Девушка крепче сжала фонарик и решительно зашагала между каменными саркофагами. Ничего не случилось, конечно, ничего; она не даст ужасающему антуражу себя запугать.
Могильная плита, которая загораживала вход на винтовую лестницу, все еще была отодвинута в сторону. Повезло. Никто не потрудился вернуть ее на место.
Она спустилась по лестнице, осторожно переступая со ступеньки на ступеньку. Пахло плесенью и влажными камнями; на стенах росли зеленоватые грибы.
Оказавшись внизу, Айрис остановилась. Вокруг царила оглушительная тишина, словно она была здесь совершенно одна.
— Бастиан? — Девушка прошептала это так тихо, что сама едва себя услышала. Еще раз, громче: — Бастиан?
— Айрис?
Луч ее фонарика отыскал решетку, закрывавшую яму. Айрис подбежала к ней, опустилась на колени и посветила внутрь.
— С тобой всё в порядке? Мы правда нашли выход, скоро ты тоже выйдешь на свободу. Мне жаль, что это заняло столько времени, но…
Бастиан поднялся, чуть покачиваясь, и оперся о стену.
— Будь осторожна, — перебил он девушку. — Здесь кто-то есть. То есть был. Голос. Тебе надо беречься.
— Я знаю.
Айрис протянула руку сквозь решетку. Бастиан схватил ее, сцепил свои пальцы — холодные, как льдинки, — с ее.
— Остальных сейчас должны забрать из базового лагеря, но Пауль, Ларс и Карина вернутся сюда и помогут тебе выбраться. Я просто чуть их опередила.
— Значит, ты здесь совершенно одна?
— Да.
Бастиан вдруг выпустил ее руку.
— Немедленно сваливай отсюда!
Айрис вздрогнула, словно он дал ей пощечину.
— Что?
— Тебе надо уходить! Я же сказал, здесь кто-то был, и думаю, что это Симон. Я не видел его, но он со мной разговаривал — точно так, как ты описывала: медленно, протяжно, как человек, который пробуждается от наркоза.
Да, но эта манера обманчива. Она глубоко вздохнула.
— Я знаю, что он здесь. Я недавно чуть не наткнулась на него. И он не один, там был кто-то еще.
— Кто?
— Без понятия. Не удалось разглядеть. — Айрис опустила на землю сумку с арфой и положила рядом рюкзак. — Я принесла тебе воды.
Бастиан взял фляжку, но девушка заметила, как беспокойно он осматривает всё вокруг — точнее, тот малый уголок пространства, который открывался ему из ямы.
— Уходи отсюда. Немедленно. Нужно дождаться остальных.
Он открыл фляжку, принялся жадно пить, закашлялся.
Айрис кивнула. Он прав, конечно. Но уходить отсюда она не собиралась ни за что. Ей просто надоело убегать. Стоило девушке только вспомнить о Симоне, и она приходила в такую ярость, что даже рада была бы, если бы он сию минуту оказался здесь и она могла бы наброситься на него и расцарапать ему лицо.
Да, но это всё — пустая болтовня, не правда ли? Стоило только тебе почувствовать запах его сигарет, как ты уже чуть не обделалась, хотела лишь куда-нибудь спрятаться и завыть.
— Давай посмотрим, может, я сумею в одиночку убрать эту решетку?
Вот черт, она же забыла отыскать на поляне лопату. Опять всё из-за Симона.
— Нет! Уходи!
— Я тихонько, — сказала Айрис, — но я ни за что не брошу тебя здесь снова.
Обеими руками она схватилась за наружный металлический прут и попыталась его приподнять. Ей это даже удалось — самую малость, но отодвинуть всю решетку без чьей-либо помощи оказалось делом невозможным. Если бы еще яма не была такой глубокой, то Бастиан мог бы надавить на решетку снизу, но он едва дотягивался до нее кончиками пальцев.
Она попыталась еще раз, изо всех сил.
— У меня не получится.
— Ты же сказала, сюда идет Пауль?
— Да. Уже недолго, наверное, осталось ждать.
— Ты точно не хочешь уйти в безопасное место?
— Нет.
Айрис вытащила из рюкзака пачку чипсов и протянула ее Бастиану. Тот буквально выхватил еду из рук девушки; не прошло минуты, как от чипсов не осталось и следа. Когда с ними было покончено, Айрис улеглась на живот рядом с ямой и протянула вниз руку. Бастиан взялся за нее.
— Хотя бы выключи свет, — попросил он. — А если Симон появится, попробуй затаиться. Сразу же, ладно? И не переживай за меня.
— Мне тяжело не видеть тебя.
Но она все же щелкнула выключателем. Действительно, было бы глупо подставляться и становиться такой легкой добычей для Симона.
— Ладно, пай-мальчик, — пробормотала она и погладила его пальцы. — Неприятная ситуация, не правда ли?
— Это ты верно подметила, мой эльф.
Эльф. Она улыбнулась в темноту.
— Ждать уже недолго осталось. Мы ведь продержимся еще, да?
— Конечно.
Они молчали, ласково поглаживая руки друг друга. Айрис заметила, что холод, идущий от земли, постепенно пронизывает ее насквозь. Куда же запропастился Пауль?
— Я, кстати, кое-что нашел, — сказал Бастиан.
— Правда? Что же?
— Медальон Лисбет. Там, внутри, ее таблетки от эпилепсии.
— Ого! И он лежал здесь, внизу, в твоей яме?
Что-то звякнуло.
— Да.
Она попыталась понять, как такое могло случиться, но почему-то ей это не удалось.
— Я отдам медальон тебе, а ты вернешь его Лисбет. Послушай, Айрис, — сказал он, — когда мы выберемся отсюда…
— Посмотрим, — прервала она его. В памяти девушки крепко засели слова, которые Бастиан сказал ей, когда она его отыскала. Все вместе и каждое в отдельности. Айрис не могла объяснить почему, но ей не хотелось бы снова их услышать. Нет, пока что она его действительно спасти не сумела.
Бастиан замолк; девушка чувствовала, что он растерян.
— Я знаю, что ты хочешь сказать, — пояснила она. — Но я боюсь думать о чем-то хорошем, пока не буду уверена, что всё плохое позади.
— Всё в порядке, я понимаю.
Прошло несколько минут. Айрис попыталась затаить дыхание, прислушаться, понять, раздаются ли какие-то звуки наверху, но всё было тихо. Никаких шагов! Куда же запропастились Пауль и остальные?
Внезапно в мыслях девушки ярко вспыхнула картина, заставившая ее содрогнуться. Симон и его спутник набросились из засады на Пауля, Ларса и Карину. Они избиты или еще что-нибудь похуже. Боже мой, надо было их предупредить. Как-нибудь.
Что, если они не придут? Если никто, кроме Симона, здесь не появится? Но, может быть, он даже не станет спускаться в подземелье, а будет сидеть наверху, возле саркофага, как кошка возле мышиной норы, и ждать, пока Айрис сама отсюда не выйдет.
У нее перехватило дыхание.
— Что с тобой?
— Ничего. Всё хорошо.
Только не надо пугать Бастиана. Но в одиночку она его из ямы не вытащит. Впрочем, вряд ли удастся и привести кого-то на помощь — Симон наверняка перехватит ее.
О, пожалуйста! Пауль, Карина, лишь бы вас не ранили! Поторопитесь!
Как же Симон сюда добрался? В конце концов он ее обязательно поймает. Нет, хуже! Пока Бастиан сидит в тюрьме, в яме, Симон наверняка воспользуется этим, чтобы шантажировать ее. По лицу Айрис он сразу прочтет, что Бастиан ей нравится, и, если потребуется спасти его, она будет бегать за Симоном, как собачка на поводке. Она не знала, как ему это удалось, но он опять ее перехитрил.
С другой стороны… нет. Тут что-то не так, что-то фальшиво. Уж слишком всё изощренно, словно кем-то давно спланировано. Симон не мог такого придумать.
— Ты еще тут? — Голос Бастиана звучал встревоженно.
— Да, конечно! Кстати, я принесла тебе твои очки.
Он усмехнулся.
— Спасибо! Теперь я буду видеть темноту гораздо отчетливее.
Айрис протянула ему очки сквозь решетку, почувствовала, как он нащупал их.
— Если бы эта идея не была полным безумием, — заметила она, — я достала бы сейчас арфу и что-нибудь бы на ней сыграла.
— Не делай этого!
— Не стану, конечно. Но когда я играю, то перестаю бояться. Это в каком-то смысле всё равно что взлететь; поднимаешься над всем этим болотом…
Она умолкла. Что-то зашумело вдали, не слишком громко, но всё же отчетливо. Приглушенные голоса, короткий смех.
Они идут.
Но кто? Пауль? Или все-таки Симон? Айрис не стала долго раздумывать; она попятилась, скользнула в сторону от ямы, пока не уперлась в стену, затем нащупала нишу и вжалась в нее. Бастиан что-то шепнул, предупреждая ее, но девушка уже ничего ему не ответила.
Сейчас всё свершится. Так или иначе.
Она достала из-за пояса нож.
Бастиан напрасно силился разглядеть Айрис в темноте или хотя бы угадать, где она прячется. Оставалось лишь надеяться, что она сумела укрыться и совладала с нервами на тот случай, если человек, спускающийся сейчас по винтовой лестнице, — на самом деле Симон. Тогда Бастиану лучше было бы отвлечь всё его внимание на себя.
Шаги раздавались всё громче; люди, направлявшиеся сюда, почти достигли подножия лестницы. Подземелье, словно луч маяка, рассек серебристый свет фонарика; потом еще один.
