На командирском мониторе в рубке управления корабля перед экипажем высветилась вся карта родной Галактики и тот её уголок, куда ведёт этот сверхдальний космический путь. Весь маршрут уже проложен супермозгом корабля. Там, на другом конце Галактики терпит бедствие другой корабль. Экипаж подал сигнал бедствия. Сквозь немыслимые расстояния просьба о помощи всё же достигла адресата и была принята. На помощь собратьям по разуму отправляется космический спасатель. Единственным ориентиром ему в пути послужит космический маяк на планете, где потерпел катастрофу корабль друзей.
Таких маяков немало во Вселенной. Но удивительно то, что их не проектирует вселенский архитектор, не возводит галактический строитель, не зажигает в них вечный огонь умелец-энергетик. Их создаёт сама природа за многие миллионы лет существующей на планете жизни. Маяки рассылают по всему Космосу особые волны, сигнализирующие всем-всем о том, что в этом уголке Вселенной, на одной из планет в системе рядовой звезды бурлит богатая органическая жизнь. Необыкновенные волны повествуют о том, что планета богата газом жизни – кислородом, что на ней присутствует элемент жизни – углерод, и что планета изобилует обязательной средой жизни – водой. Из всего этого любому галактическому скитальцу становится ясно, что на этой планете присутствует жизнь, и возможно – разум.
Получив подобную информацию, космические бродяги с удовольствием останавливаются на этих планетах у обочины космических трасс, неспешно производя мелкий ремонт космолётов и наслаждаясь первобытной чистотой природы, ещё не тронутой развитой цивилизацией.
Синее безоблачное небо и ослепительное палящее летнее солнце над горой Пидан. Зелёное море тайги на перевале чуть колышет прохладный бриз с моря, несколько сбивая полуденный, душный зной. В крутых распадках кипит лесная жизнь, мелькают гибкие силуэты таёжных обитателей.
Семейство диких свиней привольно разместилось на солнцепёке, отыскивая среди травы прошлогодние орешки и жёлуди, активно вспарывая клыками влажный податливый дёрн в поисках сочных вкусных корешков. Матёрый секач, отец семейства, прилёг неподалёку под кедром подремать, не оставляя, однако, без пригляда своё стадо. Его чуткие уши ловят любые подозрительные звуки и шорохи, а звериный нюх различает чужие, опасные запахи за много вёрст вокруг. Сейчас глава многочисленного семейства спокоен. Окружающий мир не внушает ему опасений, отчего он добродушно похрюкивает, прикрыв глаза в сладкой дремоте и подставляя жаркому солнцу покрытые боевыми шрамами бока стража и воина.
А по другую сторону перевала, на прохладной полянке, под густыми кронами лесных гигантов, расположились две козочки – мама и юная дочка, лишь недавно появившаяся на свет. Мама пасётся на полянке, торопливо пощипывая травку и объедая молодую листву кустарника, то и дело поднимая голову, проверяя, нет ли вокруг опасности. А юное создание крутится вьюном вокруг матери, открывая для себя впервые огромный мир, пробуя на вкус листву и травы, но норовя всякий раз оказаться под животом матери, чтобы в очередной раз потянуться к материнским сосцам, полным душистого, вкусного молока.
Всё живое счастливо упивается солнцем, и торопится насытиться жарким, обильным приморским летом, стараясь на время забыть о недавней зимней, морозной стуже. Но таёжная жизнь не прощает беспечности. Уловив терпкий запах козьего молока, внизу в распадке встрепенулся леопард. Определившись по ветру, он, гонимый голодом и охотничьим азартом, развернул своё гибкое тело и скользнул навстречу манящему запаху дичи.
С другой стороны перевала, заслышав издалека суету и повизгивание молодых поросят, осторожным крадущимся шагом бесшумно двинулся к резвящемуся стаду диких свиней могучий хозяин тайги – молодой сильный тигр. Подобравшись поближе к стаду, хищник залёг за крупной валежиной с наветренной стороны и стал ждать, когда какой-нибудь неосторожный, заигравшийся поросёнок приблизится к нему на расстояние одного прыжка.
Один из самых проказливых и весёлых поросят, наевшись досыта корешков, стал, радостно повизгивая, носиться кругами по поляне, увлекая за собой остальных. Дружная семейка закружилась в весёлом хороводе, беспечно приближаясь к замершему для прыжка хищнику. Сейчас, ещё одно мгновение, и сжатая пружина тугих мышц гигантской кошки внезапно распрямится в стремительном прыжке, и лесная идиллия сменится кровавым разбоем.
Неожиданно всё живое в тайге разом вздрогнуло от раздавшегося откуда-то сверху дьявольского грохота и свиста. Дремавший под кедром секач вскочил на ноги, и свирепо хрюкнув, кинулся наобум в глухую чащу, увлекая за собой всё стадо. Совсем в другую сторону гигантскими прыжками кинулась козочка-мама, за которой едва успевало юное дитя.
Тигр и леопард, тоже оглушённые грохотом, высоко подскочили на месте, испуганно заметались по склону, не понимая, откуда идёт неведомая опасность, затем, уже не обращая внимания на убегающую дичь, в панике сами кинулись в тайгу, жалко поджав хвосты.
Пронзительный, тонкий, невыносимо режущий слух, так напугавший зверей грохот и свист, опять раздались где-то высоко над тайгой. Подняв взгляд вверх, звери могли бы увидеть в небе два мечущихся необыкновенных блестящих предмета, похожих на сплюснутые орешины. «Орешины» испускали яркие тонкие лучи, которыми пытались настичь друг друга. Тонкие острые яркие иглы лучей с жутким свистом рассекали воздух, неся смерть всему, чего касались. Упав на зелёный лес, они оставляли после себя чёрную полосу обугленных деревьев и выжженной земли. Хвойный лес вспыхивал под ними, точно после удара молнии, студёная вода горных ручьёв узкой полосой вскипала под резким ударом теплового луча. Вот луч, метнувшись в тайгу, случайно упал на бегущего испуганного поросёнка, разом разрубив его пополам, точно ударом гигантского меча. Передняя часть животного по инерции пробежала ещё вперёд на передних подгибающихся ножках, изумлённо оглядываясь на свою отставшую вдруг заднюю часть.
Тем временем, смертельная карусель в небе продолжалась. Разящий луч одного из летательных аппаратов внезапно настиг соперника и отсёк от него часть обшивки. Поражённый аппарат словно споткнулся в воздухе, его резко бросило вниз, затем вверх, он стал вращаться с бешеной скоростью, и, неожиданно скользнув в сторону и резко остановив вращение, выбросил из себя мощный синий луч, в мгновение разрубивший почти пополам вражеский аппарат. Погибающий аппарат вспыхнул в воздухе ярким слепящим факелом и взорвался с оглушительным громом. Обломки его красочным фейерверком разлетелись над тайгой, распугивая и без того переполошённых зверей. Часть обломков упала в воды голубого залива.
В это время серьёзно повреждённый аппарат-победитель метался по небосводу, пытаясь спастись. Его бросало в стороны, вверх и вниз, корпус искрил и парил белым облаком. Агония смертельно раненного корабля не могла продолжаться долго. Что-то на борту корабля вспыхнуло, затем взорвалось, опять потревожив непуганую тайгу. Корабль горящим факелом стал резко снижаться, вошёл в стремительную крутую спираль и на огромной скорости врезался в гранитную скалу неподалёку от вершины горы Пидан. Мощный удар потряс окрестные сопки. Гранитный утёс рассыпался от удара, словно был сложен из кубиков, скрыв под обломками погибший корабль. Зашатались и обрушились другие скалы, образовав протяжённые крупно-глыбовые развалы на склонах величественного хребта.
Тайга долго приходила в себя после неожиданно разыгравшегося над ней сражения. Звери сторонились заходить в район, испещрённый странными ровными просеками горелого леса, покрытый огромными каменными осыпями. Ещё более их пугали появившиеся на самой высокой вершине этого района два странных крылатых существа, в солнечные дни медленно кружащиеся над зелёным морем тайги. Но огромные птицы вели себя мирно, никого не трогали, и постепенно таёжные обитатели перестали их опасаться. Но и подружиться с ними никто не смог. Слишком странными они были для таёжного зверья.
Как-то через много лет в лесистый распадок, круто падающий к морю, в погоне за раненым подсвинком заглянули невиданные никогда ранее существа. Они уверенно ходили на двух ногах, были закутаны в звериные шкуры, в руках держали суковатые крепкие дубинки. Самым поразительным было то, что эти существа действовали очень согласованно, и перебрасывались между собой отрывистыми хриплыми фразами. Поразив загнанную добычу острым копьём, охотники привязали тушу к палке, и, взвалив на плечи, двинулись в обратный путь.
Внезапно первый охотник резко остановился, вызвав недовольное ворчание спутника. Его внимание привлёк странный предмет, блеснувший среди камней в горном ручье. Охотник нагнулся, поднял угловатый предмет, отёр его о шкуру, вгляделся в непонятные фигуры, проступающие на подсыхающей поверхности, что-то буркнул напарнику, сунул предмет в складки шкуры, и довольные добычей охотники бодро пустились в обратный путь к своему племени.
