– Сколько раз ты видела сериал?
– Неважно, – ответила она немного чопорно.
– Наверное, тысячу. Значит, ты принцесса Лейя, а я – Хэн Соло.
– Просто хочу добавить: он любил ее. Она знала это. И наоборот. Это делало обоих храбрее. Сильнее. Я чувствую себя сильнее, зная, что ты меня любишь. Я никогда такого не ожидала. Пытаюсь привыкнуть к этому. Как ты и сказал.
Она обняла его. Слегка покачнулась.
– Когда я признаюсь тебе в любви, поймешь, что я говорю правду, особенно, если бы мы попали в ту же ситуацию, что принцесса и Хэн, на лесной луне Эндора, и с единственным бластером на двоих.
– Почему-то я нахожу это самым трогательным из того, что кто-то когда-либо говорил мне.
– Тот факт, что ты… я пытаюсь привыкнуть к тому, что ты меня понимаешь и все равно любишь.
– Я предпочел бы быть Хэном Соло, нежели блестящей рыбой.
Она рассмеялась и отстранилась, чтобы видеть его глаза.
– Я предпочла бы быть принцессой Лейей, чем той, кто пытается подцепить на крючок блестящую рыбу. Итак, я возвращаюсь к покраске ванной, потом работаем с ФБР, потом заказываем пиццу. Согласись, Аш, что теперь мы ведем интересную жизнь, и, да, хотим, чтобы эта часть поскорее закончилась. Я очень верю, что можно наилучшим образом использовать место своего пребывания, пока там находишься. И…
Она сжала его руку и отступила.
– У нас все сработает. Как сработало между Лейей и Хэном.
– Ты не… Как там называлось ее оружие?
– Вижу, ты нуждаешься в вечере марафонного показа «Звездных войн» для освежения памяти. Бластер!
– У тебя не будет бластера.
– Но у меня есть то же, что у нее. Хорошая интуиция. И у меня собственный Хэн Соло.
Он позволил ей продолжать, потому что какой-то частью сознания полагал, что она права. Вместе они будут сильнее. Думая об этом, о ней, он поднялся в мастерскую, чтобы закончить ее портрет.
На следующее утро Лайла решила пойти в галерею. Аш настоял, чтобы сопровождать ее, а потом ушел, чтобы дать ей и Джули время побыть вместе.
– Ты хочешь сказать мне что-то такое, чего я не хочу слышать.
– Возможно. Аш отправился в пекарню, чтобы поговорить с Люком. Ты моя самая близкая подруга, поэтому мне нужно рассказать тебе кое-что и кое о чем спросить.
– Ты идешь на встречу с Вазиным.
– Сегодня.
– Сегодня? Но это слишком скоро!
Встревоженная, Джули схватила Лайлу за руки.
– Ты не готова. И не можешь…
– Все устроено. Позволь мне объяснить.
И она рассказала Джули обо всех этапах, планах и замыслах.
– Лайла, я не хочу, чтобы ты это делала. Уезжайте с Ашем куда-нибудь, даже если это означает, что мы больше никогда не увидимся. Я знаю, ты не сделаешь этого. Потому что знаю тебя. Но очень хотелось бы, чтобы ты уехала.
– Я думала об этом. Действительно думала прошлой ночью. Лежала и перебирала все в голове снова и снова. И поскольку пыталась найти выход, вдруг поняла, что речь больше не идет о сексе, забавах и взаимной симпатии. Полагаю, между нами с самого начала было не только это. Но куда бы мы ни поехали, все равно это будет что-то вроде домашнего ареста. Мы никогда не будем твердо уверены, не сможем считать себя в полной безопасности.
– Но более уверенны. В большей безопасности.
– Я так не думаю. Я начала играть в «что, если». Что, если она не найдет нас и начнет охотиться на наши семьи? Наших друзей? Она может найти моих родителей, Джули, убить их или покалечить. Покалечить тебя. Я не могу жить с этими «если».
– Знаю, что не можешь, но не хочу, чтобы ты туда шла.
– Мы работаем с полицией. Получим потрясающие микродиктофоны последней модели. А главное, Аш предложит ему то, что он хочет. Ему нет причин убивать нас, если мы согласимся дать ему желаемое. Мы должны убедить его пойти на сделку. Потом мы уходим. И в дело вступает полиция.
– Не можешь же ты поверить, что все так просто! Не можешь считать, что это нечто вроде приключения!
– Не приключение, а необходимый и рассчитанный шаг. Не знаю, что будет, но это стоит риска, Джули, ради того, чтобы снова жить настоящей жизнью. Стоит риска, хотя бы для того, чтобы у меня не разрывалась голова посреди ночи, потому что я думаю о том, чего хочу в отношениях с Ашем. То, что могу дать. То, что могу взять.
– Ты любишь его?
– Он думает, что да.
– Это не ответ.
– Думаю, да.
– Я много думаю об этом. Но не знаю, что это означает для нас обоих, пока все не кончится. А это должно кончиться. Потом я помогу тебе спланировать свадьбу с твоим бывшим и будущим мужем. Попытаюсь понять, как жить дальше. И закончу книгу по-настоящему. А не вчерне.
– В какое время сегодня?
– Мы встречаемся с ним в два. Думаю, что мы поедем туда, заключим сделку, выйдем, все, как я объясняла. Но если что-то пойдет не так, я написала письмо родителям. Оно в моем дорожном наборе, в верхнем правом ящике комода Аша. Мне нужно, чтобы ты его отослала.
– Даже не думай об этом.
Она схватила руки Лайлы и сжала до боли.
– Не смей.
– Мне необходимо думать. Я не верю, но мне необходимо думать. Я мало думала о родителях последние несколько лет. А эти последние несколько недель с Ашем заставили меня подумать об этом. Понять это. Хочу, чтобы они знали, что я их люблю. Знаешь, что я сделаю? Возьму неделю отдыха, поеду туда, спрошу перед этим Аша, хочет ли он с ними познакомиться. Что для меня большой, гигантский шаг. Я верю, что мы его сделаем. Если что-то случится, мне нужно, чтобы они знали.
– Ты обязательно повезешь туда Аша и сама скажешь, что любишь их.
– Верю. Но мне нужно подумать. И я прошу тебя сделать так, чтобы они тоже узнали, на случай, «что, если»…
– Не будет никаких «что, если».
Джули с мокрыми от слез глазами крепко сжала губы.
– Но, да, я обещаю. Все, что попросишь.
– Спасибо. У меня с плеч тяжесть свалилась. Еще одно: книга. Мне необходима еще пара недель, чтобы отполировать ее, но если что-то случится…
Она вынула из кармана флешку.
– Я сделала для тебя копию. Отвезешь к моему редактору.
– Боже, Лайла.
– Ты единственная, кого я могу попросить – или хочу. Мне необходимо знать, что ты исполнишь эти две моих просьбы. Тогда я смогу выбросить из головы все мысли насчет этого и просто поверить, что тебе никогда не придется их выполнять.
Джули на момент прижала пальцы к глазам и несколько минут старалась взять себя в руки.
– Можешь рассчитывать на меня.
– Мне не придется ничего делать, но можешь рассчитывать на меня.
– Это все, что мне необходимо. Давай завтра вечером устроим праздничный ужин. На четверых. Думаю, сегодня день будет безумным.
Быстро закивав, Джули схватила бумажные носовые платки из коробки на столе.
– Предлагай.
– Итальянский ресторан, где мы были в первый раз. Думаю, нужно сделать его нашим местом.
– Я закажу столик. Там и встретимся. В половине восьмого?
– Прекрасно.
Она подошла ближе, обняла Джули.
– Увидимся завтра вечером. А сегодня вечером я позвоню. Обещаю.
А если не позвонит… она оставила Джули письмо в том же ящике, где лежало еще одно. Для родителей.
Лайла решила, что голубое платье, подаренное Ашем, послужит талисманом на удачу. Она надела к нему подвеску из лунного камня, его подарок, решив, что это добрая примета.
Она потратила много времени на макияж. Не каждый день у нее деловая встреча с международным преступником, нанимающим киллеров.
Она проверила содержимое сумочки – как, по словам агента по особым поручениям, будут проверять охранники Вазина. И решила оставить все свои инструменты и клей на месте. Разве это не покажется более нормальным?
Она повернулась, взглянула на Аша.
Чисто выбритый с более-менее уложенными волосами в сером, отливающем сталью костюме, каждой линией шепчущем о силе, потому что сила не должна кричать.
– Я слишком просто одета. Ты в костюме.
– Серьезная встреча, серьезный костюм.
Он идеально повязал галстук цвета густого каберне, бросил взгляд в зеркало. И задержал его на ней.
– Выглядишь потрясающе.
– Слишком обыденно, – вздохнула она. – Но мой серьезный костюм очень скучный. И вообще он у Джули. Потому что я ношу его по скучным случаям, а это не скучный. И клянусь, что скоро перестану нести чушь.
Она порылась в маленьком отделении шкафа, вытащила короткий жакет, который ее уговорила купить Джули.
– Так лучше. Так лучше?
Он подошел к ней. Поцеловал.
– Все будет хорошо.
– Знаю. Я полностью в режиме «поверь, все будет хорошо». Но хочу выглядеть, как того требует случай. Нужно быть одетой, как полагается для захвата воров и убийц. Я нервничаю, – признала она. – На моем месте только безумная не нервничала бы. Не хочу, чтобы они посчитали меня безумной. Жадной, шлюхой, мстительной – да. Но не безумной.
– Прости. Выглядишь свежей, хорошенькой и, что вполне естественно, нервозной.
– Сойдет и так. Нам пора ехать, да?
– Да. Я возьму машину, потом вернусь и захвачу тебя. Ни к чему ходить далеко в этих туфлях, – заметил он. – Если кто-то наблюдает за домом, подумает то же самое. Двадцать минут.
