— Кажется, у меня украли бумажник.
Это замечание она проигнорировала:
— Напоминает Миннесоту, где я выросла.
— Что ж, они тут неплохо поработали. Но свое переселение сюда мы обсудим позднее.
Я поехал на запах, и через сотню ярдов мы увидели маленький дощатый коттедж на берегу пруда.
Кейт взяла свой портфель, мы вылезли из машины и вошли в домик. Он оказался вполне приличным строением с гостиной, спальней и кухней, украшенной эклектическим набором вещей, купленных на интернет-аукционе. К задней его части примыкала веранда, выходящая на пруд. И я надеялся, что где-то внутри обнаружится еще и ванная.
Кейт уже изучала кухню, и я поинтересовался:
— Что там в холодильнике?
Она открыла дверцу:
— Электрическая лампочка.
— Позвони в бюро обслуживания.
Она и это проигнорировала, но зато нашла ванную.
Я снял трубку с телефонного аппарата, стоявшего на письменном столе, и набрал номер Дика Кернса — с оплатой звонка вызываемым абонентом.
Он подтвердил оплату и спросил:
— Почему это плачу я?
— А я в тюрьме и уже использовал бесплатный звонок, чтобы звякнуть своему букмекеру.
— Где ты? И кто такая Уилма, чье имя у меня на определителе?
— Жена Неда. Что ты нарыл?
— Насчет чего? А-а, Пушкин! Русский поэт. Уже умер. Больше никакой информации.
Дик, видимо, испытывал искушение немного меня подурачить, вместо того чтобы сразу послать куда подальше.
— Кончай, Дик. Это действительно важно.
— Прежде я должен вас спросить, какой у вас допуск.
— Пять футов одиннадцать дюймов.
— К сожалению, детектив Кори, большая часть этих сведений не может быть выдана людям менее шести футов ростом, но я тут укажу, что вы уже подали заявку на шестифутовый допуск.
Расправившись с этой древней шуткой, Дик сказал:
— Ну ладно. Готов записывать?
— Сейчас. — Тут Кейт как раз вышла из ванной, пододвинула к столу кухонный стул и села. Я включил громкую связь и предложил Дику: — Можешь поздороваться с Кейт.
— Привет, Кейт!
— Привет, Дик.
— Я рад, что вы тоже там и уберегаете этого парня от неприятностей.
— Пытаюсь.
— Я вам когда-нибудь рассказывал о том случае…
— Дик, — оборвал я, — у нас мало времени.
— Ага, у меня тоже. Ладно. Готов?
Кейт достала блокнот, я взял ручку со стола:
— Давай!
— Даю. Путов Михаил. Родился восемнадцатого мая тысяча девятьсот сорок первого года в Курске, Россия, Союз Советских Социалистических Республик. Отец погиб в бою в сорок третьем, капитан Красной армии. Мать умерла, больше никаких сведений. Субъект учился… Не могу выговорить эти гребаные русские названия…
— Давай по буквам.
— Хорошо. — Он начал выдавать сведения об образовании Михаила Путова, и у меня уже стало сводить челюсти, пока он не сообщил: — Окончил Ленинградский политехнический институт, факультет ядерной физики. Потом аспирантуру. А потом работал в этом… черт бы его побрал… Курчатов? Ага, Институт Курчатова в Москве… Тут сказано, что это ведущее ядерное заведение в Советском Союзе и малый занимался там исследовательской работой.
Мы обменялись с Кейт многозначительными взглядами.
— Ты именно на это рассчитывал?
— Что еще там есть?
— Ну, потом он вкалывал на кухне, чистил картошку для супа…
— Дик!..
— Работал в Сибири, был связан с советской программой ядерных вооружений… Он по буквам назвал город или базу. — Эта информация вроде как секретная, а начиная с семьдесят девятого года и по девяносто первый, до развала Советского Союза, сведений о нем почти нет.
— О'кей… а насколько эта информация надежна?
— Часть сведений я получил напрямую от ФБР. Путов у них в списке взятых под наблюдение. Другие сведения почерпнул из автобиографии, которую он выставил на веб-сайте по месту работы.
— А где он работает?
— В Массачусетском технологическом институте. Профессор.
— И что преподает?
— Ну не русскую историю.
— Ага…
— Еще кое-какие сведения о нем я получил он-лайн из академических журналов. Его очень уважают.
— За что?
— За ядерное дерьмо. Не знаю. Хочешь, чтоб я тебе это зачитал?
— Ладно, я потом посмотрю. Что еще?
— Ну, еще мне повезло в отделении ФБР в Бостоне. Нашел там одного парня, который, как я знаю, любит потрепаться «без протокола». И он сказал мне, что Путов приехал сюда в девяносто пятом году в рамках нашей помощи бывшим советским гражданам с целью использовать здесь болтающиеся без дела таланты, прежде чем эти парни продадутся кому-нибудь другому за более высокую цену. В рамках этой же программы его устроили на работу в МТИ.
— Надо было его просто пристрелить.
Дик усмехнулся:
— Ага, это обошлось бы дешевле. Ну вот, ему купили квартиру в Кембридже, и он по-прежнему получает свои баксы от дяди Сэма. Я к тому же проверил его кредитную историю и выяснил, что его рейтинг — ААА. Никаких долгов или проблем с возвратом кредитов. А это, как нам хорошо известно, снимает половину причин, по которым он мог бы встрять в большую часть нелегальных ядерных делишек, происходящих во всем мире.
— Верно. — Но меня беспокоила вторая половина: причины или мотивы, настолько неотразимые, чтобы заставить заняться нелегальными делишками нефтяного миллиардера. Власть, например. Или слава. Или месть.
— А почему он оказался в фэбээровском списке лиц, взятых под наблюдение? — спросила Кейт.
— Парень из Бостона сказал, что это стандартная процедура для подобных людей. Но у Бюро нет на него никакого негатива. И все же они требуют, чтобы он уведомлял их, когда куда-то уезжает, поскольку, как говорит этот парень, Путов — ходячее хранилище таких секретов, которые нельзя передавать странам, ведущим нелегальную работу над ядерной программой.
— А Путов уведомил бостонский офис, что намерен уехать из города?
— Не знаю, я этим не интересовался. Мне и так здорово повезло, что он мне попался и все это рассказал «без протокола». Но мои вопросы касались только прошлого.
— Жена у него есть? — спросила Кейт. — И дети?
— Двое взрослых сыновей перебрались сюда в рамках той же программы. На них — ничего. Жена, Светлана, не очень хорошо говорит по-английски.
— Вы с ней общались?
— Ага. Позвонил им на квартиру. Но перед этим звякнул ему на кафедру, в МТИ. Его секретарша, мисс Крэбтри, сказала, что он прислал ей е-мейл в субботу и сообщил о задержке до вторника — до сегодня. Но его там нет и никто ничего не слышал. Думаю, он все еще в ваших краях. А?
— Мы не знаем. — «Странно, — подумал я. — Он отменил заказ на рейс в двенадцать сорок пять на Бостон прошлой ночью, но до сих пор не связался с институтом или авиакомпанией, чтобы заказать билет на следующий рейс, который, насколько я помню, будет в девять пятьдесят пять завтра утром. И на арендованной машине в Бостон не уехал — ее вернули в офис компании».
— Его секретарша беспокоится? — спросила Кейт.
— Не могу сказать. Отвечала она четко и профессионально, и у меня не было оснований на нее давить. Так что я позвонил Светлане, а та мне говорит: «Его нет дома». Тогда я спрашиваю: «А когда будет?» — отвечает: «Во вторник». А я: «Вторник — это сегодня», — она: «Званить патом», — и вешает трубку.
— Званить патом?
— По-русски это значит «позвоните позже». Ну, я позвонил попозже, минут двадцать назад, и сказал: «Мне очень нужен Михаил. Он выиграл миллион долларов в лотерею „Ридерз дайджест“, и ему срочно нужно потребовать выигранные деньги». А она говорит: «Денги? Какие денги?» Как бы то ни было, его нет дома, иначе она бы его послала забирать бабки. Значит, этот парень пропал?
— Может быть. Что-нибудь еще?
— Нет. Все в рамках базового бесплатного предложения.
— А номер его сотового ты не узнал?
— Я спросил у Светланы и у секретарши, но они не дали. Могу спорить, что сами они ему звонили, и не раз.
— Хорошо. А как насчет телефонной компании? Или, может, отделения ФБР по Бостону?
— Я попробую узнать в телефонной компании. Но этому своему парню в ФБР звонить не стану. Я уже и так его выдоил; он очень мне помог, но потом стал задавать лишние вопросы. Там больше не стоит мутить воду, если, конечно, ты не намерен поднимать бучу.
— Ладно, оставим это пока.
— Кейт, ну почему я влез в это дело? Когда я работал на АТОГ, у них были свои собственные компьютеры, телефоны и досье.
Она посмотрела на меня и ответила Дику:
— Ваш приятель разрабатывает собственную версию по поводу этого дела.
— Понял. А вы ему не говорили, что тут надо работать командой?
— Говорила, и не раз.
Теперь настала моя очередь закатывать глаза.
— Хорошо, — сказал Дик. — Когда Джона выгонят с работы, у меня найдется для него место.
