– Это нам с тобой кирпичный, а Генка уже всё – не нашего полета. Из младшего лейтенанта в капитаны за полтора года не каждый прыгнет.
– Место хлебное схватил раньше других, вот и прыгнул. И где он сейчас? Нас заткнул сюда очкастого ловить, а сам сидит в кафешке у Абовяна, пиво пьет, – возмутился старшина.
– Не просто сидит! – неожиданно сурово поправил Бандера. – Задача перед ним труднее нашей. Принципиальная. На принцип пошел Генка. Понял-нет?
– А, так он все ж таки поспорил с тобой? – хохотнул старшина. – Ну, заводной мужик! Я бы на его месте не подписался.
– Каждый пусть на своем месте! – огрызнулся Бандера. – У тебя там есть что?
Витюха молча снял автомат, положил на землю. Из кармана достал плоскую металлическую фляжку. Отвинтил крышку, поднес к губам. Но фляжку вырвал у него Бандера.
– Субординация! – гаркнул сержант. Послышалось громкое бульканье.
– Субординация… – плаксиво повторил старшина. – Я старше тебя в звании, между прочим.
– Это все… – ответил Бандера, вытираясь рукавом. – Это, как говорит наш Гена, – нелепые формальности. Что погоны? Реальный авторитет – вся субординация. Откуда отрава? – недовольно спросил он, возвращая фляжку. – Клопомор!
Старшина потряс ею – на звук осталось меньше половины.
– Отрава… – обиделся старшина Витюха. – Бержерак, настоящий французский! А ты: «Клопомор, клопомор…»
– Не врешь?
– Падло буду!
– Ну-ка, еще раз проверю! – Бандера опять вырвал фляжку у старшего по званию и снова приложился. – Не, – сказал он, возвращая, – на этот раз вроде получше.
Витюха растерянно тряс пустой фляжкой.
– Ну, ты даешь, брателло! – огорчился он. – Тормоза у тебя вообще есть какие?
– Ладно, на обратном пути возьмем на вокзале, – успокоил его Бандера. – Там ларь подпольный, круглосуточный.
Они оба закурили.
– Так чего тогда, Костян, здесь торчать? Смотри, дождь влупит.
– В хате спрячемся.
– Думаешь, придет?
Бандера ответил не сразу, вероятно, делал вид, что думает.
– Не придет, зараза! – наконец согласился он.
– Тогда чего? Генки боишься?
– Так Шарыга приказал… – лениво ответил Бандера. – Психология хитрого преступника. Поня́л? Не по стандарту себя ведет очкастый хрен.
– Шарыга… – сбавил тон старшина. – Он знает. Юрист все ж таки, на такой должности…
– Да какой он юрист! – расхохотался сержант Бандера. – У Шарыги папаша – крупный авторитет, вор в законе. Он и в Кремль Шарыгу затолкнул, если бы захотел. Да только Шарыга на игле, уже давно. Выше начальника райотдела ему не светит. Если не перестанет ширяться.
– Шарыга не колется. Нюхач он. Порошок нюхает.
– А ты откуда знаешь? – удивился Бандера.
– Все знают, – коротко ответил старшина.
– Очкастый Шарыгу сразу вычислил. И даже попросился в коридор, чтоб Шарыга нюхнул и добрее стал. Я чуть со смеху не помер. А Гена огорчился – нельзя, мол, так открыто. А чего нельзя? Пока папаша в авторитете, все можно. Ему можно, – уточнил сержант. – Не нам с тобой.
Витюха снова вытащил флягу, зачем-то встряхнул ее.
– Да-а-а, – протянул он. – Умеют же люди устраиваться! Нам с тобой ничего не светит. Не успели мы с тобой. Все занято.
– Верно говоришь, – с сожалением согласился сержант. – Перспективы не очень. Раньше хоть братки отстреливали ментов побольше, да чеченская. Места освобождались быстро. Теперь ловить что трудно. Разве по своей инициативе. И то – что ловить, когда такая конкуренция! Вот мне, например, у меня дочка замуж выходит. «Что подарить? – спрашиваю. Она: «Мне лексус, Саше – хаммер». Ну, хаммер я ей нашел. Лох один задавил дочку прокурора, я его и сцапал. Он даже без намеков тачку отдал, усёк, лучше без хаммера на свободе, чем на зоне… опять же без хаммера. А с лексусом просто беда. Присмотрел тут один, хвать! А на нем дружок Путина ездит. Выискал другой – там сын губернаторши. За третьим пошел! Опять неудача – нарвался на племянника Кости Могилы.
– Это который все кладбища в городе захапал?
– Да, можно сказать, приватизировал. Короче, все в управлении смеются, а Геша не смеется, ему меня жалко, он и говорит: «Хочешь на спор? За ящик коньяка уже сегодня вечером получишь свой лексус!» Ударили по рукам – что мне терять? Коньяк все равно у твоего Абовяна возьму.
Вздохнув и сочувственно покачав головой, Витюха посмотрел на небо, принюхался.
– Гад буду, дождем пахнет.
Бандера тоже несколько раз втянул носом воздух.
– На понт берешь. Ничем не пахнет. Даже елкой.
– Это тебе после бержерака ничего не пахнет, – мстительно пояснил Витюха. – А у меня с детства нюх собачий… Думаешь, Шарыга будет гавкать, если мы уйдем? – озабоченно спросил он. – Вопить, наверное, будет, что психологию испортили…
– Не в Шарыге дело. Я бы давно ушел, но психологию очкастому придумал полкаш один, гэбэшник, он у нас смотрящий по ментам. Шутить не любит. А ваще… – сладко потянулся Бандера. – Не придет, и хрен с ним. У нас другое, еще важнее, чем взять очкастого.
И он зевнул так звучно, что даже у Мышкина свело скулы.
– Ну? – спросил старшина. – Чего тогда темнишь? Мы ж вроде напарники. От гэбэшника дело?
– От него. Подготовить место действия. Для прокуратуры.
– Чё сразу не сказал? – обиделся старшина Витюха.
– А зачем? Говори не говори – все равно приказ выполнять.
Они замолчали.
– Что-то не едет наш Гена, – минут через пять заговорил старшина. – А понтов сколько! «Сегодня вечером, лексус за бутылку!»
– За ящик, – поправил Бандера.
– Все равно. Кто тебе за ящик тачку отдаст? Консервную банку никто не даст.
Неторопливо Бандера звучно выбил одну ноздрю, потом вторую, но прежде чем он открыл рот, старшина махнул на него рукой:
– Тихо! Заглохни, Костян! Едет.
Бандера приложил ладонь к уху.
– Чевой-то я не врубаюсь… – признался он.
– Гешин УАЗ я за тысячу километров различаю. Я сам же и ремонтировал ему мотор, когда еще в гараже работал. Тихо! – снова прикрикнул он. – Еще один мотор, дорогая тачка, позади идет.
– Ну! – вскочил Бандера. – Ну! Кого ж он тащит?
– Иномарка – точно, – заявил Витюха.
В свою амбразуру Мышкин увидел, как на дорожку упали лучи фар, появился УАЗ с мигалкой на крыше и затормозил у самого крыльца. Сзади мягко остановился серебристый лексус.
Бандера подскочил к лексусу, наклонился, разглядывая водителя.
– Выходи! – торопливо приказал он и повел стволом автомата. – Сюда, к дому.
Из лексуса выбрался парень лет тридцати, в шортах, белой майке. Он дрожал всем телом – так крупно, что Мышкину показалось, будто он слышит, как у парня стучат суставы позвоночника.
Открылась дверь УАЗа, со ступеньки аккуратно сошел капитан полиции. «Денежкин! Он, скотина. Геша, значит. Ну да, как он представился, когда меня хватал? Геннадий Степанович. Он».
– А теперь, – приветливо и даже радостно сказал Денежкин. – Приступим к тщательной проверке документов.
– Но… – у водителя теперь и зубы застучали, как на морозе. – Вы все только что проверили. И сказали, с документами все в полном порядке.
– Увы, я ошибся, – мягким интеллигентным тоном возразил Денежкин. – Помилуйте, никогда не бывает, чтоб все было в полном порядке. Обязательно найдется что-нибудь. Так уж устроен мир, – философски констатировал полицейский и печально вздохнул.
И обернулся к Бандере:
– Ну, Костян? Годится телега?
– Что надо! – расплылся в улыбке Бандера.
– Завтра чтоб коньяк был у меня! И не паленка, а настоящий! – и водителю: – Капот!
Тот растерянно переводил взгляд с капитана на сержанта и обратно.
– Помер прежде времени, что ль! – гаркнул Бандера. – Кто разрешил помереть? Открывай капот, полудурок!
Парень торопливо открыл дверь, нырнул под рулевую колонку и набрал код замка. Капот мягко поднялся.
– Так-так-так, – промурлыкал капитан. – Посвети мне, Костян! Знаешь, сколько в день угоняют таких тачек? – и сам ответил: – Под тридцать штук. Одной больше, одной меньше – все равно…
Он долго сравнивал номер двигателя с техталоном. Выпрямился, тяжело вздохнул и развел руками:
– Машина в угоне, – огорченно сообщил капитан Денежкин.
– К-к-как?! – задохнулся парень. – Это я… Моя машина! Лично покупал! И документы есть… у вас они!
– В угоне! – заорал Бандера и ткнул автоматом парня в живот. Тот взвыл и скрючился.
– Ре… ребята… – с трудом полепетал он. – Вы… я… понял – я нарушил!.. Сейчас я штраф – да!.. Штраф, вот двести!.. – словно обрадовался он и полез в карман, но никак не мог попасть трясущейся рукой.
– Ничего ты не нарушил, – спокойно сообщил капитан Денежкин. – Отойди от аппарата. От машины отойди! В сторону. Еще на пару шагов. Еще пару. Так, хорош. Это чтоб не смывать кровищу после тебя, – охотно пояснил он. – Ты бы тоже не захотел, думаю. Так что пойми меня правильно.
Бандера дал короткую очередь, и голова парня раскололась, как яйцо. Не сгибаясь, он упал плашмя, как падает доска. Коротко передернул ногами, затих и застыл.
