Вильям Козлов
Рассказы про Васю Снегирева
В этот день Васе Снегиреву с утра не везло. Стал умываться — мыльная пена попала в глаз. Сел завтракать — чуть крошкой не подавился. Не в то горло попала. Кашлял и кашлял, обливаясь слезами. Уже по дороге в школу вспомнил, что задачку так и не решил. На утро отложил, да вот проспал. А стоило ему что-либо не выучить, — как назло, сразу вызывали. На практике не раз проверено. Стал вешать в раздевалке пальто — вешалка оборвалась.
Как-то в Сережиной записной книжке (старший брат имел привычку делать из разных книг выписки понравившихся изречений) Вася прочитал, что несчастья, как гуси, приходят гуськом одно за другим. И еще там было записано, что если уж не повезет, то и ковыряя в носу можно палец сломать.
В школе тоже все началось с неприятностей. В класс вошли учительница и незнакомая девчонка. Она была тоненькая, черненькая. В руках — новый желтый портфель с блестящими застежками. Глаза у девчонки большие, коричневые, черные ресницы длинные и пушистые.
— Новенькая! — прошелестело по классу. Все с любопытством уставились на девочку. Коля Северцев, Васин сосед по парте, хмыкнул:
— Стриж!
— Где стриж? — завертел головой Вася.
— Погляди, как стрижет ресницами…
Вася внимательно посмотрел на девчонку и вправду заметил, что длинные ресницы ее часто-часто взлетали вверх и опускались вниз.
— Сразу видно — подлиза, — сказал Коля.
— С чего ты взял? — удивился Вася.
— По глазам видно, — заявил Коля.
— Жалко, что ты в старое время не родился… — усмехнулся Вася. — Из тебя бы хороший колдун получился…
— Уж скорее оракул, — самодовольно заметил Коля Северцев. — У меня хорошо развита эта… интуиция. Я все наперед знаю.
— Вызовут меня сегодня или нет? — спросил Вася.
— Как штык, — усмехнулся Коля. — И влепят двойку, потому что задачку ты не решил…
«Он и вправду все знает, — подивился Вася. — Вот только про свои двойки не догадывается…» Учительница представила девочку:
— Люся Иванова. Будет учиться в нашем классе. Люся приехала с Севера.
— А чего она там делала? — спросил Северцев. — Тюленей ловила? Или моржов?
— Ты хотел сказать «моржей», — поправила учительница.
Девочка мельком взглянула на Колю и отвернулась. Васе показалось, что она улыбнулась. Уголками губ.
— Как пить дать, подлиза, — заметил шепотом Коля. — Не только по глазам, но и но ушам видно.
Вася взглянул на девочку: у нее и ушей-то не видно. Спрятались в густых каштановых волосах. Ну и болтун этот Северцев.
— Люся жила на острове Новая Земля, — продолжала учительница. — Люсин отец…
Девочка взглянула на учительницу и улыбнулась, отчего в ее больших глазах зажглись две точечки.
— Мой отец вовсе не знаменитый полярник, — сказала она. — Я очень рада, что буду жить и учиться в вашем замечательном городе.
— Жила бы себе на Севере, — пробурчал Коля. Он почему-то с первого взгляда невзлюбил новенькую.
Учительница обвела притихший класс глазами и остановилась на Васе и Коле.
— Я давно хотела разлучить вас, — сказала она. — Вы слишком много говорите о постороннем на уроках, друзья.
Мальчишек будто обухом по голове ударили. Они переглянулись и оба вскочили со своих мест.
— Мы… мы больше но будем, — сказал Вася. — Честное слово!
— Снегирев мне по русскому помогает, с чувством прибавил Коля. — А я ему — по математике. Он мне, а я ему. У нас этот… патриархат…
Коля любил вворачивать непонятные словечки, правда, иногда невпопад, как сейчас.
— Какой еще патриархат? — не выдержала и рассмеялась учительница. — Хорошо же ты знаешь древнюю историю!
— Ну, матриархат… — бубнил Северцев.
Тут уж весь класс рассмеялся. Только приятелям было не до смеха.
— Северцев, пересядь к Орлову, а Люся сядет к Снегиреву.
— Мы не можем друг без друга, — вцепился в парту Вася.
Вот это сюрприз! В классе мальчики сидели с мальчиками, девочки — с девочками. А теперь Вася будет сидеть с девочкой. Лучше бы она, действительно, и не приезжала со своего Севера.
Снегирев еще попытался было протестовать, но учительница нахмурила брови.
— Вот как ты встречаешь новенькую?
Коля Северцев быстренько перебрался к Орлову. И спорить не стал. Забыл и про матриархат и патриархат…
Вася выставил на край парты свой портфель. Новенькая подошла и остановилась напротив. Ее карие глаза дружелюбно смотрели на Васю. Он нехотя отодвинул портфель. Люся уселась рядом.
До конца уроков Снегирев не обмолвился и словом со своей соседкой. Она сама по себе, а он сам по себе. Правда, Люся два раза попыталась вызвать его на разговор, но Вася и ухом не повел. Хотя и любил поговорить. Это Северцев приучил его болтать на уроках. Коля и пять минут не мог помолчать. Он же оракул… Вася с завистью поглядывал на парту Димы Орлова, где расположился его приятель. Он быстро освоился на новом месте и вовсю болтал с Димой. Потихоньку, разумеется. Наверное, про новенькую распространяется, злословит. Орлов изредка кивал.
Дима не любил много разговаривать. У него голос — труба. Стоит рот раскрыть, как весь класс слышит. Поэтому Орлов предпочитал на уроках молчать.
А вообще-то, Северцев — ненадежный приятель. Хотя бы в первый день для приличия сделал вид, что сильно расстроен. Три года вместе сидели, и не успел на другую парту пересесть, как уже заулыбался. А помнится, толковал, что мужская дружба — самое ценное в жизни человека. Северцев, правда, любил к месту и не к месту повторять: «Сократ мой друг, но истина дороже…» Какая истина? Коля больше любил прихвастнуть, чем доискиваться этой истины.
На переменке Коля подошел к Васе.
— Как она? Твоя гарпия? — спросил он, кивнув на желтый портфель с блестящими застежками. — Не обижает?
— Кто меня обидит, тот…
— Дня не проживет! — подхватил Северцев. — Узнаю своего мужественного друга… Флибустьера, корсара! Не унывай, Вася, всегда чем можем, поможем!
— Обойдусь! — хмуро сказал Снегирев. — А ты как устроился?
— Отлично, — вырвалось у Коли, и тут же он прикусил язык. — Конечно, не то что с тобой… Ты же знаешь Орлова — иерихонскую трубу. — Коля притворно вздохнул: — С тоски можно помереть… Одним словом — амбра!
— Ты хотел сказать «амба»?
— Не жизнь теперь у меня, а сплошной вакуум…
Вася отвернулся: противно слушать глупые речи. Коля без памяти рад, что не его посадили с девчонкой. Вася хоть сейчас прогнал бы ее с парты, да не имеет права. А потом, все-таки она новенькая. С Севера приехала. С Новой Земли. С этим тоже надо считаться.
— Не унывай, джентльмен, — бодро продолжал Северцев. — Может, она и не гарпия… Может, нимфа. Поживем — увидим. Ты постепенно привыкнешь к ней. Человек ко всему привыкает… Аминь! И помни: Сократ мой друг, а истина дороже!..
— У тебя на носу чернила, — сказал Вася. — Иди отмой.
Коля пощупал свой толстый нос и отправился в уборную. Через минуту вернулся.
— Нет никакого пятна, — сказал он. — Это что, нонсенс?
— Значит, показалось…
— Я понимаю, — сказал Северцев, — трудно тебе, друг… Да ты не расстраивайся, все пройдет, как с белых яблонь дым…
— Ну чего привязался? Нонсенс! — вспылил Вася. — Иди к своему Орлову и… дуйте оба в эту… иерихонскую трубу!
— Иду-иду, — сказал Коля. — А ты давай крепись, рыцарь… Я понимаю: нелегко сидеть за одной партой с черной кошкой…
— С какой еще кошкой? — обалдело уставился на него Снегирев.
— Ты хорошенько приглядись к ней: вылитая черная кошка. И повадки кошачьи…
— То стриж, то гарпия, теперь черная кошка… завтра медведицей обзовешь. Катись ты, братец, подальше! Вместе со своим нонсенсом… Что хоть это такое?
Коля не ответил. Он и сам толком не знал, что такое «нонсенс».
На следующий день Васе не захотелось идти в школу. Ему захотелось положить на голову мокрое полотенце и весь день пролежать в постели. Но родителей не проведешь. Есть такая точная штука — градусник. Сунут под мышку — и он сразу определит, болен ты или нет.
Скрепя сердце Снегирев отправился в школу. По дороге он подумал: может быть, Люся заболеет и не придет на занятия? Но сразу же эту мысль отогнал: Иванова жила на Севере, и ее никакая ангина так просто не возьмет. И даже грипп. Она, видать, закаленная.
Люся уже сидела на месте. Она еще не успела как следует познакомиться с ребятами и поэтому первое время в основном держалась у своей парты. Зато Снегирев каждую переменку от звонка до звонка проводил в коридоре. Изучил лица всех великих химиков и физиков, портреты которых были развешаны на стенах. И среди них обнаружил лишь одну женщину: Марию Склодовскую-Кюри. Глядя на нее, вдруг подумал, что у нее есть что-то общее с этой… новенькой. Почему ее Северцев прозвал черной кошкой?..
Люся подняла на Васю большие карие глаза и тихо сказала:
