Спасение пришло быстрее, чем она ожидала. Авелин слышала весь разговор парочки за дверями, поэтому и не убила мужчину сразу, хотя агрессия требовала выхода.
Беатрис, разумеется, бросилась на помощь, когда почувствовала. Это было единственной здравой мыслью, не позволявшей слететь с катушек. После того, как её швырнули в камеру к мальчишке, который больше напоминал звереныша, чем человека и заставили с ним драться, она позабыла о своих принципах и даже хваленая выдержка дала сбой. Непонятно, почему прервали поединок, но ярость и ненависть к тюремщикам искали выхода. Авелин хотела разнести это место в пыль, она впервые жаждала мести и человеческой крови — в иносказательном смысле слова, когда убийство становится целью. Мысли о матери стали спасением, за которое она уцепилась. Именно Беатрис научила её тому, что по-настоящему важно: человечности.
Авелин не доверяла людям. Она больше никому не доверяла, но женщина с оружием тоже была пленницей. Инстинкты подсказывали, что пока они на одной стороне. Плутать по лабиринтам подземных коридоров и разбираться с электронными замками гораздо проще, когда рядом есть знающие проводники и пропуск. В паре настроение задавала решительная брюнетка, а не сутулый хлюпик, и Авелин подумала, что у них может получиться. Что с ними делать потом, она подумает. После того, как освободит Беатрис и Энтони.
— Начнем с моего друга, партнеры. Его держат в камере напротив. Откройте дверь.
Под её взглядом мужчина стушевался и вопросительно посмотрел на свою спутницу, та едва уловимо кивнула. В отличие от своей подружки доктор выглядел безобидным, но первое впечатление вполне может оказаться обманчивым.
Не догадываясь о том, что Беатрис тоже в плену, все время своего заточения она думала лишь об Энтони. Больше всего на свете Авелин боялась, что никогда больше его не увидит. Когда доктор трясущимися пальцами все же набрал код-ключ, она жестом показала ему быстро отойти в сторону. Перехватила Энтони, с силой вжимая в стену, не отпуская его взгляда.
— Это я, — негромко, но твердо произнесла она, — все в порядке. Тони, смотри мне в глаза.
Авелин отлично представляла, через что ему пришлось пройти за последнюю неделю. Оставалось только надеяться, что Тони не слетит с катушек. Похищение, издевательства, постоянные потрясения и первые дни измененного без единой капли крови способны вывести из строя даже самую крепкую психику.
Он не пытался вырваться и понемногу взгляд его становился осмысленным, ярость, которую она чувствовала в нем, отступала. Хорошее начало, но Авелин не спешила с выводами. Она многое повидала. В том числе и как спокойные, уравновешенные измененные, перенесшие суровые испытания, вмиг теряли самообладание при виде потенциальной еды. Не исключено, что он просто в ступоре, который может закончиться весьма плачевно для их сопровождающих.
— Тони, у нас мало времени. Скажи, что ты в порядке, и пойдем дальше.
Он молчал, и Авелин приподнялась на цыпочки и впилась в его губы яростным поцелуем, который передал весь её страх, волнение и радость новой встречи. Отпустила его она не сразу, только когда почувствовала ответ. Когда поняла, что Энтони действительно пришел в себя. Услышать его голос стало истинным облегчением.
— Прости, Крис, — произнес он, наконец. — Я думал, что порву им глотки.
— Я тоже так думала, — облегченно выдохнула она, с трудом сдерживая слезы, — к счастью, ты этого не сделал. Нам надо быстро уходить, и они нам помогут.
— Я тоже рад тебя видеть, — Энтони удостоил оценивающим взглядом проводников, — карнавал подвалов, пыток и лекарственной комы уже начинает порядком напрягать, так что я не против.
Авелин раздражала вынужденная необходимость передвигаться в темпе, который задавали люди. Быстрее получилось бы только реши они понести их на руках. К такому она не была готова. Не оказалась готова и к тому, что увидела в медицинском блоке. Коридор с открытыми дверями, бесконечные вереницы палат. Людям ввели вирус несколько дней назад, и они умирали один за другим.
Когда появились вооруженные чужаки, оставшихся в живых расстреляли охранники. Прямо в палатах, под капельницами. Авелин заметила выражение лица доктора, полное искреннего сожаления и покаяния, но не смогла заставить себя сопереживать ему. Легче всего сказать: «Мне жаль», — совершив преступление. Этот человек и все, кто работал под его началом — хладнокровные убийцы, какими бы благими целями и намерениями они ни прикрывались.
Взрывчатка С4 недвусмысленно намекала на то, что скоро в подвалах будет импровизированная братская могила. Нетрудно догадаться, почему их с Энтони оставили в живых. На измененных сил и патронов уходило в пять раз больше. Они просто оставили пленников в камерах, чтобы взрыв сделал всю черную работу. Не появись эти двое, они с Энтони медленно подыхали бы, погребенные под обломками. С каждой подобной мыслью Авелин мрачнела все больше, и снова и снова испытывала дикое первобытное желание сравнять место с землей собственноручно.
Чтобы попасть в другое крыло, им пришлось выйти на поверхность, и первого же попавшегося им боевика Авелин отшвырнула в сторону, как тряпичную куклу. Мужчина даже не успел опомниться, рухнув грудой костей у стены. Они с Энтони передвигались быстро и молниеносно, избавляясь ото всех, кто мешал им идти вперед, и парочка следовала за ними, ведомая инстинктом выживания.
Пункт их назначения — отдельно стоящее здание — выглядело в лучших традициях ужастиков про загадочные исчезновения людей. В просторном холле, напоминавшем приемную больницы, не наблюдалось ни персонала, ни охраны. Тишина, нарушаемая лишь биением их сердец, оглушала.
— Где он? — женщина остановилась у стойки.
Авелин вопросительно и совсем не дружелюбно взглянула сначала на доктора, потом на неё.
— Джеймс на втором этаже, палата 2F, но нам придется разделиться, чтобы…
— Даже не думайте! — угрожающе процедила Авелин, шагнув к ним.
— Не придется, — бросила та, — я пойду за Джеймсом, а ты отведи их к Беатрис. Потом возвращайся сюда. Встретимся у стойки, надо ещё избавить тебя от браслета.
Она легко коснулась губами губ доктора, но в поцелуе было настоящее чувство. Авелин на мгновение захлестнуло волной чужих эмоций. Она проводила брюнетку понимающим взглядом, и поймала себя на мысли, что даже не знает её имени. Женщина, в отличие от её спутника, была Авелин симпатична.
Лестницы, коридоры и переходы, двери с отметками номеров сливались перед глазами в бесконечную безликую вереницу. Палата, в которую их привел Беннинг, оказалась пуста. На смятой кровати валялись провода датчиков: по всей видимости, их срывали в спешке, ослепшие мониторы сигнализировали о тревожном состоянии несуществующего пациента. В углу валялась опрокинутая капельница.
— Она ушла? — в ужасе предположила Авелин, повернувшись к доктору. — Могла она уйти сама?!
В её голосе звучал страх, смешанный с жесткой угрозой.
— Исключено. В ее состоянии она сама могла разве что сползти с постели.
— Тогда что?! — не дожидаясь ответа, Авелин толкнула мужчину к стене, бесцеремонно вламываясь в его сознание, отбрасывая лишние кадры воспоминаний, как ненужный хлам. Энтони положил руку ей на плечо, пытаясь успокоить, но она не сразу заметила его прикосновение. Авелин наткнулась на настоящее имя человека, с которым угораздило связаться Беатрис, на него же работала эта гиена в белом халате.
— Джек Лоуэлл, — выплюнула она, руки с силой сжались на отворотах халата докторишки. — Он забрал её. Ты отведешь нас к нему, или…
— Крис, — Тони легко сжал руку на её плече, и его голос — мягкий, уверенный, родной, помог ей прийти в себя, — он отведет.
Она медленно разжала руки, отступила на несколько шагов.
Сейчас Авелин готова была свернуть шею слабаку. Что в нем нашла та женщина? Такая независимая, сильная, прямолинейная. Сильвен оторвал бы ему голову без сожалений, но Авелин подумала о ней. Интуитивно или по каким-то собственным соображениям женщина доверилась ей, оставила с ними своего мужчину. Она любила доктора, и именно это спасло ему жизнь.
— Под корпусом находится бункер, — дрожащим голосом произнес он, — убежище Лоуэлла на такой вот случай. Должно быть, они там.
В его сознании Авелин действительно заметила упоминание о бункере, но доктор был безумно напуган. Даже самый опытный измененный с трудом отыскал бы нужную информацию в его мыслях.
Вместо ответа она молча кивнула мужчине, указав на дверь. Тони перехватил её руку поверх запястья и легко сжал в своей.
— Все будет хорошо, Крис. Мы её найдем.
Милый Тони. Он воспринимал все происходящее с ним по её вине так естественно, будто она облила его брюки кленовым сиропом или прожгла любимую рубашку. Все это едва не стоило ему жизни, а он ни словом, ни полунамеком не выказал своего неприятия, поддерживал, как мог.
