На мольберте у окна — грубый набросок обнаженной женщины, к счастью, не цветной. Джеффри порылся в пластиковом ящике для красок, стоявшем на полу, и обнаружил там несколько баночек растворителя и пару баллончиков с аэрозольной краской. На самом дне ящика валялись два тюбика клея и грязная тряпка. Понюхав ее, он чуть не потерял сознание от резкого запаха.
Под мойкой он нашел еще четыре баллончика с аэрозолями, а в ванной — баллоны со средствами для чистки унитазов. Либо Энди был необыкновенный чистюля, либо «нюхач» — балдел от клея и другой дряни. Сара ни за что не обнаружила бы следов подобных пристрастий при токсикологическом анализе, если, конечно, не сориентировать ее на это заранее.
Джеффри обследовал комнату на предмет следов наркоты. На полу были разбросаны разные прибамбасы для видеоигр и несколько CD-дисков без футляров. Музыкальный центр состоял из DVD-плейера, видеомагнитофона, CD-плейера, мощного стереоприемника и динамиков объемного звучания. Либо Энди сам толкал наркоту, либо его родители взяли денег под вторую закладную на дом, чтобы обеспечить его всей этой дорогущей электроникой.
Спальня в квартирке была отделана деревянными панелями. Там стояла неубранная кровать со скомканными простынями. В воздухе висел запах пота и лосьона для рук на основе шоколадного масла. На абажуре лампы у кровати висел красный шарф, словно придавая помещению особый настрой.
Комод и шкаф уже были обследованы, но Джеффри счел нужным проверить их еще раз. В шкафу висело несколько рубашек, на полках валялись майки, на самой верхней лежали три пары поношенных синих джинсов. Он развернул их, проверил все карманы и забросил обратно.
На полу в шкафу стояли обувные коробки. Джеффри поднял крышки и обнаружил несколько пар новеньких, сияющих чистотой теннисных туфель. В одной оказалась пачка фотографий и связка старых ученических табелей Энди. Джеффри проглядел оценки успеваемости и должен был признать, что юноша подавал большие надежды. Потом он просмотрел фотографии. Джил Розен и Брайан Келлер выглядели на фото точно такими же, как в жизни, но пейзаж, на фоне которого они были сняты, все время менялся: то высокие прибрежные волны, то водопад, то Смигсоновский институт, то Большой каньон. Сам Энди фигурировал всего на нескольких фото, и Джеффри решил, что ему больше по нраву была роль семейного фотографа.
Со дна коробки Джеффри извлек отдельно лежавшую пачку черно-белых снимков. Резинка, которая их стягивала, от ветхости превратилась в труху, когда он подцепил ее пальцем. На первом фото была изображена молодая женщина в кресле-качалке с ребенком на руках. Волосы у нее были подстрижены в форме шлема для американского футбола и закреплены лаком — мать Джеффри носила такую же прическу, когда он заканчивал школу.
На других фото женщина играла с ребенком. На каждом следующем снимке волосы у нее были все длиннее — по мере того как рос ребенок. Всего в пачке оказалось десять снимков; съемку прекратили, когда ребенку исполнилось примерно годика три.
Джеффри уставился на последнее фото, где женщина сидела в кресле-качалке одна. Ее взгляд был устремлен прямо в объектив, и в лице ее, в глазах угадывалось что-то знакомое. Джеффри перевернул снимок и взглянул на дату, пытаясь свести все воедино. Потом снова посмотрел на изображение женщины, стараясь понять, кого она ему напоминает.
Решив подумать об этом позже, он достал мобильник и набрал номер офиса Кевина Блэйка. Канди ответила после трех гудков.
— Приветствую вас, уважаемый. — Судя по голосу, она обрадовалась его звонку. — А я как раз собиралась вам звонить.
— Что, удалось найти Монику Патрик?
— Удалось, — ответила она не слишком радостно. — Только она умерла три года назад.
Именно этого Джеффри и опасался.
— Ладно. Спасибо за помощь.
— Всегда пожалуйста. Не знаю, правда, какая вам от нее была бы польза. Вы ведь отыскиваете какую-то скандальную информацию?
— Да, что-то в этом роде. — Джеффри все смотрел на фотографию, словно мог заставить ее говорить.
— Я просмотрела все материалы по Брайану, что имеются в личном деле. — сообщила Канди. — Он, конечно, не Альберт Эйнштейн, но один из тех, о ком говорят «рабочая лошадь». Трудоголик страшный, готов выполнить любую черную работу, за которую никто не берется. Торчит в лаборатории до полуночи — все что-то проверяет и перепроверяет.
Джеффри сунул фотографии в карман, а коробку поставил на прежнее место.
— У меня со слов его жены сложилось впечатление, что он и сейчас такой же.
— Ну кому ж это лучше знать, как не ей, — сказала Канди. — Хотя теперь уже поздновато жаловаться.
Джеффри закрыл дверцу шкафа и оглядел комнату.
— Что вы хотите этим сказать?
— А то, что именно поэтому они и познакомились. Джил была его секретаршей в фирме «Джерико».
— Шутите?
— С какой стати? Ну была она его секретаршей, чего тут особенного?
— Конечно, ничего. Я не про это. Просто они об этом не упоминали.
— А зачем? Вам не приходило в голову, почему у них разные фамилии?
В этот момент снаружи донесся звук захлопнувшейся автомобильной дверцы. Джеффри прошел в гостиную и, выглянув в окно, увидел, как Брайан Келлер достает с заднего сиденья темной «импалы» две большие белые коробки.
— Шеф?
— Да-да, я слушаю. — сказал Джеффри, возвращаясь к прерванному разговору. — Что вы сказали?
— Что он, вероятно, уже развелся с ней.
— Развелся с кем? — переспросил Джеффри, наблюдая, как Келлер тащит коробки к гаражу.
— С той девушкой, на которой был женат, когда начал встречаться с Джил Розен. Хотя какая уж теперь она девушка: ей, наверное, за пятьдесят! Интересно, что сталось с их сыном?
— Сыном? — переспросил Джеффри. С лестницы уже слышались шаги Келлера. — Каким сыном?
— Его сыном от первого брака. Вы вообще слушаете, что я говорю?
— У него есть сын от первого брака? — тупо спросил Джеффри, доставая фотографию.
— Именно об этом я вам и говорю! Он их просто бросил и забыл. И Бергу о них даже не заикался. Вы ведь помните Берта Уингера — он был деканом до Кевина. Берту, конечно, было безразлично, что там у Келлера с семьей, — у него самого было двое детей от первого брака. И вот что я вам скажу, это были самые милые крошки, каких я когда-либо…
— Все, я перезвоню, — прервал ее Джеффри, закрывая телефон. Теперь он понял, почему ребенок на фото показался ему таким знакомым.
Не зря же говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
Келлер вошел в комнату и уставился на Джеффри, чуть не выронив свои коробки.
— Что вы здесь делаете?
— Осматриваю помещение.
— Это я вижу.
— Где ваша жена?
Келлер побледнел и, наклонившись, опустил коробки на пол; они упали с тяжелым стуком.
— Уехала к своей матери.
— Не эта. Ваша прежняя жена. — Джеффри показал ему фото.
— Моя прежняя…
— Ваша первая жена, — уточнил Джеффри, демонстрируя еще один снимок. — Мать вашего старшего сына.
Лена прошлепала на кухню. Все суставы скрипели как несмазанные дверные петли. Нэн сидела у стола и читала газету, поглощая корнфлекс.
— Хорошо спала? — спросила она.
Лена кивнула, оглядываясь в поисках кофеварки. Чайник на плите уже кипел, возле чашки на стойке лежал пакетик чая.
— У тебя кофе есть? — спросила Лена чуть слышно, почти шепотом.
— Растворимый, без кофеина. Но если хочешь, я сбегаю в магазин.
— Ладно, и так сойдет. — Лена подумала, что не избежать ей головной боли без утренней дозы кофеина.
— Сегодня голос у тебя получше. — Нэн улыбнулась. — Вполне приличный и уже похож на шепот, а не на карканье.
Лена рухнула на стул. Все кости ныли, мышцы болели. Нэн спала на диване, уступив кровать Лене, но ей и на кровати было неудобно — та стояла прямо под окнами, что выходили на задний двор. Окна были низкие, почти вровень с землей, без жалюзи и даже занавесок. Лена не могла сомкнуть глаз — ей все время казалось, что кто-то лезет в окно. Несколько раз она вставала, проверяла запоры и подолгу всматривалась в темноту, нет ли кого снаружи. На заднем дворе было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, и Лена в конце концов устроилась спиной к двери с пистолетом наготове.
— Ты не могла бы мне одолжить денег? — попросила она, прокашлявшись.
— Конечно. Я уже предлагала тебе, и не взаймы…
— Нет, только взаймы, — твердо сказала Лена. — Я все верну.
— О'кей, — кивнула Нэн, направляясь к мойке мыть свою тарелку. — Может, тебе взять небольшой отпуск? Сможешь пожить у меня.
— Мне надо нанять адвоката для Итана.
Нэн уронила тарелку в мойку.
— Думаешь, это разумно?
— Не могу ж я оставить его в тюрьме, — возразила Лена, подумав о том, что чернокожие убьют Итана на месте, стоит им увидеть его татуировки.
