Катька пришла к ней на выручку.
– Мы, может, роль репетируем, – пискнула она.
– Какую роль? Ментовских прислужниц?
Винт вырвал у нее сумку и вынул из нее стаканы и пустую бутылку из-под «Фанты».
– Ну и зачем вам это понадобилось?
– Так просто.
– Так просто? Понятно. Бутылки вы, значит, собираете, чтобы сдавать их как стеклотару, а стаканы – чтобы пить из них воду, потому как другой посуды у вас нет.
Девчонки молчали. А он взял еще и Катькин телефон и повертел им перед их носами.
– А портреты наши вы себе делали на добрую и долгую память, не так ли? А, я понял. Мы вам понравились. Разбили ваши сердца.
– Размечтался, – чуть слышно прошептала Катька, а Лешка потрясла головой:
– Все было совсем не так!
– А как? Вы что же, думали, что мы слепые, глухие, ничего не видим и не замечаем?
– Да они вечно суют нос в чужие дела, об этом всем давно известно, – влез Пискля, но Винт поднял руку, дав понять, что сейчас говорит он.
– А братец-то твой где? И Темка, мой старый друг? Что ж они вас одних послали на такое опасное дело, а? За дурака меня держат? Обидно, Зин.
– Артем, между прочим, в Москве, и вообще нас никто никуда не посылал, мы сами куда хотим, туда и ходим! – вскричала Лешка и уже тише добавила: – Честное слово.
На сей раз ее слова прозвучали правдиво, и Винт ей поверил.
– Не посылали? Тем лучше. Значит, вы решили за нами следить по собственной инициативе? Вам что, больше делать нечего?
Девчонки опять промолчали. А Винт попытался включить Катькину «Нокию», но у него ничего не вышло.
– А телефон мой сломался, – с искренним сожалением вздохнула Катька.
– Вижу.
Винт с досадой бросил «Нокию» назад в ее сумку, и голос его сделался угрожающим:
– Ну, колитесь, что вам от нас понадобилось?
– Чтобы вы отдали то, что взяли, – помолчав, осмелилась заявить Лешка.
– Да что ты такое говоришь? А если нет?
– Тогда вам плохо придется.
– Мне кажется, пока плохо приходится вам. Но будет еще хуже.
– А что вы нам сделаете? Убьете? – Лешкин голос дрожал, она с трудом держалась на ногах, но храбрилась изо всех сил.
– Может, и убью. А может, сделаю так, что ваша жизнь превратится в ад.
Винт раздвинул свои тонкие губы в омерзительной ухмылке. Он уже давно не казался Лешке симпатичным, скорее похожим на жуткого монстра из какого-то страшного кино. А он как будто прочитал ее мысли, потому что спросил:
– Вы фильмы ужасов смотрите?
– Тебе-то что? – буркнула Катька.
– А я могу показать вам кино, и какое интересное! У тебя, кажется, собачка имеется? – Винт перевел фонарик на Лешку, и она заморгала. – Так есть у тебя собака или нет?
– Ну, есть. Кавказская овчарка, между прочим.
– Да хоть тибетская. А если она невзначай сдохнет? Съест что-нибудь нехорошее на дороге, а? И никто не будет в этом виноват. Это самое примитивное, что пришло мне в голову, а вообще-то я горазд на выдумки.
Лешкин голос задрожал:
– Ты думаешь, тебя не вычислят? Мой брат до вас доберется, и полиция тоже. Вас в кафе рядом с нами все видели.
Винт ухмыльнулся.
– И что, что видели? Мало ли кто там еще был? Мы что, с вами общались, разговаривали?
Артем и Колян предупреждали их, какой Винт подлый, но он оказался еще подлее. От его слов у Лешки помутилось в глазах. Если он бил фонари, терроризировал малышей и даже сообщал в полицию о якобы заложенных бомбах и все это сходило ему с рук, то в убийстве собаки его и подавно никто не заподозрит. А вдруг он и впрямь отравит Дика? Возможно, они и сумеют доказать его вину, но ему от этого ничего не будет, а собаку этим уже не вернуть.
И тем не менее она снова взяла себя в руки и презрительно сказала:
– Мы знаем, что от тебя можно ожидать любой подлости.
– Вот и хорошо, что знаете. Время у вас есть, посидите здесь, обдумайте мои слова. Я, может, за вас еще и выкуп потребую. А что, идея! Пожалуй, это надо обдумать. Пошли отсюда, братва.
Винт круто развернулся и вышел, дружки последовали за ним, дверь гаража захлопнулась, оставив двух подруг в непроглядной тьме.
– Мы его недооценили. Он в сто раз хуже, чем я думала, – сказала Лешка.
– И хитрее, а мы с тобой этого не учли. Он ведь нарочно принес стаканы и «Фанту» после того, как официант убрал всю посуду, чтобы проследить, возьмем мы их или нет. А мы, дуры, обрадовались и налетели, как пчелки. И что теперь с нами будет? Может, пообещаем ему, что будем молчать, чтобы он нас выпустил, а сами расскажем обо всем Петру Ивановичу, а? Он нам поверит.
– А Винт потом нам отомстит. А все улики уничтожит, и мы уже ничего не докажем. Что же мы с тобой наделали! Все дело испортили. Он теперь ноутбук так спрячет, что к нему не подкопаешься. Ох, как же я устала. Не могу больше стоять. – Лешка прошлась по гаражу, нащупала деревянный ящик, села на него и наконец-то скинула с ног ненавистные туфли.
– Интересно, чья это дача? – сев рядом с ней, спросила Катька.
– Наверное, каких-то знакомых Винта. Машины в гараже нет, значит, они теперь не скоро вернутся.
– А что, если они нас здесь всю ночь продержат?
– Но ведь Винт понимает, что нас будут искать!
– Ну и что? Все дачи Ромка не обойдет, все гаражи не обыщет. В эту сторону он и пойти-то не догадается.
– И почему мы его не разбудили? Лешенька, ты меня прости, это я во всем виновата.
– Мы обе виноваты. Я сама затеяла это дурацкое переодевание. Ох, как же здесь жарко и душно.
Крыша гаража за день накалилась от солнца, и обе подруги изнывали от духоты, особенно одетая в сто одежек Лешка. Но больше всего их мучила неизвестность.
– И телефон, как назло, сломался. Если бы мы успели сказать Ромке, где находимся! – Лешка сняла с себя свитер с жилеткой и снова облачилась в платье.
– Да он и сам давно догадался, что мы были в кафе. Сейчас небось мечется по всему поселку и на нас злится.
– Пусть злится, лишь бы нашел.
Так прошел один томительный час, потек другой, и все оставалось без изменений. Отчаяние подруг было таким же беспросветным, как окружающая их тьма.
– Пить хочу, – вздохнула Лешка.
– Я тоже. Все о нас забыли. Хоть бы Винт пришел, что ли. Узнали хотя бы, что нас ждет. Ты очень его боишься?
– Не знаю, наверное. Ух, как я его ненавижу!
– Я тоже.
И в ту же секунду до них донесся оглушительно звонкий и очень знакомый лай, а вслед за тем искаженный страхом и поэтому неизвестно чей вопль:
– Убери собаку!
А вслед за воплем раздался грозный Ромкин голос:
– Говори, гнида, где девчонки?
И волна безудержного счастья захлестнула обеих пленниц.
Лешка с Катькой подскочили, как подорванные.
– Мы здесь! Здесь мы! – заорали обе и заколотили кулаками в гаражные ворота.
А Дик кидался на ворота с другой стороны и царапал металл когтями, перемежая радостный визг со злобным рычанием, которое относилось к их врагам.
Ромка схватил пса за ошейник и оттащил от гаража, чтобы дать возможность одному из тюремщиков открыть ворота. И они распахнулись.
Катька выбежала во двор первая. Ромка двумя руками удерживал пса за ошейник: Дик рвался к своей хозяйке. А Лешка вернулась к ящику, надела туфли, подобрала пуловер с жилеткой и, покачиваясь, вышла из гаража. Увидев сестру в несвойственном ей наряде – несуразном гороховом платье, – Ромка вытаращил на нее глаза, но ничего не сказал, а обратил свой взор к Витьку, который, вжав голову в плечи, мелко трясся у гаража.
– Иди в дом! – прикрикнул он на парня. – И вы, клушки, тоже. А ты, Лешка, сама держи своего Дика.
Ворвавшись с собакой в комнату с наглухо зашторенными окнами, друзья застали там такую картину. Винт оседлал спинку дивана, один из его приятелей, поджав ноги, каким-то чудом поместился на подоконнике, маленький Пискля застыл на каминной полке. А Дик чуял их страх и потому рвался из Лешкиных рук, грозно рычал и, обнажая десны, скалил страшные белые клыки.
Никогда в жизни Лешка не испытывала такого злорадства. Ей, вообще-то, было несвойственно это низменное чувство, но сейчас она наслаждалась им в полную меру.
– Ну что, Винт, испугался? – звенящим, торжествующим голосом спросила она. – Я предупреждала, что мой брат вас везде найдет. Из-под земли достанет.
– Конечно, достану, кто б сомневался, – подтвердил Ромка. – Или ты мне не веришь?
Он подошел к дивану и направил фонарик на лицо Винта. Тот сидел высоко, подсветка снизу обозначила темные подглазья и сделала его похожим на жуткого монстра из страшного кино, тем самым проявив его истинную сущность.
– Что, вошь мелкая, ни разу не попадался, да? А вот теперь попался. А когда тебя посадят, то все ребята перестанут тебя бояться и выложат про тебя все, что знают, и даже больше. И про звонки о бомбах, и про то, как ты у детей деньги отбирал. Тех детей найти нетрудно, было б желание. Так что лучше скажи сразу, козявка вонючая, где ноутбук? Не скажешь, я его все равно найду, а тебе только хуже будет.
