Все это меня очень смутило.
Странно. Почему Ядин возражал против захоронения останков из пещеры на Масличной горе? Зачем хотел вернуть три скелета в Масаду, а остальных — обратно в пещеру? Ему не давала покоя мысль, что эти люди будут находиться в одной могиле?..
Чарли прервал мои размышления строчкой из песни «Эй, транжира!».
— В пещере еще что-нибудь нашли?
— Множество предметов домашней утвари. Посуда, лампы, плетеные изделия.
— Похоже, там долгое время кто-то жил.
Джейк кивнул.
— Кто?
— Шла война. Иерусалим почти сгорел. Кругом имелась масса убежищ. Многие прятались отдельно от зелотов.
— В таком случае те, в пещере, могли быть и не евреями.
— Вполне разумная мысль.
— Так вот о чем израильтяне не хотели поведать миру.
— Ну да. Ведь Масада стала священным символом. Евреи оказывали сопротивление захватчикам и предпочли смерть плену. Место приобрело особый статус. До недавнего времени израильская армия проводила церемонию по зачислению солдат в элитные подразделения именно на вершине Масады.
— Ого!
— По словам Цафрира, кости в пещере находились в беспорядке, фрагменты одежды были перепутаны, как будто тела просто бросили. Совсем нетипично для еврейских захоронений.
В этот момент Верди прыгнул ко мне на колени. Я его представила Джейку. Драм погладил кота и почесал его за ухом.
— На сегодняшний день Израильское исследовательское сообщество опубликовало пять томов материалов о раскопках в Масаде. В третьем томе упоминается, что пещера была исследована, кроме того, прилагалась карта с пометкой «пещера-2001». Но вот о том, что в ней нашли останки людей или какие-либо предметы, не говорилось ни слова.
Джейк подался вперед и взял чашку, однако тут же поставил ее на место.
— Следует упомянуть, что в конце четвертого тома есть маленькое дополнение, где говорится, что год спустя провели анализ одежды, найденной в пещере. И все.
Спихнув Верди с колен, я вытащила фото Кесслера из-под схемы Масады.
— Так откуда все-таки этот парень?
— Совершенно непонятно. В «пещере-2001» находился один целый скелет, расположенный отдельно от кучи остальных костей. Он лежал на спине со скрещенными руками и повернутой в сторону головой. — Джейк пронзил меня взглядом. — Ни в одном источнике не упоминалось об этом полном скелете.
— Полагаю, ты узнал об этом костяке все от того же археолога.
Драм кивнул.
— Наверное, сейчас ты скажешь, что скелет не был перезахоронен вместе с остальными, — предположила я.
— Именно. — Джейк одним глотком допил чай. — В прессе подробно осветили вторичное захоронение, описав двадцать семь тел — три из северного дворца и двадцать четыре из пещеры.
— Не двадцать пять и не двадцать шесть. Возможно, они не посчитали плод?
— Я уверен, что не учли плод и полный скелет.
— Давай расставим все точки над i. Итак, некий археолог рассказал тебе по секрету, что Ядин и Цафрир извлекли неразрушенный скелет из «пещеры-2001», хотя о нем никогда не упоминалось ни в прессе, ни в официальных отчетах, ни в книге.
Джейк кивнул.
— И ты думаешь, он не был повторно захоронен.
Драм кивнул еще раз.
Я похлопала по фотографии.
— А этот археолог помнит, как делали снимок?
— Мало того, он сам фотографировал.
— А у кого находились останки в течение пяти лет, прошедших с тех пор, как их извлекли?
— У Хааса.
— Он опубликовал что-либо по данному вопросу?
— Нет. Хотя обычно составлял исчерпывающие отчеты — с рисунками, таблицами, размерами и даже реконструкцией лиц. Его анализ захоронений в Гив’ат ха-Мивтар потрясающе детален.
— Он еще жив?
— В семьдесят пятом впал в кому. А в восемьдесят седьмом умер, так и не придя в сознание.
— Понятно. Значит, Хаас не прояснит ситуацию с количеством тел или с полностью собранным скелетом.
— Можно попробовать устроить спиритический сеанс.
«Эй, большой транжира…» — веселился Чарли.
Джейк сменил тактику:
— Представь, что ты — Ядин. Находишь эти странные кости в пещере. Что ты сделаешь в первую очередь?
— Сегодня?
— В шестидесятые!
— В то время у меня только выпали молочные зубы.
— Прошу тебя!
— Произвела бы радиоуглеродный анализ, чтобы установить возраст находки.
— Как я уже говорил, в то время в Израиле подобная процедура не практиковалась. Лоринец убежден, что некоторые скелеты переправили за границу.
— Этот Лоринец был большой шишкой в религиозных делах?
— Да. Он имел сильное влияние. Но почему бы Ядину не попросить все-таки произвести датирование останков из пещеры с помощью радиоуглерода?
— Ты полагаешь, Лоринец не ошибся?
— Вот именно. Но по словам Ядина, ни одна кость, найденная в Масаде, не покинула страны. В одном из интервью он сказал, что не обязан проводить такие анализы. Дескать, оно того не стоит.
— Подобный тест не слишком затратен. Даже в начале восьмидесятых он стоил около ста пятидесяти долларов. Удивительно, что Ядин не заказал его, учитывая значение находки.
— Более странно, что Хаас так и не смог описать кости, — заметил Джейк.
— Ты подозреваешь, что тела в пещере могли и не принадлежать членам общины зелотов?
— Совершенно верно.
Я взяла в руки фотографию:
— А это не упомянутый в отчетах целый скелет?
— Именно.
— Думаешь, костяк вывезли из Израиля и не захоронили вместе с останками?
— Да.
— Почему?
— Вопрос на миллион долларов.
Я отложила снимок.
— Где же он сейчас?
— А вот ответив на этот вопрос, доктор Бреннан, можно заработать вдвое больше.
Каждый год один из городов США становится местом встречи членов Американской академии судебных наук. Инженеры, психиатры, дантисты, юристы, патологоанатомы, антропологи и несметное количество околонаучных джентльменов и дамочек слетаются на недельную тусовку. В этот раз удача улыбнулась Новому Орлеану.
С понедельника по среду расписание включает прибытие, размещение и решение организационных вопросов. В четверг и пятницу проходят научные семинары по проблемам новейших теорий и технологий. В годы аспирантуры — а потом во времена работы консультантом — я посещала эти мероприятия с удовольствием. Сейчас предпочитаю неформальные встречи со старыми друзьями.
Конференции изматывают, даже если соблюдать дистанцию. Я слишком безотказна. Это мое слабое место. Не могу долго сопротивляться, если меня просят принять участие.
Все воскресенье я проработала с коллегой. Мы были соавторами статьи в «Журнале судебной науки». Следующие три дня пролетели за болтовней, выпивкой и закуской. Да, здесь было, где разгуляться любителям надраться. Но не мне, к сожалению.
В основном обсуждались забавные прецеденты и странные случаи. Например, ревнивец, повесившийся на телефонном проводе, или полицейский со своей же пулей в голове.
Я описала дело Ферриса. Мнения по поводу специфического скоса, оставленного пулей, разделились. Но большинство согласилось со мной.
Мой график не позволял остаться на конференции до конца, однако к моменту приезда в среду в аэропорт Нового Орлеана я была полностью разбита.
Опять неудача — сорокаминутная задержка рейса. Добро пожаловать в Америку. Попробуй на минуту опоздай, и тебя уже не пустят, а приди за час до отлета, и рейс обязательно задержат. Технические проблемы, толпы народа, плохая погода, все вверх дном. Ничего нового.
Через час я закончила составление расписания запланированных встреч. А мой пятичасовой рейс перенесли на восемь.
Находясь в весьма скверном расположении духа, я прошла таможенный контроль и в зале ожидания стала обдумывать новый график. Плюсы: я прилечу в Монреаль вечером. Минусы: это будет уже почти полночь, к тому же мы полетим через Детройт.
В таких ситуациях лучше смириться.
В книжном магазине аэропорта бестселлеров всех жанров было хоть пруд пруди. Я взяла одну книжку. Мое внимание привлекла надпись жирным шрифтом: «Шокирующая правда древности».
Большая часть читающего человечества верит таким названиям.
А вдруг там есть что-то про Масаду?
Так. Целых сорок глав. Впрочем, главы короткие. Но истории интригующие.
Я представила Джейка и его коллег, читающих такие книжки. Интересно, они бы оценили название?
В четверг я не могла продрать глаза, проклиная чертов будильник.
Добравшись до своего двенадцатого этажа, поспешила на планерку.
Только два вскрытия. За первое взялся Пеллетьер, за второе — Эмили Сантанджело.
Ламанш сообщил, что Лиза еще раз осмотрела голову Ферриса и нашла дополнительные фрагменты. Кроме того, он спросил, когда будет закончен анализ. «Наверное, после обеда», — ответила я.
