Ознакомительная версия.
Главная трудность на этом пути заключалась в том, что из-за усиленной подготовки к СОВ, до которых осталось уже меньше месяца, его голова к моменту отбоя бывала так напичкана информацией, что он подолгу лежал без сна, а когда наконец засыпал, его перегруженный мозг осаждали навязчивые картины, имеющие отношение только к экзаменам. Кроме того, он подозревал, что, стоит ему очутиться в коридоре перед чёрной дверью, как часть его сознания – та самая, что нередко говорит голосом Гермионы, – начинает терзаться чувством вины и ищет возможность разбудить его прежде, чем он достигнет цели своего путешествия.
– Знаешь, – сказал Рон, чьи уши до сих пор пылали огнём, – если Монтегю не придёт в себя до матча Слизерина с Пуффендуем, у нас может появиться шанс выиграть Кубок.
– Да, пожалуй, – сказал Гарри, обрадовавшись перемене темы.
– Я имею в виду, мы один раз выиграли, один проиграли. Если в следующую субботу пуффендуйцы победят слизеринцев…
– Да, правильно, – сказал Гарри, потеряв нить разговора и уже не замечая, с чем он соглашается. Только что, демонстративно отвернувшись от него, по двору прошла Чжоу Чанг.
* * *
Заключительный матч сезона – Гриффиндор против Когтеврана – должен был состояться в последние майские выходные. Хотя пуффендуйцам удалось-таки выиграть у Слизерина с минимальным перевесом, гриффиндорцы почти не надеялись на победу, в основном из-за обескураживающей игры Рона в прошлых матчах (конечно, ему никто об этом не напоминал). Однако сам он, похоже, был настроен оптимистически.
– Я ведь не могу выступить ещё хуже, чем раньше, – мрачно сказал он Гарри и Гермионе за завтраком в день матча. – Стало быть, и терять нечего!
– Знаешь, – сказала Гермиона Гарри чуть позже, когда они шли на поле вместе с толпой возбуждённых болельщиков, – по-моему, теперь, когда Фреда и Джорджа здесь нет, Рону будет немножко легче. Они никогда по-настоящему в него не верили.
Друзей нагнала Полумна Лавгуд – если глаза их не обманывали, у неё на шляпке сидел самый натуральный живой орёл, который иногда принимался хлопать крыльями.
– Ах ты чёрт, совсем забыла! – сказала Гермиона, глядя, как Полумна с безмятежным видом шествует мимо группы слизеринцев, а те хихикают и показывают на неё пальцем. – Чжоу ведь тоже сегодня играет, правда?
Гарри, который этого не забыл, буркнул что-то утвердительное.
Они нашли места в предпоследнем ряду трибун. Стояла замечательная ясная погода – Рон не мог бы желать лучшего, и Гарри, вопреки всяким разумным соображениям, всё же надеялся, что сегодня его друг не даст слизеринцам повода распевать издевательские куплеты.
Как всегда, комментаторскую кабинку занял Ли Джордан, который после ухода близнецов из школы ходил точно в воду опущенный. Когда команды появились на поле, он стал называть игроков, хотя в голосе его не слышалось привычного оживления.
– Брэдли… Дэвис… Чанг… – говорил он. Гарри увидел на поле Чжоу, чьи блестящие чёрные волосы чуть шевелились на лёгком ветерке, но вместо обычного сальто-мортале его желудок ограничился слабым трепыханием. Он уже не понимал, чего хочет от их отношений, – знал только, что ему до смерти надоело с ней препираться. Даже глядя, как она оживлённо болтает с Роджером Дэвисом, готовясь оседлать метлу, Гарри почувствовал лишь едва ощутимый укол ревности.
– Итак, матч начался! – сказал Ли. – Дэвис немедленно завладел квоффлом… квоффл у капитана когтевранцев Дэвиса, он уворачивается от Джонсон, уходит от Белл, потом от Спиннет… он направляется прямо к воротам! Готовится к броску, и… и… – Ли громко выругался. – Счёт открыт!
Гарри и Гермиона застонали вместе с остальными гриффиндорцами. Естественно, слизеринцы на противоположной трибуне тут же затянули свою отвратительную песню:
Квоффл Рон поймать не может,
Победить он нам поможет…
– Гарри, – раздался у Гарри над ухом чей-то сиплый голос. – Гермиона…
Он оглянулся и увидел между спинками сидений широченную бородатую физиономию Хагрида. Первокурсники и второкурсники в ряду, вдоль которого он только что протискивался, выглядели изрядно помятыми. По какой-то причине Хагрид скрючился вдвое, словно не хотел, чтобы его заметили, однако от этого было мало проку: он по-прежнему возвышался над всеми фута на четыре.
– Слушайте, – прошептал он, – вы не могли бы пойти со мной? Прямо сейчас. Пока все смотрят матч.
– Э-э… а подождать нельзя, Хагрид? – спросил Гарри. – Хотя бы до конца матча?
– Нет, – сказал Хагрид. – Нет, Гарри, это надо сейчас… пока все смотрят в другую сторону… пожалуйста, пойдём, а?
Из носа у Хагрида слабо сочилась кровь. Оба глаза были подбиты. После возвращения лесничего в школу, Гарри ни разу не видел его так близко; Хагрид выглядел глубоко несчастным.
– Конечно, – не раздумывая ответил он. – Конечно, пошли.
Они с Гермионой бочком выбрались в проход под недовольное ворчание учеников, которым пришлось встать, чтобы пропустить их. Те, мимо кого пробирался Хагрид, не жаловались – они только старались сделаться как можно меньше.
– Я вам ужасно благодарен, друзья, честное слово, – сказал Хагрид, когда они очутились на лестнице. Пока они спускались на лужайку, он то и дело тревожно озирался. – Надеюсь, она не заметит, что мы ушли.
– Ты это про Амбридж? – спросил Гарри. – Она ничего не заметит. Разве ты не видел – она усадила рядом с собой всю Инспекционную дружину? Наверное, боится скандала.
– Ну, если здесь малость поскандалят, это не повредит, – сказал Хагрид. Он остановился и выглянул из-за края трибуны, чтобы проверить, нет ли кого-нибудь на лужайке между ними и его хижиной. – Дайте только время…
– Что случилось, Хагрид? – сказала Гермиона, озабоченно глядя на него снизу вверх. Они уже спешили по траве к опушке Запретного леса.
– Погоди минутку, скоро увидишь, – сказал Хагрид, оглядываясь через плечо на стадион, откуда вдруг донёсся громкий рёв болельщиков. – Ого! Видать, забил кто?
– Наверное, Когтевран, – угрюмо сказал Гарри.
– Ну-ну… – рассеянно откликнулся Хагрид. – Вот и хорошо…
Он шёл быстро, озираясь на каждом шагу, и им приходилось бежать вприпрыжку, чтобы поспеть за ним. У хижины Гермиона машинально свернула налево, к двери. Однако Хагрид двинулся прямиком под сень листвы на самом краю Леса и поднял арбалет, прислонённый к стволу дерева. Заметив, что ребята отстали, он обернулся.
– Нам туда, – сказал он, кивнув косматой головой в сторону чащи.
– В Лес? – озадаченно спросила Гермиона.
– Да, – ответил Хагрид. – Пойдём скорей, покуда нас не застукали!
Гарри с Гермионой обменялись взглядом и нырнули под прикрытие деревьев вслед за Хагридом – закинув арбалет за плечо, он уже размашисто шагал вперёд в зеленоватом полумраке. Пустившись бегом, Гарри и Гермиона догнали его.
– Зачем тебе оружие, Хагрид? – спросил Гарри.
– На всякий случай, – отозвался Хагрид, пожимая массивными плечами.
– Когда ты водил нас смотреть на фестралов, ты не брал с собой арбалета, – робко сказала Гермиона.
– Тогда мы не заходили так далеко, – сказал Хагрид. – Да и потом, это было до того, как Флоренц ушёл из Лесу.
– При чём здесь Флоренц? – с любопытством спросила Гермиона.
– При том, что другие кентавры здорово на меня разозлились, вот при чём, – негромко сказал Хагрид, озираясь по сторонам. – Они и раньше-то не очень дружелюбные были, но мы с ними худо-бедно ладили. Жили они, конечно, сами по себе, но ежели мне надо было с ними словечком перемолвиться, всегда приходили. А теперь нет.
Он тяжело вздохнул.
– Флоренц сказал, они рассердились, потому что он согласился работать у Дамблдора, – объяснил Гарри. Он внимательно следил за лицом Хагрида и поэтому споткнулся о выступающий из земли корень.
– Да уж, – мрачно подтвердил Хагрид. – Рассердились – это ещё мягко сказано. Озверели, это будет вернее. Кабы я не вмешался, они б его до смерти залягали…
– Они на него напали? – потрясённо спросила Гермиона.
– Ну да, – хрипло ответил Хагрид, проламываясь сквозь низко висящие ветви. – Полстада, не меньше, и каждый норовил его приложить…
– И ты остановил их? – Гарри был изумлён и восхищён. – В одиночку?
– Конечно. Не мог же я стоять и смотреть, как его убивают! – сказал Хагрид. – Хорошо ещё, что мимо проходил… И между прочим, Флоренц мог бы про это вспомнить и не посылать мне всякие дурацкие предупреждения! – внезапно с жаром добавил он.
Гарри и Гермиона удивлённо переглянулись, но насупившийся Хагрид не стал развивать эту тему.
– Как бы там ни было, – сказал он, дыша чуть тяжелей, чем обычно, – теперь у кентавров на меня зуб. Беда в том, что в Лесу их мнение больно много значит… они ж тут самые умные.
Ознакомительная версия.
