— Вы обретете здесь замечательный дом.
22 декабря большое жюри округа Честер, созванное ввиду особых обстоятельств в субботу, предъявило Тревису Бойетту обвинение в похищении, сексуальном насилии и убийстве Николь Ярбер. Временно исполняющий обязанности окружного прокурора Майк Гримшоу получил строгий наказ судьи Элиаса Генри безотлагательно возбудить дело.
Судья специально выбрал этот день, поскольку именно 22 декабря девять лет назад Донти Драмм был арестован. Ровно в час дня в переполненном зале суда началось необычное слушание. Робби подал иск о признании Донти невиновным и о его реабилитации, а штат Техас в лице мистера Гримшоу не оспаривал иска. Судья Генри хотел, чтобы это событие широко освещалось прессой, но не выносил на своих процессах присутствия камер. На слушание допустили журналистов, но никто не снимал.
Робби Флэк снова оказался в центре внимания. В течение часа он излагал уже ставшие известными факты, перечислял допущенные ошибки следствия, ложные показания и прочее. Поскольку результат слушания был заранее известен, Флэк не стал растолковывать очевидное и подробно останавливаться на обвинениях. После его выступления поднялся Майк Гримшоу и объявил:
— Ваша честь, штат Техас не оспаривает ничего из того, что было сказано мистером Флэком.
Затем судья Генри прочитал короткое решение, которое было заготовлено заранее. Его заключительная часть гласила: «На основании представленных четких и убедительных доказательств настоящий суд постановляет, что подсудимый Донти Л. Драмм невиновен и тем самым полностью оправдан. Вынесенный ему необоснованный обвинительный приговор теряет силу, и судимость снимается. От имени данного суда и от имени штата Техас я приношу искренние, хотя и недостаточные в силу сложившихся обстоятельств извинения членам семьи Драмм». Судья Генри торжественно подписал постановление суда и передал его Робби, а тот, не менее торжественно, направился к Роберте, сидевшей на первом ряду, и вручил его ей.
Уголовный апелляционный суд Техаса по-прежнему держал глухую оборону и воздерживался от комментариев. Однако кто-то из сотрудников все же проговорился, и когда новость о «дежурном судье» выплыла наружу, она сразу попала на первые полосы газет. Хотя суд действительно закрывался точно в 17.00 даже в дни казни, главный судья Прадлоу назначал одного из девяти судей дежурным, и тот находился в здании на случай, если вдруг появятся ходатайства, поданные в самый последний момент. Теоретически защитник мог связаться с дежурным судьей и добиться от суда какой-то реакции. Идея была вполне здравой для судов, где рассматривались вопросы отсрочки казни или ее проведения. Скандал разразился, когда выяснилось, что адвокаты приговоренных к смерти в Техасе понятия не имели о дежурных судьях. Их наличие скрывалось судом. Поэтому, когда в день казни Донти Драмма Сайсли Эвис приехала в Уголовный апелляционный суд Техаса в 17.07 и колотила в закрытую дверь одной рукой, потому что в другой держала коробку с бумагами, в здании суда якобы находился судья на дежурстве.
Суд заявил, что переходит на электронный прием всех ходатайств и прошений, но отрицал, что изменение процедуры подачи документов связано с делом Драмма.
В Комиссию штата по судопроизводству поступила жалоба на Прадлоу. Через два года изучения вопроса Комиссия пришла к выводу, что его поведение было непрофессиональным, но поскольку он не был замешан в правонарушениях, то продолжит выполнение своих обязанностей.
Ходатайство, которое отказались рассматривать, касалось аффидевита Джоуи Гэмбла — единственного свидетеля обвинения на процессе. Эксперты по праву разошлись во мнении, как суд должен реагировать на отказ от данных прежде показаний, если этот отказ озвучивается свидетелем в самый последний момент.
Джоуи уехал из Слоуна, а затем и вообще из Техаса. Он винил себя в том, что случилось с Донти, и находил утешение только в бутылке.
В 16.30 28 декабря — последней пятницы 2007 года — Кит и Дана вошли в пустой зал суда Топеки, где их встретил Элмо Лэйерд. Мэтью Бернс приехал, чтобы морально поддержать друга, хотя тот ни в какой поддержке не нуждался. Появился судья, а за ним — помощник прокурора. Кит признал себя виновным в препятствовании отправлению правосудия. Его приговорили к штрафу в тысячу долларов и двум годам условно. Элмо Лэйерд не сомневался, что через три года судимость будет снята.
Когда судья спросил, не желает ли Кит что-нибудь сказать, он ответил:
— Да, ваша честь. Если я снова окажусь в подобной ситуации, то не задумываясь поступлю точно так же.
— Да пребудет с вами Господь! — отреагировал судья.
Как и ожидалось, Монах тут же поставил Кита в известность об отстранении от обязанностей и внеочередном отпуске. Кит ответил, что в этом нет необходимости, так как он подает в отставку. В воскресенье Шредер объявил прихожанам, что уезжает из Топеки в Остин, штат Техас, где ему предложили стать настоятелем Лютеранской церкви единства.
Тревиса Бойетта ожидали смертные приговоры в Миссури, Техасе и пожизненное заключение в Канзасе. В течение года три штата выясняли между собой, часто публично, как с ним быть. Когда он заявил судье в Канзасе, что задушил Николь в Миссури, судья распорядился перевести его в округ Ньютон. Поскольку Бойетт не раз публично признавался в совершенных преступлениях, то отказался от защиты в суде. Через шестнадцать месяцев после поездки в Слоун его приговорили к смерти путем смертельной инъекции и отправили в тюрьму Потоси.
Комиссия по этике штата лишила Пола Коффи права заниматься юридической практикой. Он уехал из Слоуна и устроился поручителем[23] в Уэйко. Дрю Кербер признал себя банкротом и перевез семью в Техас-Сити, где устроился работать на морской нефтяной вышке.
Марте Хендлер удалось опередить конкурентов и первой опубликовать книгу о деле Драмма, которая целый год продержалась в списке бестселлеров. Ее отношения с Робби и семьей Драмм испортились, когда они не смогли договориться, как поделить полученный гонорар.
Официальное обвинение, выдвинутое против Тревиса Бойетта, и оправдание Донти Драмма послужили новыми весомыми аргументами в пользу созыва чрезвычайного заседания законодательного собрания, которого требовали от губернатора Ньютона. Надежды губернатора и его советников, что со временем интерес к этой теме потеряет остроту, не оправдались. Противники смертной казни сумели скоординировать действия и усилить давление, что приветствовалось большинством национальных СМИ. «Собрание афроамериканских законодателей» штата, возглавляемое сенатором от Хьюстона Роджером Эббсом, выступало все решительнее. Угроза прекратить финансирование правительства, если заседание не будет созвано, начало обретать черты реальности. А опросы общественного мнения по-прежнему свидетельствовали о том, что большинство техасцев настаивали на необходимости пересмотра существующей практики в вопросе применения смертной казни. Сторонников смертной казни все еще было гораздо больше, чем противников, но все хотели гарантий, что эта мера будет применяться только по отношению к настоящим преступникам. Идея моратория обсуждалась так долго, что число ее приверженцев постоянно росло.
Наконец, когда данные опросов качнулись в пользу губернатора, он созвал 31 сенатора и 150 членов палаты представителей на заседание в Капитолий. Поскольку губернатор сам определял, какие именно вопросы будут включены в повестку дня, она состояла из трех пунктов: резолюции по Драмму, моратория на смертную казнь и создания особой комиссии для изучения дел и установления невиновности. На обсуждение резолюции ушло три дня, после чего проголосовали за оправдание Донти Драмма по всем пунктам предъявленного ему обвинения и выплате его семье компенсации в один миллион долларов. Проект резолюции, соавторами которого являлись все члены «Собрания афроамериканских законодателей» штата, предусматривал выплату двадцати миллионов долларов, но в процессе обсуждения ее урезали до одного. Губернатор, вошедший в роль ярого сторонника рационального расходования средств, что особенно часто звучало в его предвыборных речах, выразил обычную для него обеспокоенность «чрезмерными расходами правительства». Правда, на первой полосе «Хьюстон кроникл» при описании происходивших дебатов упоминался факт, что поездка для борьбы с террором в Фаллудже губернатора и сопровождавших его лиц обошлась казне в четыреста тысяч долларов.
Законопроект о моратории вылился в настоящее политическое сражение. В нем предлагалось ввести двухлетний мораторий на приведение смертной казни в исполнение, а в течение этого периода тщательно изучить все аспекты ее применения с привлечением самого широкого круга экспертов и комиссий. Дебаты в комитетах транслировались по телевидению. В качестве свидетелей приглашались ушедшие в отставку судьи, радикальные активисты, известные ученые и даже трое бывших смертников, которые провели в тюрьме несколько лет, а потом были оправданы. Вокруг Капитолия каждый день проходили шумные демонстрации. Несколько раз между сторонниками и противниками смертной казни даже возникали потасовки. Город действительно начинал превращаться в цирк, чего так опасался губернатор.
