— Сто рублей — вот какие! Ежик сто рублей стоит.
Васька, мигом поняв, к чему клонят, растерянно залепетал:
— Ребята, да вы что… Не брал я ежа, не брал. Хотите — домой ко мне идите, ищите…
Александр Григорьевич прекратил наш спор и взаимные упреки и подозрения.
— Разберитесь сами, — сказал он. — Но смотрите, чтобы еж завтра снова был на месте.
После уроков Васька, хлопнув партой и обиженно шмыгая носом, вылетел в коридор. Шли домой вчетвером — я, Сервер Мамбетов, Стасик Барханов, Замирка. Замира молчала, будто еж по языку ее прокатился. Сервер возбужденно махал левой рукой и доказывал:
— Нужна собака!.. Она бы сначала клетку обнюхала, а потом каждого в классе!.. Живо нашла бы, кто похоже пахнет…
— Угадай-ка, — прервал я его, — кого бы та хитроносая собака поймала?
— Вора, конечно, — ответил Сервер.
Стасик промолчал и только пытливо зыркнул на меня, подозревая подвох.
— Столяра школьного она бы облаяла! — объяснил я. — Он клетку для ежа делал, вот кто больше других клеткой и пахнет.
— Значит, Васька… — протянул Сервер. — Больше некому. Вы припомните, кто больше всех ежом заинтересовался. Продать он его решил — точно вам говорю. Или уже продал.
— А на что ему такие громадные деньги? — спросил Стасик.
Сервер посмотрел на Барханова как на лунатика:
— Велик новый купит! Да что угодно. Деньги ведь. Сто рублей!..
— А кому он ежа продаст? — сощурился Стасик. — Если в поселке, то мы все равно об этом узнаем.
— Почему именно в поселке? — возразил Сервер. — Может и в Ташкент увезти. В воскресенье, например. Или после уроков. Замирка ведь сама сказала, что ежа можно на любом базаре в момент продать. Верно, Замира?
Артыкова шла, словно во сне.
— Чего молчишь? — обиженно вскинулся Сервер.
Замира не ответила и на этот раз. Ясно, переживала, что все это случилось в общем-то из-за ее вчерашнего рассказа о волшебном, жутко целебном мясе ежа.
Мы дошли до чайханы. Отсюда наши пути расходились. Мы топтались в нерешительности.
— Что будем делать? — протянул наконец Сервер. — Жалко ежа.
— Жалко… — вздохнул я.
— Жалко… — подтвердил Стасик. И только Замира промолчала.
— Последить за Васькой надо, — убежденно сказал Стасик. — Держит он его, конечно, не дома. Слыхали сами — он нас и домой приглашает. Значит, не боится. Потому что не дома держит ежа, не дома…
— Следить? — спросил Сервер. — А если он заметит?
— Надо незаметно, — сказал Стасик. — По очереди. Выследим! — в его голосе звенела убежденность. — Все равно пойдет проведать пленника и покормить. Нужно узнать, где тайник.
— Кто начнет? — деловито спросил Сервер.
— Давайте я! — вызвался Стасик.
Мы договорились, как станем сменять друг друга, и отправились по домам — завтра каждый из нас должен был принести сочинение на тему «Моя любимая профессия». Его план нам продиктовал Эммануил Львович.
Стасик остался на посту. Получилось у него вот что…
Он выждал момент, когда Васька вышел из калитки и решительно заспешил куда-то. Стасик осторожно двинулся следом. Вскоре Васька Кулаков зашел в гастроном и свернул в дальний его угол, к мясному отделу. Стасик скользнул в магазин и, спрятавшись за тумбой, стал наблюдать за Кулаковым.
То, что увидел Стасик, поразило его. Васька, задрав голову и уперев руки в бока, прилежно изучал красочную схему, висевшую над пнями для рубки мяса.
Это была схема разделки туш. Говяжьих и бараньих. На схемах безголовые туши были расчерчены на многоугольники и напоминали план местности, сделанный с помощью аэрофотосъемки. На треугольниках, квадратах и овалах — цифры, означавшие, к какому сорту относится данное место на плане коровы или барана.
Итак, Васька изучал схемы разделки туш! Занятный интерес…
Сердце Стасика сжалось как кулак… Это ли не момент разоблачения?! Это ли не триумф его, Стасика, интуиции? Ведь ясно теперь, что Васька решил спрятать концы в воду — то есть избавиться от главной улики, от ежа. Он попросту решил освежевать его, а целебное мясо незаметно продать. И, наверное, рассудил, что самые ценные места совсем одинаковы — что у коров, что у ежей. Потому и изучает схему, будто ему по ней завтра экзамен сдавать.
Медлить было нельзя. Убедившись, что из гастронома Васька все тем же бодрым шагом возвращается домой, Стасик поспешил сообщить нам о своем наблюдении. Ведь надо было действовать стремительно — похоже, жизнь ни в чем не повинного ежа висела на волоске.
Военный совет мы вновь проводили на тахте у развилки. Все решили молниеносно: идем прямиком к Ваське! Нельзя давать опомниться юному любителю разделки ежей. Берем Ваську с поличным!
— Может, я не пойду? — взмолилась вдруг Замира. — Мальчики, идите без меня, а?
— Все пойдем! — отрезал Стасик. — Чем больше свидетелей, тем лучше. Чего это ты от коллектива отбиваешься?
— Я? — испугалась Замира. — Я как все…
И мы двинулись к дому Кулакова.
Увидев нас вчетвером, Васька и бровью не повел. Не испугался, не растерялся и даже не удивился. Его выдержке хоть позавидуй. Васькины нервы будто из алмаза. Можно сказать, почти разоблачен, а как уверенно держится…
— Где еж? — спросил Стасик, сверля Ваську взглядом насквозь.
Но алмаз не спешил крошиться. Васька рассмеялся.
— Вот пристали! — хохотнул Кулаков. — Сказал же вам, что не брал. Ну и люди! Ищите сами, если не верите. Ищите, ищите — дома никого нет. Отец на работе…
— А еж? — сощурился я.
— У ежа и спросите! — вывернулся Васька.
— И спросим! — заверил Сервер. — Найдем и спросим.
Васька развел руками, уселся на стол, поставив ноги на табурет, и сказал:
— Желаю успеха! Давайте, давайте — а я погляжу. Валяйте обыск, сыщики-разыщики.
— Потише ты! — осадил его Стасик. — Помалкивал бы лучше.
Мы огляделись. Где искать ежа? Куда мог его упрятать Васька? Если учесть, что он явно собирался разделать ежа по схеме, которую так старательно изучал совсем недавно, то, вполне вероятно, еж сейчас был где-то здесь или в сарае. Но где? И хотя сам Васька охотно приглашал нас искать ежа, было, честно говоря, жутковато рыться в чужом доме. Мыто знали (кто же этого не знает, хотя бы из кино!), что настоящий обыск — дело не такое уж простое. На него разрешение нужно иметь, никак не иначе. Даже к закоренелому и явному преступнику приходят с ордером, чтобы все было по закону, а не по злобе на него. Хоть сто раз уверен, что краденая вещь у него, а все равно получи-ка сперва разрешение. Никакого ордера на обыск у Васьки у нас, конечно, не было. Мы переминались с ноги на ногу, подталкивали друг друга локтями и робко озирались.
— Ну что же вы! — взбадривал нас Васька и гулко хлопал себя по коленям. — Что стоите, раз уж пришли за ежом своим. Хватайте его скорее и уходите.
Он откровенно вышучивал нас, насмехался, видя нашу нерешительность, робость. Как же — отлично понимал, что не станем мы сами ходить по чужому дому с самовольным обыском. Первой сдалась Замира.
— Мальчики… — робко пискнула она. — Пойдемте отсюда… Пожалуйста…
— Никуда не уйдем! — решительно отрезал Сервер. — Пока сам не отдаст — не уйдем.
— Вот и отлично! — хохотнул Васька. — Значит, школу не закончите. До конца десятого класса здесь стоять будете из-за своего ежа.
— И будем! — спокойно кивнул Сервер. — Хоть до пенсии. А ежа отдай. Говори, Стасик! — он резко обернулся к Барханову. — Рассказывай, что видел в гастрономе. Давай!
При этих словах Васька Кулаков вздрогнул. Алмаз, похоже, начинал плавиться. Ничего. Ничего, — подумал я, — сейчас ты у нас станешь шелковым. И тоже подмигнул Стасику:
— Давай про гастроном.
Но тут снова удивила Замира. Она жалобно уронила:
— Мальчики, давайте не будем… Нехорошо ведь… — и осеклась под нашими суровыми взглядами.
Три взгляда, будто три клинка, сошлись на ней, и она осеклась. Удивительно! С девчонками не алмаз дробить, а разве что бумагу жечь. Ну и соратница! Мешает делу в самый неподходящий момент. У такой растяпы, ясное дело, из-под носа не то что ежа — стадо коров можно увести…
Стасик не замедлил приступить к делу.
— Что ты делал в гастрономе? — сурово спросил он.
— Ого! Следил, что ли, за мной? — удивился Васька.
— Речь не обо мне, а о тебе. Выкладывай.
Васька с ехидцей спросил:
— А сам не знаешь, зачем люди в гастроном ходят?
— То — люди, покупатели.
— А я кто, по-твоему?
— Не увиливай. Ты без сетки ходил.
— Правильно. Зато с глазами и ушами.
— А на схему зачем глаза пялил?
— Надо было — вот и смотрел! — с вызовом отрезал Васька. — Тебе-то что? Я никому не мешал. Раз висит — значит любой смотреть может. На ней не написано, что секретная. Не написано ведь? Скажи — не написано? То-то же! Гласность! — взгляд его был полон насмешки над нами.
