– Вождь отдал приказ войску собраться в стойбище, – перевёл распоряжение вождя Шарик.
Он уже успел расправиться с костью, и томно возлежал на траве, внимательно следя за переговорами. Со всех сторон в посёлок сбегались воины. Сашка, принявший командование на себя, распорядился:
– Пора двигаться. Монголы уже совсем близко. Батти, вперёд.
Батти послушно двинулся из посёлка вверх по тропе. Ребята и Унушу с воинами последовали за ним. Едва последний воин племени Белого Леопарда скрылся в кустах у подножия Сестры, как в посёлке показались первые монгольские всадники. С дикими криками они ворвались в мирное опустевшее стойбище. Запылали пустые жилища, истошно заверещали забытые в хлевах одомашненные свиньи, и тревожно закричали фазаны в загонах. Но ни одного жителя таёжного стойбища не обнаружили налётчики в опустевших жилищах.
Отряд Унушу с Батти во главе стремительно передвигался в густых зарослях. Ребята поняли, что Батти ведёт их в свою дальнюю тайную пещеру, где они неделю назад спасались вместе с ним от спецназа. Для этого надо было скрытно обойти Сестру и подойти к отвесным скалам над рекой с другой стороны. Пока они передвигались в густых зарослях у подножия сопки, это было несложно. Но едва они поднялись повыше и оказались на каменистом склоне, как вдруг Батти резко остановился и присел, спрятавшись за куст орешника.
К Батти подбежал Сашка и выглянул из-за куста. Марина заметила, как посуровел его взгляд, как заиграли желваки на обветренных скулах. Сашка взглянул на Унушу и поманил его взглядом к себе. Вождь племени осторожно подошёл к Батти и Саше и тоже бросил взгляд вниз в долину реки. Унушу вздрогнул, словно его ударили плетью, схватился за меч и хотел кинуться вниз, но Сашка удержал его.
Марина тоже взглянула вниз в долину. Увиденное поразило её глубокой печалью. В долине по неширокой тропе меж сопок, окружённая строем монгольских всадников, двигалась колонна стариков и женщин с детьми. За ними послушно шагал домашний скот. Монголы презрительно покрикивали на пленников, подгоняя их, время от времени пуская в ход по спинам несчастных длинные тонкие кнуты. Видя это, Унушу почернел лицом и вздрагивал всякий раз, когда монгольский кнут со свистом опускался на невольничьи спины. Он тихо прошептал что-то сквозь стиснутые зубы.
– Монголы нашли тайное убежище племени возле дальней высокой горы, – перевёл Шарик слова вождя, – и ведут невольников к предводителю.
Унушу гордо выпрямился, взглянул на ребят и произнёс длинный монолог.
– Унушу сказал, что должен освободить свой народ, или погибнуть вместе с ним, – перевёл Шарик.
– Унушу, у монголов тысяча сабель, а у тебя меньше ста, – напомнил вождю Пашка.
– У нас есть это, – сказал Унушу, и показал на автомат.
Сашка протянул руку:
– Унушу, дай, я проверю твоё оружие.
Взяв автомат, Сашка отсоединил магазин и присвистнул от огорчения.
– Унушу, твой магазин пуст, что твоя дудка. От него сейчас пользы меньше, чем от топора. Что ещё у тебя есть?
Унушу запустил руку глубоко внутрь своей кожаной куртки и вынул оттуда завёрнутый в тряпицу пистолет. Сашка извлёк обойму. В ней сиротливо поблёскивал один единственный патрон.
– Не густо для настоящей войны, – заключил главнокомандующий и сунул пистолет себе в карман брюк.
– У тебя остался ещё один автомат и несколько магазинов к ним. Кроме того, были два пистолета и гранаты. Где всё остальное оружие? – спросил вождя Паша.
Унушу хлопнул себя по голове и принялся негромко причитать, всплёскивая руками.
– Унушу вспомнил, что оружие осталось в тайнике в его хижине в посёлке, – любезно сообщил Шарик.
– Но ведь там сейчас монголы, – ахнула Марина.
– Шарик, спроси у вождя, где находится тайник с оружием, – попросил Паша.
– Он говорит, что оружие закопано в его жилище, слева в углу под циновкой. Оружие смазано жиром нерпы и плотно завёрнуто в крепкую ткань. Всё сделано так, как учил его Паша.
– Нам надо добраться до тайника, и добыть спрятанное там оружие, – тоном, не терпящим возражений, произнёс Сашка. – Только с ним мы сможем отбиться от монголов.
– Но как это сделать? – прошептала Марина. – Ведь там сейчас основные силы монголов.
– Над этим надо думать, – сказал Паша. – Унушу, как ты полагаешь, что они будут сейчас делать?
– Вождь говорит, – вмешался в разговор Шарик, отвлекаясь от ловли блох, – что они будут пытать пленных, чтобы выведать тайну золота племени.
– Этого нельзя допустить, – сморщившись, словно от боли, сказал Паша.
Ребята взглянули друг на друга, подозвали Унушу, подмигнули толмачу Шарику, чтобы помогал с переводом, и, сдвинув головы, что-то долго обсуждали, помогая себе яростной жестикуляцией. За разговором Марина, хлопнув себя по лбу, вынула из рюкзачка узкий антиблошиный ошейник и закрепила его на шее лохматого толмача. Шарик гордо вытянул шею и благодарно завилял хвостом.
42. Среди жестокого врага
Отряд монгольского хана Тугура расположился на отдых в стойбище племени Белого Леопарда в устье реки Сучан, оставленном воинами вождя Унушу без боя. Это было не характерно для отважных бойцов таёжного народа, что несколько насторожило монгольского стратега. Нервировали полководца и появившиеся слухи о наличии у чжурчженей нового ужасного оружия, с грохотом настигающего врага на большом расстоянии и наносящего жертве страшные раны.
Тугур допросил воинов отряда хана Бутуя, раненых новым оружием чжурчженей. Те рассказывали невероятные истории о возможностях нового оружия. Но когда их подвергли пытке на дыбе, сознались, что никакого такого чудесного оружия у таёжников нет, что всё это выдумки трусов, не желающих идти в атаку.
Расправившись самым жестоким образом с паникёрами, Тугур решил дать своим цирикам несколько дней отдыха. Опасаться было некого. Воины Унушу, очевидно, испугавшись полного разгрома, навсегда растворились в таёжных дебрях. К тому же, авангардная сотня, вихрем форсировавшая реку Сучан, удачно захватила в плен скрывающихся в тайге людей Унушу. Это были, в основном, старики, женщины и дети. Теперь следовало с ними грамотно поработать, чтобы выведать, откуда Унушу черпает, и где прячет свои немалые запасы золота. Среди пленных находится и семья самого вождя. Члены семьи должны знать все секреты хитрого старого Белого Леопарда.
Тугур расположился в просторной хижине вождя. Чистое и сухое жилище устлали изнутри огромными коврами, занавесили шелками, снаружи обложили выбеленными шкурами, отчего простая хижина вождя приобрела вид роскошного белого ханского шатра. Отдохнув с дороги, Тугур вышел из жилища и осмотрелся.
Весь таёжный посёлок смотрелся сейчас как походный монгольский лагерь. Боевые ханские сотни расположились отдельными группами вокруг главного шатра, разводя большие костры, на которых уже жарился забитый скот из загонов, разнося вокруг вкуснейшие ароматы. В центре стойбища разместили пленных чжурчженей, окружив несчастных свирепой охраной. Время от времени к пленным подходил палач и лениво принимался стегать сжавшихся в робкую кучку стариков, женщин и детей больно жалящим кнутом.
Тугуру показалось, что палач жалеет пленных. Он подскочил к нему, выхватил кожаный кнут и принялся показывать, как нужно вразумлять несчастных. Тонкий бич жестко, с резким щелчком, врезался в обнажённые спины стариков, обрушивался на пытающихся закрыться руками женщин, оставляя на теле рассечённые полосы, быстро превращающиеся под раскалённым солнцем в сочащиеся сукровицей раны.
В это время с гор начали возвращаться удачливые охотники, неся на плечах шесты с привязанной к ним добычей. Охота оказалась удачной. Жирные туши диких поросят, грациозных косуль и массивных изюбров заполнили центральную площадь посёлка.
Вот по склону стали спускаться припозднившиеся малорослые охотники, согнувшиеся под тяжестью крупного поросёнка. Их лица, залитые потом и покрытые чёрной пылью долгой погони, чем-то привлекли внимание предводителя. Уставшие охотники не стали тащить свою добычу на площадь, а бросили её возле хижины вождя.
Тугуру не понравилась такая вольность, но, занятый расправой над пленными, он решил сначала завершить начатое мероприятие, а уж потом разобраться с нарушителями. Перехватив кнут поудобнее, он подошёл к группе детишек, испуганно сжавшихся в робкую кучку в самом центре печального круга.
– Ну что, щенята, сейчас ваши мамы мне подробно расскажут, где хранится золото вашего племени, – произнёс он с угрожающей гримасой.
Широко размахнувшись кнутом, он со щелчком обрушил тонкий бич на детские спины. Обожжённые хлёстким ударом дети заплакали. Женщины, их матери, громко запричитали и зарыдали, пытаясь своими телами прикрыть ребятишек. Их мучитель довольно улыбнулся, вновь широко размахнулся, готовясь опять обрушить безжалостный удар на детские спины. Но удар не получился. Кто-то неожиданно выхватил жалящий кнут из рук всемогущего повелителя. Изумлённый Тугур в ярости обернулся на смельчака, посмевшего перечить его воле, и увидел одного из тех охотников, бросивших дичь возле его шатра.
