она сидела, прислушиваясь к тому, как бьется в унисон пульс меж их запястий.
Чернильный небосвод за окном полностью растворил в себе все звуки; они были одни во всем мире.
Фледель крепко зажмурился, будто нечто невыносимое промелькнуло перед его внутренним взором, и неосознанно сжал ее руку; наконец он поднял глаза, отчаянно глядя на нее:
– Я не хочу, чтобы с вами что-то случилось. Вы не должны находиться там, где они легко могут вас достать.
– Что вы предлагаете? Приставить охрану?
Сержант отрицательно покачал головой, стиснув зубы. Лицо его исказили мучительные сомнения; кажется, он уже забыл, что держит ее за руку, но она чувствовала каждый удар его сердца.
– Вы… Я бы хотел, чтобы вы какое-то время пожили у меня, капитан. Это лучше, чем ночевать в участке.
Кристиан на секунду оторопела; но Фледель, похоже, был серьезен.
– Возьмите нужные вам вещи и временно расположитесь у меня. Там хватит места. Я помогу вам собраться.
Он говорил настойчиво, быстро; видно было внутреннее волнение. Кристиан не рассчитывала на такой исход, но и сама понимала – сержант абсолютно прав. Но переселиться к нему?..
– Прошу, капитан. Сейчас не время отстаивать свою независимость. Вдвоем мы хотя бы сможем дать им отпор, если что-то случится.
Кристиан замолкла, судорожно размышляя. Наконец, спустя минуты, медленно кивнула.
– Спасибо, капитан… Сегодня после работы мы с вами заберем вещи из вашей квартиры.
Он осознал вдруг, что все еще держит ее руку; но вместо того, чтобы отпустить ее от неожиданности, он лишь крепче сжал ладонь – лишь потом Кристиан почувствовала, как расплетаются их делящие тепло пальцы. Фледель встал, намереваясь покинуть кабинет, но Кристиан, собравшись, все же окликнула его на пороге:
– Сержант, вы… В смерти ваших друзей виноват лишь человек, стоящий за всем этим.
Он обернулся, окидывая ее долгим, пронзительным взглядом. Наконец губы его разомкнулись, и голос прозвучал на несколько тонов ниже, чем обычно:
– Я хотел попросить вас, капитан… Когда мы найдем его, сдержите меня, чтобы я не вышиб ему мозги.
– Что ж, с сегодняшнего дня ты официально снова с нами! – Нейт поднял бутылку пива, и все последовали его примеру.
Они взяли три пиццы на пятерых; близился конец рабочего дня, и они уже успели поругаться из-за того, что в «Маргариту» не доложили двойную порцию сыра, а Сальваторе заказал курицу с ананасами.
Впрочем, все это было лишь в шутку; кабинет наполняли смех и оживленные разговоры. Нейт все повторял, что никто в участке не желал верить в обвинения против Фледеля, а Майкл с воодушевлением распинался, что «уж мы-то их зажали, скоро возьмем». После разговоры и вовсе перешли на сторонние темы; капитан сидела в отдалении и рассматривала ребят. Пусть она и молчала, но все равно чувствовала единение с ними – от того по телу разливалось приятное тепло, и она совсем забыла о заботах.
Они уже были в верхней одежде, когда к Кристиан подошел Алексис. Отведя капитана в сторону, он тихо шепнул:
– Кровь, которую вы мне принесли, принадлежала собаке. Я правильно понимаю, что мы можем вздохнуть спокойно?
Кристиан кивнула. Это объясняло широкие основания пятен – кровь была принесена с собой и, видимо, ее плескали на стены.
– Я рад, что мог помочь. Но, похоже, вас уже ждут.
Капитан обернулась – все уже ушли, и лишь сержант стоял, прислонившись к косяку двери.
– Да… Да, я уже иду, – ей стало неловко, и Фледель широко улыбнулся, лишь подливая масла в огонь. Но, похоже, Алексис не смог прочесть повисшее в воздухе напряжение – натягивая посильнее перчатки, он уже направлялся в дальнюю часть здания, где был спуск в морг.
Пару сотен метров до ее квартиры они прошли молча, но как только дверь отворилась, тишина приобрела совсем другой характер. Взгляд сержанта был мрачен; он внимательно изучал подтеки на стенах и залитые коробки.
Кристиан прошлась по комнатам – взяла пару комплектов одежды и гигиенические принадлежности, больше ничего не нужно. Когда она вернулась, Фледель стоял перед зеркалом. Надпись окружала его голову, словно нимб.
Она ждала вопроса, но того не последовало; Фледель просто обернулся и кивнул, увидев в ее руках пакет с вещами. Они вышли на улицу, и тонкая нить молчания связывала их воедино.
Между высоковольтными столбами ныряли провода. Улица сменяла другую, и вскоре они дошли до дома сержанта.
В прошлый раз Кристиан оказалась здесь не по самому приятному поводу; впрочем, сейчас причина была не лучше. Фледель покачал головой – весь его дом перевернули вверх дном, и он виновато пожал плечами, будто извиняясь за бардак, который капитан и ее группа сами же и устроили.
Она отложила пакет с вещами – ей не хотелось раскладывать его, словно от этого зависело, насколько придется тут задержаться. Фледель отошел к окну, глядя на распростершийся внизу угольный туман, мерцающий рассеянным светом фонарей.
– Успел соскучиться по этому виду… – он бросил последний взгляд вниз и обернулся, облокачиваясь на подоконник. – Знаете, капитан, я осознал одну вещь.
Его голос звучал серьезно и как-то горько; видно, он хотел поговорить о чем-то важном.
– Еще там, в горах, вы сказали вдруг, что совершенно ничего обо мне не знаете. Резонные слова, учитывая, как подозрительно я вел себя тогда. Но теперь я начинаю понимать… Что совсем не знаю вас, капитан.
Он мрачно улыбнулся, заложив руки за спину. Весь вид его стал каким-то скованным и опустошенным.
– Мне казалось, что я знаю больше остальных – все же учился с вами. Но теперь я все отчетливее осознаю, что построил какой-то образ в голове, который вы поддерживали, закрываясь ото всех в своем кабинете, но на деле не знаю о вас совершенно ничего.
Какие знакомые слова.
– Помните, мы осматривали с вами съемную комнату Лии Рокки? Я сказал тогда, что по ее жилищу ничего нельзя сказать о ней самой. Но побывав сегодня у вас, я понял, что по вашей квартире сказать можно и того меньше. Чем вы живете? Что вам нравится? Какой вы человек? Я хотел бы знать все это, но в ответ на меня смотрели лишь белые стены.
– Я… – Кристиан села, чувствуя, как подгибаются ноги. – Раньше все было иначе. Когда я жила в старом доме.
Она не видела смысла ничего утаивать. Может быть, наконец пришло время рассказать, как она на самом деле себя чувствует.
– Раньше дом был полон мелочей, а я знала, что люблю и чем увлекаюсь. Теперь это все лежит в ящиках, похоронено под слоями пыли. Прошлое оставлено в прошлом, как
