— Ты… — выдавил он, но продолжать не мог.
Казалось, он просто давится словами, которые готовы сорваться с его губ. Он развернулся и лягнул стеллаж ногой. Еще одна вмятина. Он вернулся, схватил меня правой рукой за подбородок и яростно уставился на меня в упор. Потом пихнул меня назад; стул, на котором я сидел, пошатнулся и упал, и я сильно ударился затылком об пол.
Патуди злобно засопел:
— Скажу тебе только одно. Только одно! — Он схватил меня за рубашку, вздернул вверх. — Меня им не удалось бы купить!
Так мы стояли, Джек Патуди и я, и я понимал, что Верних и его люди сделали Патуди предложение, от которого он отказался. Кроме того, я знал, что никакие мои слова ничего не изменят. Поэтому я просто спросил:
— Джек, что ты имеешь в виду?
Он так резко отпустил меня, что я потерял равновесие и, покачнувшись, ударился о стену. Он повернулся ко мне спиной.
— Они явились ко мне с деньгами. Сказали, что я должен отозвать все обвинения. Против того парня, которого ты подстрелил. Против Коби де Виллирса. Я отказался. Они сказали, что мои соплеменники выиграют земельный иск, а они дадут мне денег. Сколько я хочу? Я сказал: «Нет». И они решили от меня избавиться. Подкупили кого-то из начальства, не знаю кого. Но, да будет тебе известно, теперь я это так не оставлю. Я до тебя доберусь. И до де Виллирса, и до Капписа. До всех!
Он крутанулся на каблуках и, не глядя на меня, прошагал мимо. Открыл дверь и вышел, выкрикнув в коридоре приказ на сепеди. Вошли двое рядовых, сняли с меня кандалы и отпустили, сказав, что дело против меня закрыто.
Из комнаты Эммы открывался вид на Столовую гору. Когда я пришел, дверь была открыта, а в комнате было полно народу. Я узнал Якобуса Леру, Богатенького Карела и некоторых его деток, адвоката Стоффеля. Остальные были мне незнакомы. Миролюбивые, симпатичные, успешные люди. Атмосфера дышала дружбой и радостью. Я замер на месте: мне не хотелось, чтобы меня заметили. Украдкой я полюбовался профилем Эммы. Лицо ее стало тоньше, но ее черты были так же красивы, когда она улыбнулась. Я отвернулся и нацарапал записку, которую сунул в букет цветов на сестринском посту.
Надо было забрать мой пикап «исудзу» из Хермануса. И не забыть по пути купить семена лекарственных растений.
Она позвонила мне на следующий день.
— Спасибо за цветы!
— Не за что.
— Леммер, почему вы не зашли?
— У вас было много посетителей.
— Как я смогу отблагодарить вас?
— Я просто выполнял свою работу.
— Ах, Леммер, вы опять ушли в свою раковину! Где вы сейчас?
— В Локстоне.
— Как там погода?
— Жарко.
— А здесь, в Кейптауне, ветер.
— Эмма, я рад, что вам лучше.
— За это мне надо поблагодарить вас.
— Не за что.
— Я приеду к вам в гости. Когда совсем поправлюсь.
— Буду рад.
— Спасибо, Леммер. За все!
— Пожалуйста.
Мы неуклюже попрощались, и я понял: десять к одному, что я больше никогда ее не увижу.
Когда я прочитал о смерти Квинтуса Верниха и Кристо Лока, шел дождь.
Было четырнадцатое февраля, я сидел за столом и читал газету. Снаружи гремел гром, и крупные капли дождя барабанили по рифленой крыше. Первая полоса «Ди Бургер» была посвящена двойному убийству на дороге в Стелленбоше. Полиция считала, что водителя и пассажира убили бандиты, пытавшиеся угнать машину. Автор статьи выражал возмущение по поводу роста преступности в нашей стране.
Я перечел статью дважды, посмотрел в окно кухни на яркие лужицы, образовавшиеся в моем огородике, где я посадил лекарственные травы, и подумал о человеке со шрамом на щеке. Его звали Рауль Армандо де Суза. Мы с ним познакомились в 1997 году. Тогда мы сидели в конференц-зале и обсуждали подготовку к прощальному ужину. По глазам я опознал в нем соратника, брата по насилию, но за смуглым фасадом крылось и нечто большее — ноша, невидимый груз, который он взвалил себе на плечи.
Я окольными путями навел о нем справки. Мне рассказали, что он был человеком, который охранял Самору Машела. Он был на борту Ту-134А, когда самолет потерпел крушение в горах Лебомбо. Он оказался одним из десятерых, которого извлекли из потерпевшего катастрофу самолета живым. Тогда я все понял. Он много лет ждал того момента, когда сможет выполнить свой долг, и дождался, но оказалось, что он бессилен… Не лучше ли оставаться невидимкой, «духом»?
Именно о нем я сразу вспомнил, когда Якобус Леру рассказывал мне историю своей жизни под деревом в «Хёнингклипе». К тому времени я прекрасно понимал, что́ должен чувствовать Рауль Армандо де Суза. И то, что иногда выход есть.
Я был совершенно уверен в том, что накануне в Стелленбоше побывал именно де Суза. Он все устроил.
Я рассеянно листал газету до тех пор, пока не наткнулся на статейку на третьей или четвертой полосе, рядом с рекламой магазина «Пик энд Пэй». Группы экологов выразили свою озабоченность в связи с масштабами и характером застройки на исконных землях народности сибашва на территории Национального парка Крюгера.
Дочитав до конца, я вышел прогуляться в садик, насладиться божественными ароматами воздуха, напитавшегося влагой. Я думал о Джеке Патуди, сыне вождя сибашва.
В пять часов я бежал трусцой по Бокпорт-роуд; скорость я рассчитал так, чтобы успеть к очередной серии «Седьмой улицы».
На моем маршруте есть одно красивое место. После фермы Якхалсданс дорога идет в гору. На вершине холма стоят каменные глыбы, обточенные ветром за миллионы лет. Оттуда открывается великолепный вид на пустыню Кару. Я немного постоял на вершине, любуясь видом и размышляя о наших местах в масштабе Вселенной. Если отлететь подальше от Земли, Солнечной системы, Млечного Пути, мы все становимся маленькими песчинками — невидимками.
Когда я возвращался по улочкам городка, чисто отмытым и сияющим после дождя, мои соседи радостно приветствовали меня. И Конрад в авторемонтной мастерской, и де Вит, который закрывал продовольственный магазин, и Антьи Барнард со своей веранды, и дядюшка ван Вейк, который полол сорняки в своем саду.
— Добрый вечер, Леммер. Хороший дождь был, верно?
Вдалеке, на самой окраине городка, показался мой дом. Я увидел зеленый кабриолет «рено-меган», припаркованный рядом с калиткой, и побежал быстрее.
ЮАР находится в Южном полушарии, поэтому в декабре там лето.
«Сасол» — крупнейший в мире производитель синтетического топлива из угля.
Сервал — хищное млекопитающее семейства кошачьих; напоминает гепарда.
Билтон — вяленое мясо.
Медоед, или медовый барсук, — хищник семейства куньих.
Квагга — один из видов зебр.
В ЮАР левостороннее движение.
«Всегда верен» (semper fidelis) — девиз морских пехотинцев США.
РЕНАМО — Мозамбикское национальное сопротивление, ФРЕЛИМО — Фронт освобождения Мозамбика.
