— Прости, я не сумел пока вернуть твою вывеску.
— Пустяки, — мастер Порей постарался скрыть разочарование, — ты и так уже столько для меня сделал. Ба, да ты не один?
Форинт быстро представил спутников.
— Друзья Форинта — мои друзья, — сказал трактирщик. — А насчет вывески не переживай. В конце концов, главная достопримечательность моей гостиницы все еще на месте.
— Какая же? — с любопытством спросил Тристан.
— Сейчас расскажу. Двести лет назад здесь останавливался сам кин Эгланд Доблестный. И мой прапрадед оказал ему такой теплый прием, что знаменитый рыцарь оставил ему в дар навершие своего меча. — И трактирщик с гордостью указал на ржавый кусок металла, висевший на стене у печки. — Словом, в моем заведении Форинт и его друзья всегда найдут еду и ночлег. Клянусь пузом Гваля!
— Это было бы замечательно. — Вирель зевнул. — Говоря по совести, ужасно хочется и того и другого.
— Славно, славно, — улыбнулся хозяин. — Я постелю вам на чердаке. Возьмите свечу и ступайте за мной. Еду вам принесут. Слыхали новость, — говорил мастер Порей, пока они поднимались по скрипучей лестнице, — царевич Глуншул, злобного папашу которого укокошил наш доблестный князь Этассан, собрался участвовать в Турнире Великого Подвига. Он прибыл в столицу вчера вечером и привез с собою свою свиту. Убзызыги — так у них это называется. Самые омерзительные урлы из всех урлов, какие только бывают. Из-за них весь город стоит на ушах. После заката никто носа на улицу не кажет. Да и днем тоже. Я как вижу этих урлов, так меня дрожь пробирает.
Хозяин привел их в крохотную комнату с холодными, угрюмыми стенами. Всей мебели тут было три кровати и шаткий столик в углу. Под самой крышей помещалось малюсенькое окошко с закоптелыми стеклами.
— Располагайтесь, — любезно предложил трактирщик и улыбнулся так широко, словно показывал гостям какие-то роскошные хоромы.
— Непременно, — кивнул Тристан и вяло улыбнулся.
Он буквально валился с ног от усталости. Единственное, о чем он мог думать, — это о сне.
Друзья быстро перекусили хлебом и похлебкой, которые принес им хозяин, и стали укладываться. Тристан лег на жесткую кровать и тут же уснул.
Глава четвертая. Рыцарь Бедных
Тристан проснулся оттого, что по лбу его крупными каплями тек липкий пот. В комнатке было очень жарко. Черепичная крыша и стены нагрелись от палящего солнца. Через закопченное окно и дырку в кровле внутрь проникали яркие лучики. Виреля и Форинта в комнате не было, да и не удивительно, ведь часы, должно быть, уже пробили полдень. Тристан оделся и спустился вниз.
В «Гусе и ящерице» было, как всегда, людно. Правда, на этот раз местные завсегдатаи выглядели заметно приветливее, чем вечером. От вчерашней мрачности не осталось и следа. Они кричали, шутили и веселились.
— Точно тебе говорю, он здесь! — Высокий юноша со светлыми патлами что-то с пеной у рта доказывал своему собеседнику. — Его видели. Вчера вечером изволил совершать подвиги и проявлять благородство в самом центре города.
— Быть не может!
— Может. Готовься праздновать, скоро все наши проблемы будут решены.
Виреля и Форинта не было и здесь. Тристан сел к стойке, мастер Порей приветствовал его улыбкой.
— Извольте яишенку, — сказал он, подмахнув Тристану тарелку с подгоревшими жареными яйцами и кружку подкисшего молока.
— Что все обсуждают? — спросил Тристан, косясь на гостей.
Он принялся за еду.
— По правде сказать, не знаю, — ответил хозяин. — Мои гости — люди болтливые и вечно о чем-то судачат. Впрочем, сейчас и говорить-то особо не о чем, кроме Турнира Великого Подвига, на который съехались лучшие рыцари Амбинии. Все хотят породниться с королем. Вчера вот только и разговоров было что о приезде нолуса Гнусомунда. Говорят, он явился ко двору, преподнес королю в дар сундук серебра, а принцессе — роскошное платье.
У Тристана накопилась масса вопросов, а поскольку задавать их было некому, то он решил расспросить трактирщика:
— А что, принцесса не может сама выбрать себе мужа?
— Не положено. — Хозяин посмотрел на Тристана как на полного невежду. — По целому миллиону причин. Во-первых, где это видано, чтобы принцессе позволяли самой решать вопросы государственной важности. В конце концов, муж Алькорты будет не только зятем короля, но и его наследником. Во-вторых, Турнир — это традиция. Если его отменить, рыцари осерчают — многие из них лишатся шанса достичь великой славы. И в-третьих, если не выдать принцессу замуж до того, как ей стукнет семнадцать, то, говорят, на ее золотые кудри обрушится страшное проклятие. А раз все равно надо искать мужа, то ничего лучше Турнира не придумаешь. Ни тебе споров, ни нудных поисков жениха, а заодно еще и пару-тройку государственных проблем решить можно.
— А что за проклятие тяготеет над принцессой? — Тристан не мог скрыть тревоги, но мастер Порей не заметил этого.
— Никто толком не знает, — сказал он, — известно, что оно есть, но в чем там соль, только богам ведомо. Одно могу сказать точно: если не найти мужа, то будет принцессе плохо.
С улицы раздался невообразимый шум. Десять или даже двадцать глоток затянули какую-то песню.
Дверь скрипнула, вошел Вирель. Он выглядел встревоженным и сердитым.
— Что случилось? — спросил Тристан.
Вирель не успел ответить. Дверь вновь отворилась, и в трактир ввалилась
