— Вот это да! — Кожаный секунду помедлил, а затем, приблизив своё лицо к Вовкиному, тихо и отчётливо произнёс: — Забудь, что ты меня видел. Понял? Скажешь кому-нибудь слово — выброшу за борт!
Он разжал пальцы — будто вытащил ножи — сделал шаг назад и растаял в темноте.
— Ты где был? — встретила Вовку в коридоре мама. — Кто тебе разрешил ночью одному выходить наверх? Ну, что за ребёнок: одни волнения, одни неприятности… Будешь сидеть под замком.
Она втащила Вовку в каюту.
Не поворачиваясь, чтобы мама не увидела его побледневшего лица, Вовка торопливо разделся и юркнул в постель.
«Выкину за борт!» — звучали в его ушах последние слова Кожаного.
«Выкинет!» — безнадёжно думал Вовка.
Если бы в эту минуту мама подошла к нему, села рядом, обняла и начала допытываться, в чём дело, — может быть, Вовка всё и рассказал бы. Но она, вздыхая и бормоча, забралась к себе наверх и погасила свет.
Оба лежали тихо, не шевелясь, до тех пор, пока внезапно не замолчала машина и не раздался грохот брошенного якоря.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
МОРЕТРЯСЕНИЕ
За дверью послышался шум. Кто-то, грохоча сапогами, пробежал по коридору. Раздались возбуждённые голоса. Дверь распахнулась. На пороге стоял Фёдор.
— Скорее собирайтесь. Пришли. Всех свозят на берег, — сказал он, тяжело переводя дыхание.
— Что случилось? — не глядя на Фёдора, спросила мама.
— Идёт цунами. Пароход через час снимается с якоря.
Цунами?.. Цунами?.. В голове у Вовки завертелась тысяча вопросов.
Глядя, как мама торопливо швыряет в чемоданы бельё и книжки, он лихорадочно соображал:
«…Сейчас все сойдут на берег… И Кожаный… А что, если не говорить?.. Ведь никто не узнает…»
Фёдор вытащил чемоданы в коридор и торопливо потащил их куда-то.
— Дядя Фёдор!..
Вовка сорвался с места и кинулся вслед за Фёдором, прыгая, как заяц, через чужие узлы.
— Вова, назад!
Куда там! Вовка догнал Фёдора в самом конце коридора, повис на чемодане и, когда Фёдор наклонился, прошептал побелевшими губами прямо ему в ухо:
— Кожаный… Здесь… на пароходе… Я видел!
Фёдор грохнул чемоданами об пол.
— Что же ты молчал? Вот не вовремя! Знаешь что, дуй к Леночке, веди их с бабушкой сюда. Чемоданы постоят. Я мигом… Фёдор убежал. Коридор и лестница, ведущая на палубу, быстро наполнились людьми. Пассажиры тащили узлы, проталкивали вперёд детей, дожёвывали на ходу бутерброды.
Когда все собрались, появился Фёдор.
— Уф, еле успел — сказал он, отдуваясь. — Был у капитана. Капитан приказал проверять всех сходящих на берег. Всюду расставлены матросы. Кожаному не уйти… А теперь — живей на посадку.
Палуба была полна людей. Жёлтые лампы, подвешенные к мачтам, качались из стороны в сторону. С мостика белым лучом светил вниз сигнальный прожектор. За бортом стучали моторы катеров, которые пришли из порта.
Началась посадка. Спуститься в катера можно было только по верёвочной лестнице. Лестница раскачивалась. Даже мужчин-пассажиров приходилось поддерживать, чтобы они не сорвались в воду.
— Женщин и детей в шлюпки! — приказал тогда капитан. — Опустим шлюпки с людьми!
Вовка стоял рядом с мамой и смотрел на матросов, которые готовили шлюпки к спуску.
Шлюпки висели над палубой на канатах.
Матросам помогало несколько пассажиров.
Около одного каната возился мужчина в тёмном пальто с поднятым воротником.
Его фигура показалась Вовке знакомой.
Когда человек пошевелил рукой, лежавшей на канате, в руке его что-то блеснуло.
Человек повернулся… и Вовка очутился лицом к лицу с Кожаным.
Это был ужасный момент. Секунда — и Вовка закричит.
Но Кожаный не потерял этой секунды. Он сделал шаг к мальчику, с силой толкнул его в сторону, спокойно вошёл в дверь, ведущую внутрь корабля, и скрылся.
От толчка Вовка едва не упал.
— Что с тобой? — испугалась мама.
— Кожаный. Ушёл. Вон туда! — забормотал ошеломлённый Вовка.
— Кожаный? Откуда? Какой ужас! Он что, ударил тебя?
— Н-нет…
— Идём скорее отсюда. Вон Лена уже садится в шлюпку.
Действительно, Генриетту Николаевну и Лену первыми усадили в шлюпку, около которой Вовка только что видел Кожаного.
Вовке и маме место досталось в другой.
Шлюпки быстро загрузили людьми.
— Пошла правая! — скомандовал боцман.
У Вовки захватило дух.
— Левая!
Матросы наклонили балки, между которыми держались на канатах шлюпки.
Шлюпки повисли над водой.
— Спускай!
Первой начали спускать шлюпку, в которой сидели Генриетта Николаевна и Леночка.
Взвизгнули чугунные ролики. Шлюпка медленно поползла вниз.
Вдруг раздался пронзительный крик: один из канатов лопнул, шлюпка перевернулась, в воду из неё посыпались люди.
На секунду все оцепенели.
— Мама, — раздался в наступившей тишине голос Вовки, — Лена!
Раньше всех опомнился сигнальщик на мостике. Он наклонил прожектор, и все увидели, как у самого борта барахтаются в чёрной воде люди.
— Спасите! — донёсся крик из воды. — Здесь девочка!
Тогда из толпы выскочил человек в тёмной матросской куртке. Он сорвал с себя куртку и бросился вниз головой в воду. Вслед за ним прыгнули ещё два матроса, а затем полетели спасательные круги.
К месту аварии быстро подошёл катер.
Человек, который первым бросился в воду, плыл навстречу ему. Одной рукой он грёб, а другой поддерживал девочку.
— Мама, смотри, — Лена! Лена! Они уже на катере. Их уже достали! — Вовка, не понимая сам, что делает, колотил маму кулаком по плечу.
— Все спасены! — крикнули, наконец, с катера. — Мы к берегу!
Катер повернулся кормой к пароходу.
На корме стоял человек с девочкой на руках.
— Мама, это же наш Фёдор! — закричал Вовка. — Видишь, это он!
Мама вскрикнула и закрыла лицо руками.
Вдруг шлюпка, где они сидели, качнулась и стремительно пошла вниз.
Все охнули, но шлюпка уже благополучно достигла воды. Матросы по канату спустились в неё и заняли места гребцов.
— К берегу! — скомандовал старший.
Берег встретил пассажиров странной тишиной.
На причалах не было слышно ни голосов людей, ни шума машин. Неподвижно застыли краны. Горели только редкие огни.
— Цунами! — объяснил кто-то. — Все ушли наверх — в город.
Цунами? Опять это непонятное слово!
Город был расположен, очевидно, на горе. В ночной темноте он казался цепочками огней, аккуратно уложенными одна над другой.
Мама бросилась разыскивать спасённых. Вовка еле поспевал за ней.
— Не отпускай руку, опять потеряешься! — взволнованно предупреждала мама и тащила его всё дальше и дальше.
Люди, чемоданы, люди, чемоданы — Вовка совсем потерял представление, где они и сколько времени ищут.
Наконец кто-то посоветовал заглянуть в автобусы, приготовленные для пассажиров.
— Здесь! — Вовка увидел в окне автобуса Генриетту Николаевну. — Вот они!
Мама с Вовкой забрались в машину.
Навстречу им привстала с места бледная Генриетта Николаевна.
Женщины молча обнялись и заплакали.
Вовка робко смотрел на Леночку, которая сидела у окна, закутанная с головой в толстый шерстяной платок…
Фёдора в автобусе не было. Он пришёл немного погодя, мрачный, как туча, не спрашивая разрешения, сел рядом с мамой и начал отрывисто рассказывать ей историю с Кожаным.
Кожаного не поймали.
— Знаете, почему оборвался канат? — спросил Фёдор. — Он был перерезан. Какая подлость! Устроить панику, пролезть в суматохе на катер и удрать!.. Ну, ладно. Видите в море огни? Это уходит «Комсомольск».
Мама несмело тронула Фёдора за рукав.
— Не расстраивайтесь, Фёдор! Главное — все целы и все опять вместе!
— Дядя Фёдор, почему ушёл пароход? — не утерпел и вмешался в разговор Вовка.
— Он ушёл, потому что по радио получено предупреждение: идёт цунами.
И когда автобус тронулся, Фёдор коротко рассказал, что значит это непонятное нерусское слово.
«Цунами», — объяснил он, — слово японское.
Представьте, что где-то в океане на дне происходит извержение вулкана или просто подземный толчок. Опускается или поднимается дно. От этого толчка на поверхности океана вздымается водяная гора. Она растёт, растёт, рушится, и огромные волны устремляются к берегу.
Это и есть цунами.
Волны выкатываются на берег, смывают дома, разрушают целые города, а небольшие острова — те порой целиком оказываются под водою.
Раньше цунами, хотя они и редки, приносили огромные бедствия.
Сейчас другое дело. В районах, где бывают цунами, портовые города строят на возвышенностях, чтобы волны не могли докатиться до них. В разных местах на берегу поставлены приборы, и учёные по ним следят — не случилось ли на морском дне землетрясения. Они сразу же рассчитывают — когда, где достигнут волны берега, и сообщают об этом по радио. Корабли из опасных мест уходят в море, люди — в безопасные места…
