— К телу прикасались? Что-нибудь трогали, перекладывали?
— Нет. Только то, о чем я уже сказал, больше ничего. Увидев, в чем дело, я тотчас же отослал своих из квартиры. Все были в перчатках, в комнате никто не задержался.
— Не положено перекладывать такие важные предметы на месте преступления! — Мистраль был недоволен, что капитан не сдержал своего любопытства.
— Конечно, конечно… Признаюсь: то, что мы тут увидели, когда вошли, было так ужасно, что мы не удержались от позыва к рвоте…
— Ладно, проехали. Мне понадобятся показания от вас и ваших людей. Вы можете быть свободны после обеда?
— Безусловно. Часа в три?
— Годится, и не забудьте запись разговора. — Мистраль обернулся к Кальдрону и Дальмату: — Конечно, мы берем это дело! Я жду помощника прокурора, чтобы все оформить. Сейчас отзвоню Бальму и в штаб, а вы пока поищите документы этой женщины и проверьте, хотя бы приблизительно, с учетом состояния ее лица, что это действительно Элиза Норман. Поль, прикажите своим немедленно начать опрос жильцов дома!
Минут через двадцать «полицейская машина» набрала обороты. В квартире копошились выездные криминалисты в комбинезонах с капюшонами — с прорезями для глаз и рта, перчатках. Приехал помощник прокурора — молодая женщина, имеющая три-четыре года стажа. Ей не хотелось ударить в грязь лицом перед полицейскими из опербригады.
Встретив Мистраля на площадке, она решительно к нему направилась. По ходу разговора она бледнела и менялась в лице.
— Вас запах беспокоит? — поинтересовался Мистраль.
— Должна сказать, с такой вонью еще не сталкивалась. А эти мухи повсюду летают, жужжат все время — какая гадость!
— А теперь пройдемте посмотрим место убийства.
В комнате четко, сосредоточенно, без разговоров работали трое. Расположение пятен крови. Снимки. Карты памяти для фотоаппаратов. Все были в белых комбинезонах и буквально плавали в поту. На головах капюшоны до самых глаз, на ногах бахилы, на лицах маски, на руках латексные перчатки — в такую жару так работать почти невозможно. Но это элементарное правило: не оставлять на месте преступления своих следов, в частности, собственной ДНК. Сделав снимки подоконников, криминалисты наконец открыли окна настежь, и в комнату ворвался горячий воздух, создав что-то вроде сквозняка (дверь квартиры теперь тоже стояла открытая). Мухи разлетелись в поисках новых трупов. Один из криминалистов увидел Мистраля и передал ему прозрачный конвертик:
— Это бумажка, обнаруженная на теле, которую пожарные переложили на стол. Мы сделали снимок, там могли быть отпечатки.
— «И восходит солнце», — вслух прочел Мистраль. — Название романа Хемингуэя. Еще один псих — любитель загадок!
— Я, кажется, не очень хорошо себя чувствую, мне придется выйти на улицу… Позвоните после обеда, и я все оформлю. — Молодая прокурорша произнесла эти слова бледная как мел — даже не произнесла, а чуть прошептала.
— Я вас провожу, — склонил голову Мистраль.
Мистраль тоже был совсем даже не против глотнуть свежего воздуха. Им повстречалась пожилая дама с лицом, растревоженным от усталости и неотступного трупного запаха. Казалось, смерть предупреждала, что поселилась в этом доме и свою работу еще не закончила. Старушка никак не решалась переступить порог, чтобы смерть и ее не забрала с собой. В руке у нее была банная рукавичка, смоченная одеколоном. Дама то и дело протирала ею лицо и шею.
— Скажите, ее правда убили? Такая милая женщина и такая молодая, ей рано умирать…
— Не беспокойтесь, мы найдем убийцу.
— А мне, знаете ли, одной страшновато. Вдруг он опять сюда придет?
— Не придет. Он уже где-то далеко: такие это люди.
Мистраль старался успокоить женщину, которую повергала в ужас мысль, как бы смерть опять не поразила их дом. Думала она и о жутком запахе: знала, что никогда его не забудет.
На улице Кальдрон, Дальмат и подчиненные Дальмата обменивались впечатлениями о первых результатах опроса.
— Если в двух словах, Элиза Норман жила очень неприметно, гостей не принимала и сама почти всегда находилась дома. Тридцать восемь лет, не замужем, бойфренда, кажется, тоже нет, но тут еще надо покопаться. — Ингрид Сент-Роз закрыла блокнот.
— Негусто. Кем работала?
— Юристом, помощником нотариуса в предместье Сент-Оноре.
— Добро. Роксана и Себастьен, бегом к нотариусу, постарайтесь что-нибудь разузнать. Теперь надо вернуться в квартиру закончить осмотр. Вот это лежало на ее теле: бумажка с надписью «И восходит солнце». Если у кого-то есть идея, что это значит, я весь внимание. — Мистраль помахал перед собравшимися прозрачным пластиковым конвертиком с листком.
— «Род проходит, и род приходит, а земля пребывает вовеки. И восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к своему месту, где оно восходит». Примерно так сказано в Экклезиасте, я цитирую по памяти. Название романа Хемингуэя взято отсюда. — Дальмат произнес эти слова медленно, спокойно, глядя вдаль.
Воцарилось молчание. Пораженные собеседники переглянулись.
— Откуда ты знаешь? — изумился Кальдрон.
— Я был семинаристом. Мы изучали Экклезиаст.
— Семинаристы — это которые учатся на попов, да? — насмешливо поинтересовался Себастьен. — Ты поэтому всегда такой хмурый и в черном?
Мистраль строго прервал разговор:
— Вас, кажется, посылали к работодателю?
Роксана с Себастьеном отправились восвояси, поняв, что не у всех есть чувство юмора.
— Если расширить цитату, которую вы сейчас привели, она будет годиться в дело?
— Не знаю, надо подумать. Я уже почти десять лет как оставил семинарию.
— Добро, поговорим об этом после. Только вот что надо учесть: некоторые считают, что, если они все сделают как в американском сериале, их сочтут за умных. Оставляют какие-то слова, не имеющие отношения ни к чему. Мой совет: сосредоточиться на объективных показаниях, а загадки пока оставить в стороне.
— Понял, — кивнул Дальмат. — Ингрид и Жозе, вы продолжаете звонить во все квартиры и разговаривать с соседями. В случае надобности позовете нас.
Дальмат на ходу разговаривал по мобильному. По улице к полицейским направлялся рыжий, жизнерадостный, толстый, неряшливый человек с большим чемоданом. На круглом лице выделялись огромные брови, рубашка темнела пятнами пота, да и с него самого пот лил градом.
— А вот и Мохнатый Глаз, — тихонько улыбнулся Жозе Фариа.
— Кто-кто? Как ты его назвал?
— Да вот этот, что идет сюда. Он судмедэксперт, вся уголовка зовет его Мохнатый Глаз. Видишь, какие у него брови.
Доктор подошел к полицейским.
— Привет полиции! Что, покойничек у вас?
— Только вас и ждали, самый знаменитый медэксперт в Париже! На четвертом, лифта нет. — Кальдрон, улыбаясь, дружески похлопал доктора по плечу.
— И вы, Венсан, всегда на боевом посту, как вижу! Кто бы сомневался!
— А где мне еще быть? Тело никто не трогал, дожидались вас.
Доктор натянул латексные перчатки и, тяжело дыша, встал на колени, чтобы осмотреть тело. Поль Дальмат и Венсан Кальдрон ходили по квартире с маленькими видеокамерами, скрупулезно снимая все предметы, мебель, тело. Когда доктор с помощью Мистраля перевернул тело, завоняло еще сильнее.
— Газы выходят, — спокойно пояснил судмедэксперт, хладнокровно глядя на побледневшего Мистраля. — Э, глядите: у нее руки связаны!
— Сейчас мы крупно сфотографируем узлы, а развяжут пускай у вас в ИСМ.[6] Веревка капроновая, на пластике могут остаться следы, с которыми можно работать. Когда она умерла? Хотя бы примерно?
— Навскидку… дня два, максимум три назад. На разложение трупа не смотрите, от жары это происходит гораздо быстрее — вот уже и лицо совершенно неузнаваемо. Видите: конечности опять стали подвижны, это бывает к концу вторых суток. — Доктор двигал ногами женщины, как в анатомическом театре для студентов.
Мистраль записывал его пояснения на диктофон.
— И вот еще эти большие синие мясные мухи. Они уже отложили яйца. Всякий нормальный сыщик знает: насекомые появляются в первые минуты после смерти и остаются три дня.
— Совершенно точно. Есть восемь известных спутников смерти, и мухи появляются первыми. Кладку они уже сделали, вылупились новые мухи, так что, грубо говоря, получается двое суток с чем-то.
Доктор покачал большой рыжей головой.
— Обычно считают, что мухи слетаются на трупный запах. Но первые появляются за несколько минут до смерти: их привлекает агония, когда запаха никакого еще нет!
Кальдрон с Дальматом (он завесил нос и рот платком) закончили съемку помещения. Кальдрон продолжал снимать на видео заключения эксперта.
— Кроме того, могу сказать, что умерла она здесь. После этого ее никто не переносил и не трогал. Трупные пятна находятся точно там, где и должны быть…
