняла на него заплаканные глаза.
— В тебе есть нечто особенное, что-то такое, что может передать только камера, что-то очень близкое зрителю.
— Правда? — спросила она сквозь слезы.
— Мало того, что ты очень красива, у тебя есть редкий талант, который, при должном развитии, выдвинет тебя на недосягаемую высоту в кинематографе.
— Ты и в самом деле так думаешь? — спросила Ванесса. Плакать она уже перестала.
— Конечно. У Чака дела пойдут неплохо, и у меня, быть может, тоже, но ты станешь настоящей звездой.
— О Майкл, — сказала она, касаясь ладонью его щеки. — Ты ведь всегда в меня верил, с самого начала, да? Я это знала, я сразу поняла. А Чаку я нужна была только в постели…
— Послушай, Чак тоже считает, что ты умница, но позволь уж тебе сказать, что насколько ты подходила для этой роли, настолько роль не подходила для тебя.
— Почему?
— Потому что героиня фильма совсем не так молода и прекрасна, как ты. Я найду для тебя другие роли, я создам для тебя роли, которые возведут тебя на вершину.
— Ты сделаешь это для меня? — спросила она.
— Сделаю. И для тебя, и для себя. Я хочу видеть тебя звездой и хочу быть тем, кто превратит тебя в нее.
Тут она его поцеловала.
Он ответил ей тем же, но отстранился. У нее был потрясающий рот, и ему хотелось получить от него большее, но инициатором этого должна быть она сама.
Она его не разочаровала. Отбросив его на диван, она быстро расстегнула молнию на его брюках, и в ту же секунду он был у нее во рту.
Он считал ее потрясающей после первого поцелуя, но то, что она делала с ним сейчас, буквально сводило его с ума. Он погрузил руки в ее густые волосы, чувствуя приближение наслаждения…
Винни вернулся в зал для репетиций еще до окончания работы.
— Как дела? — спросил он у Чака.
— Джеральди просто великолепна, — ответил Чак. — Она вошла сюда и через пять минут была уже в роли, и все это почувствовали. Майкл, она вдохновляла актеров своей игрой.
— Я рад видеть тебя счастливым.
— Да, я как в бреду. Ты не видел Ванессу после ее ухода?
— Нет, мне пришлось съездить в город, уладить конфликт с осветителями. Теперь все в порядке.
— Я с ужасом думаю, как встречусь с ней дома, — сказал Чак. — Я страшно переживаю из-за всего этого.
— Ничего, все устроится, и у тебя, и у нее, — ответил Винни. — Скорей всего, она сама бросится тебе в объятия, как только ты войдешь.
Часом позже в квартире в Челси зазвонил телефон.
— Алло, — сказал Винни.
— Майкл, — Чак Пэриш чуть не плакал, — она ушла!
— Не стоит так переживать, — мягко ответил Винни.
— И вещей ее нет, она исчезла, и никто не знает, где она.
— Наверное, так и должно было быть, Чак, — сказал Винни. — Что теперь делать! Постарайся думать о фильме и больше ни о чем.
Чак тяжело вздохнул.
— Ты прав, — сказал он. — Самое важное — это фильм. Я и сам не знаю, почему эта девка так меня расстроила.
— Желаю тебе хорошо выспаться. Утром увидимся.
— Конечно, Майкл. Спасибо. — Он повесил трубку.
Закончив разговор, Винни заглянул на кухню, где Ванесса, одетая в одну рубашку, готовила соус к спагетти.
— Ты любишь, чтоб было много чеснока? — с улыбкой спросила она.
Винни резко поднялся и сел в постели. Что-то его разбудило, какой-то шум, но теперь все прошло. Рядом спала Ванесса. Он посмотрел на часы у кровати — три часа ночи. Звук раздался снова, и на этот раз Винни понял, что это такое: глухие сигналы биппера доносились из кармана его брюк.
Он встал, выключил биппер и подошел к телефону. Все это ему не нравилось; Бенедетто еще ни разу не вызывал его посреди ночи. Завтра предстояло идти за деньгами к тому толстяку — может быть, дело в этом. Он набрал номер:
— Да? — к телефону подошел Чича, телохранитель.
— Это я. В чем дело, черт возьми?
— Сейчас, — сказал Чича.
— Прямо сейчас? — он постарался приглушить свой голос, чтобы не разбудить Ванессу. — Да он знает, сколько сейчас времени?!
— Ты хочешь, чтоб я у него спросил?
— Я буду через двадцать минут, — раздраженно сказал Винни.
— Попробуй за десять, — сказал Чича.
— Скажи ему, что я не дома, и мне придется ловить такси.
— Ладно, — сказал Чича и повесил трубку.
Винни пришлось влезть в ту же одежду, что он снял накануне, ложась спать. Он терпеть не мог одевать одно и то же дважды, но сейчас не мог себе позволить терять время. Ему еще не нравилось ходить по улицам Нью-Йорка в это время суток. Он открыл ящик и достал пистолет того толстяка и вышел из дому. Чудеса, да и только: за пять минут он нашел такси, которое шло в район Седьмой авеню.
Отснято две трети фильма, и Винни уже зачеркнул выходной день в графике. Он гордился собой, но в то же время нервничал. Бюджет он рассчитывал верно, но деньги Чака и Барбары были уже на исходе, и скоро должны были пойти в дело его сто пятьдесят тысяч. Своих собственных у него было семьдесят, и он и думать не хотел о том, чтоб их тратить, но надо было по крайней мере найти оставшиеся восемьдесят.
