— Блиндаж на связи! Ковбой, пропащая ты душа! Наконец-то тебя слышно! Вот радость-то!
— А куда я денусь.
— Дьякон тоже тут, Ковбой, — послышался голос Черча. — Доложите обстановку.
Я скупо обрисовал ситуацию.
— Команда медиков и полная поддержка на подходе, — сказал шеф. — Минут через пятнадцать.
— Нашего местного друга пока не нашли, — сообщил я. — Но думаю, теперь контакт установим. Передайте медикам: надо остерегаться животных неизвестной породы. Похожи на собак, но размером с тигра. Двух мы убрали, но они очень, повторяю, очень опасны. Это не зоомагазин, так что разить сразу и наповал.
— Вас понял, — сказал Черч (слышно было, как Грейс сзади буркнула: «Гадский род»). — Ковбой, у нас дополнительная информация. Разговор на охоте мы расшифровали по губам. В основном интереса не представляет: разное о погоде, дичи, москитах. Золото мы нашли в обмене репликами, когда охотники остановились хлебнуть из фляжек. Мы еще толком не уяснили конкретный смысл, но содержание очень впечатляет. Скидываем вам на нетбук.
— Гляну потом.
— Если вы не под обстрелом, глянуть нужно сейчас, — потребовал шеф.
— Вас понял, — ответил я сдержанно, хотя, честно говоря, хотелось вспылить.
Вынув нетбук, я нажал на клавиши. Запись вышла на дисплей сразу же: фрагмент разговора между одним из неопознанных американцев и Гарольдом Сандерлендом, братом сенатора. Вначале шло примечание переводчика: «Неизвестный человек курил сигарету, что осложнило перевод. Неразборчивые места и слова указаны».
Неизвестный американец: А где ты будешь во время Волны?
Гарольд Сандерленд: А плевать. Хоть где, лишь бы не в Африке.
Неизвестный американец: [неразборчиво] …Оно же не сразу произойдет. [неразборчиво]… Это ж месяцы понадобятся [неразборчиво] столько ниггеров поубивать.
Гарольд Сандерленд: Ну да, а если перекинется? Какой-нибудь белый мудак, которому хер пристроить некуда, возьмет и вставит негритоске, и тогда у нас…
Неизвестный американец (качает головой): Отто сказал, это [неразборчиво] так не действует. Иначе им пришлось бы [неразборчиво] половину Южной Африки.
Гарольд Сандерленд: Ну да. Помнится, и про СПИД говорили: не передается от обезьян людям, а потом то ли какой-то пидор макаку отделал в сраку, то ли…
Неизвестный американец: Это был макак-резус Эйнштейн, и я не [неразборчиво] оно вдруг взяло и передалось. Я у Отто насчет этого спрашивал, так он [неразборчиво] подмигнул эдак по-хитрожопому, будто ему что-то известно.
Гарольд Сандерленд: Ага, так что лучше этому задроту австрийскому впредь с прогнозами не ошибаться, а то не хватало мне еще от какой-нибудь гребаной болезни окочуриться.
Неизвестный американец: Ну понял. [Следующее предложение неразборчиво: рука находится на сигарете и блокирует губы.]
Гарольд Сандерленд: Вот и я понял.
Неизвестный американец: А я, знаешь ли, подумываю все же [неразборчиво] дать деру уже до первого сентября.
Гарольд Сандерленд: А я считал, ты доверяешь Отто.
Неизвестный американец: Доверять-то доверяю, но лучше не рисковать. Вот вдарит эта гребаная Волна вымирания, и тогда не хотелось бы мне [остаток фразы неразборчив].
Пока я это читал, кровь в моих жилах превратилась в ледяную кашу. Я тронул наушник.
— Это все, что там было?
— Да, — ответил Черч.
— Теперь понятно, отчего Малой счел, что мы заинтересуемся.
— Замечания, соображения?
— Не скажу, что меня переполняет гордость.
— Оттого, что ты белый человек? — спросила Грейс.
— Оттого, что я углеродистая жизненная форма. И честно признаться, очень бы хотелось порезвиться с обоими этими голубями.
— Соглашусь.
— А переводчик точно уловил те слова, «Волна вымирания»? Ошибки не может быть?
— Никакой. Тебе это говорит что-нибудь?
— То же, что и вам. Кто-то собирается напустить на Африку повальный мор, мишенью для которого станет темнокожее население. Есть такое дело?
— Этим занимается доктор Кто, — ответил шеф. — Большинство свирепствующих в Африке болезней обусловлено плохим здравоохранением, нехваткой продовольствия и грязной водой. Типа того. Болезни, соотносящиеся с расовыми группами, объясняются скорее генетическими, чем вирусными или бактериальными факторами.
— Отто в разговоре — это, видимо, Отто Вирц. По нему что-нибудь нашли?
— Пока нет, — сказал Черч. — Чтец над этим работает. Зато есть кое-что по второму имени, которое назвал мальчик: Сайрус Джекоби. Если речь именно о нем, то это отец близнецов Джекоби.
— Те самые Парис и Геката? Альбиносы, что не вылезают из таблоидов? Ей постоянно в одежде тесно, а его периодически выставляют из ресторанов. Они, кажется, ученые?
— И не просто ученые, а генетики. Суперзвезды в области трансгеники.
— Вот как. А к «Конклаву» или евгенике нити от них не ведут?
— Пока ничего. Да и по Сайрусу Джекоби тоже, кроме нескольких лаконичных ссылок в разных интервью детей-близнецов, что у отца неважно со здоровьем. Чтец отыскал двенадцать Сайрусов Джекоби в Северной Америке и еще тридцать четыре в Европе. Перекрестное сличение займет какое-то время, а пока ни попаданий, ни связей, дающих какой-то намек.
— Что ж, ладно. Разыщем пока нашего юного осведомителя: посмотрим, что он нам скажет.
— Он, похоже, на нашей стороне, — сказала Грейс. — Так что ты уж, Ковбой, с ним полегче.
— Полегче или нет, зависит от того, пойдет ли он навстречу. А то для кого-то Волна вымирания, а кое-кто даже не чешется.
Связь прервалась.
— Волна вымирания, — произнес задумчиво Банни. — Охренеть. Просто уму непостижимо.
— Вот бы только с ним свидеться, — сказал Старший. — А там уж поймаем на мушку.
— Ловлю на слове.
Снова шумнули помехи, и в эфир вышел взволнованный до отчаяния мальчишеский голос:
— Ковбой? Ковбой, вы там живые?
Вот он. Легок на помине.
— Я здесь, Малой. А ты где?
— Я в Доме Воплей.
— Где-где?
— Ну это, в лаборатории выращивания. Красный сектор. Смотрите на пол, идите по красной линии. Она заканчивается как раз снаружи, а там я. Хотел убежать, а меня пытались схватить. Насилу вырвался. Я…
Дальнейшие его слова утонули в грохоте стрельбы и многоголосых воплях. Затем все оборвалось.
Малой! Сигом…
Микрофон мертво молчал.
Впереди по полу тянулись красные линии.
Мы рванули с места.
«Улей».
Воскресенье, 29 августа, 15.55.
Остаток времени на Часах вымирания:
68 часов 5 минут (время местное).
Через очередные двойные двери мы ворвались во внутренний крытый дворик, густо засаженный экзотичными растениями и деревцами в керамических горшках. Но вся эта безмятежная красота — листья, горшки, изразцовый пол — была не менее густо забрызгана кровью. Пол усеян гильзами, всюду валяются тела, странно похожие друг на друга: кряжистые, рыжеволосые, в хлопчатых штанах и майках. Что характерно, ни при одном из трупов нет оружия. Окинув взглядом пространство двора, я обратил внимание, что пули попадали погибшим в спины, как будто их напропалую расстреливали во время бегства.
Дворик запружен был людьми — все теми же, рыжеволосыми. Отчаянно теснясь, они скопом пытались пролезть в распахнутую дверь с табличкой «Барак № 3». Позади неровной цепочкой растянулось с десяток охранников, безжалостно паля безоружным, вопящим беглецам в спины. Один стоял особняком — стриженный под полубокс детина с глумливой ухмылкой. Он удерживал верткого подростка — видимо, это и был наш сигом. Малой, вереща, пинал верзилу по ногам, но того это, похоже, только забавляло.
Мальчишка все же вырвался и что-то выхватил из кармана — кажется, камень размером с яйцо, — которым, подпрыгнув, с воем попытался ударить охранника по черепу. Тот в ответ как ни в чем не бывало осадил забияку на землю, как муравьишку. Все это длилось считаные секунды, пока мы влетали во двор. Каким-то образом, несмотря на стрельбу и вопли, охранники нас услышали и, повернувшись, вскинули оружие.
— Рубим! — рявкнул я.
Проще сказать, чем сделать. С теми рыжими сзади и Малым впереди исход перестрелки был в целом под вопросом, а мы находились как раз под стволами. Пришлось врезаться и с ходу затевать рукопашную.
Банни ринулся сбоку и покатился пушечным ядром, сгребая и сшибая неприятеля, как чучела. Возможно, это спасло всем нам жизнь: сбитые с ног охранники, вскакивая, мешали друг другу. Некоторые выронили оружие. Мы со Старшим за это время успели выстрелами в упор уложить крайних и теперь занялись расстрельщиками вблизи, по отдельности. Старший, рубанув одного из них в челюсть прикладом своей М-4, другому заехал в горло стволом.
