Про то, что в цирке нынче засада, в городке говорили шёпотом, но почти все.
Засадчиков было трое: госпожа Беладонна, лично заинтересованная в поимке поросёнка, и сыщики — Добер и Пинчер.
"Отъявленные ребята" имели при себе наручники, а мадам — корзины, в одной из которых был скромный ужин из восьми блюд, а в другой — котик, пожелавший увидеть цирк.
Мало веря в успех операции, сыщики в засаде томились, как мухи в стакане, а Беладонна сперва пела, а потом, доломав пианино, принялась есть.
— Какая диета? — не без умысла поинтересовался у неё Добер.
— Раздельная! — рявкнула Беладонна, прикрывая корзину. — В смысле: сама ем, но никому не даю!
— Запишу, — решил сыщик и, достав блокнот, записал.
— Ох, завалиться спать, что ли?! — зевая, предложил сыщик без диплома. — Погода паршивая, летающих поросят не видать…
— Нет! — упёрлась миллионерша. — Здесь не берлога, а засада! А в засаде нужно сидеть!
И в это время у входа раздался чей-то настойчивый стук.
— Пиццу с грибами ждёте?! — спросил неизвестный с той стороны двери.
— Нет, — сказала Беладонна, — ждём поросёнка… А пицца нам не нужна!
— А другим?
— Каким другим?! — закричал Пинчер. — Здесь только засада, а артисты — давно в тюрьме!
Горе Фунтика, который не только слышал, но сквозь брезент и видел эту сцену, было ужасным.
— Это из-за меня, — шептал он сквозь слёзы, — из-за меня!
— У вас есть верные друзья? — спросил пёс после того, как поросёнок окончательно отрыдался.
— Есть, — сказал Фунтик, — но они далеко…
Через час пират "рваная майка" и отважный попугай Жако получили хитрую телеграмму, которую не без труда сумели расшифровать.
ТЕЛЕГРАММА
У НАС ВСЁ ХОРОШО ТЧК МЫ В ТЮРЬМЕ ТЧК
ЕСЛИ СМОЖЕТЕ СРОЧНО НЕ ПРИЕЗЖАЙТЕ ТЧК
ВАШ ДРУГ ВЕСОМ В ЧЕТЫРЕСТА ГРАММ
* * *
В полночь в цирке из-за грохота у входной двери вновь всполошилась засада в составе трёх человек.
— Это Фунтик, — предположила госпожа Беладонна, снимая с головы бигуди. — Фунтик? Аууу!
Пинчер — старший сыщик с дипломом — вскочил по тревоге первым, но тотчас же упал, запутавшись в гамаке.
Добер — младший без диплома — тоже был не готов к работе, в полутьме, на ощупь, он искал на полу сапоги.
Наконец, совладав с волнением, свечами и сапогами, засада двинулась к выходу с надеждой на нужный улов.
Увы…
В дверях, как привидение, весь в белом стоял начальник полиции Фокстрот.
— Вас что… повысили? — зевая спросонья, спросила госпожа Беладонна.
— Нет, унизили, — ответил Фокстрот, выжимая усы. — Какая скотина, — спросил он, — догадалась повесить у входа наполненное краской ведро?!!
Начальник был в ярости, сверля подчинённых глазами, он шипел и дымился, как памятник из сухого льда.
Ища выход гневу, он размахнулся и пнул корзину, стоящую на пути.
— Только без ног! — завопила Беладонна, ловя в воздухе перепуганного кота.
— Виноват, — теряя напор, признался Фокстрот.
"Если это цирк, — подумал кот, — тогда я хочу домой!"
— Дай дяде в ухо! — приказала Беладонна, поднеся к Фокстроту породистого любимца.
Кот дал.
Не ожидавший агрессии от столь милого существа, Фокстрот всплеснул руками и растянулся на скользком полу.
— Нээрвы, — жаловался он, поднимаясь на четвереньки и вновь падая. — Скудное жалованье… Перегрузки… А подчинённым я сейчас покажу!
От расправы сыщиков спасла Беладонна.
— Это циркачи во всём виноваты, — сказала она. — Я вот тут тоже шляпку с вечера приглядела, а оказалось, это не шляпка вовсе, а горшок для цветка.
— Да, — согласился Фокстрот, плюхаясь в кресло, — враг коварен, а мы всего лишь храбры… И вот результат: ночью в лесу нами найдены эти штаны.
— Они! — признала штаны Фунтика госпожа Беладонна. — Но, заметьте, сильно заношены и одной пуговички вот здесь уже нет!
— Найдём! — заверил Беладонну Фокстрот. — Схватим, закуём в кандалы и поставим на путь исправления… У меня, мадам, тоже есть кошечка… Если породнимся, будем котятами торговать!
* * *
Утром на вокзале, таясь в кустах, поросенок и пес встретили нужный поезд. Фунтик волновался. "А вдруг, — думал он, — пират "рваная майка" и попугай Жако так и не узнали о случившейся беде?! Телеграмма — маленькая, а проводов много… В них и заблудиться немудрено".
Ручеёк пассажиров быстро таял, а вместе с ним таяла и надежда… В конце концов на перроне остался лишь шарманщик в цилиндре, продолжавший накручивать свою музыку неведомо для кого.
— Ну вот, — проворчал пёс, дочитав добытую в урне газету, — утро кончилось, а друзей твоих нет. Почему?!
— Да потому, что они уже с вечера здесь! — внезапно вмешался в разговор незнакомый шарманщик.
— Пират, это вы, что ли?! — изумился Фунтик, узнавая знакомый голос.
— Частично, — признался пират, обнимая Фунтика. — Зовите меня Маэстро! Бабушка музыку подарила… Десять мелодий… Есть даже "Мурка"… Сыграть?
— Нет, — сказал пёс, — про кошек не надо. Я их не терплю!
Вскорости к прочим присоединился и попугай Жако. К этой минуте он уже облетел весь городок и знал о случившемся больше, чем поросёнок.
— Значит, так! Все задержаны… До выяснения… В цирке — засада… А начальник полиции зачем-то перекрасил усы…
Заговорщики нашли в сквере незанятую песочницу и стали строить дальнейшие планы по освобождению друзей.
Мнения разделились: попугай предлагал налёт, а Фунтик настаивал на подкопе, потому что нашёл в песке маленькую лопатку.
— Поверьте моему опыту, — вздохнул бывший пират, — лучший выход из тюрьмы — это дверь!
— А ведь всё это из-за меня, — понял Фунтик, шмыгая носом. — Вот пойду сейчас и сдамся… И всё…
— А что?! Это поступок! — одобрил предложение пёс.
— И не уговаривайте, — попросил Фунтик, хотя его никто и не уговаривал. Все понимали: одного из тюрьмы спасти легче, чем четверых.
— В таком случае обсудим детали, — предложил Маэстро, рисуя на песке план.
* * *
В кабинете начальника клоун дядюшка Мокус попал под жёсткий допрос.
— Не отпирайтесь, нам всё известно! — рычал Фокстрот и стучал кулаком по столу. — Поросёнок во всём сознался… Кстати, где он теперь?!
— В небе, — предположил клоун.
— Там его нет! — сказал сыщик без диплома. — Ив лесу его нет, и на полянке…
— Только вам, по секрету, — перешёл на шёпот дядюшка Мокус, — в камере, куда вы всех нас посадили, поросёночка тоже нет.
Чувствуя, что кнут не даёт результата, начальник перешёл к прянику.
— Хотите, — предложил он, — в обмен на поросёнка новое шапито?!
— Нет.
— Почему?!
— Принципы, — как бы извиняясь, признался дядюшка Мокус.
Фокстрот возмутился.
— Пинчер, у вас есть принципы? — полюбопытствовал он.
— Нет! — испуганно ответил сыщик с дипломом, выворачивая карманы.
— И у меня нет, и у генерала, а у этого рыжего, видите ли, принципы есть!
Дядюшка Мокус догадывался, что огорчает полицейских, но ничего с собой поделать не мог.
— Ладно, — махнул рукой Фокстрот, — возвращайтесь в камеру. Себя не жалеете, так пожалейте других! Итак, подведём итог! — произнёс Фокстрот, испепеляя сыщиков взглядом. — Генерал в ярости, Беладонна жалуется на поросёнка в Европарламент, знамя сожрала моль… От полицейских, посланных в лес на поимку поросёнка, тоже толку немного: они там лопают малину, спят, да ещё и денег требуют на средства от комаров. Что прикажете делать?!
Старший сыщик с дипломом сунул нос в учёную книгу и неожиданно нашёл выход.
— А давайте на это время все в отпуск уедем! — предложил он.
Фокстрот поднял со стола тяжёлый чернильный прибор и замахнулся, явно намереваясь сократить число сыщиков до одного…
И в это время дверь скрипнула и на пороге возник поросёнок Фунтик!
Вмиг, как ходики, которым поддёрнули гирю, ожила полицейская машина, зацокала и погнала курьеров по всем адресам.
Звонок генералу. Личное письмо Беладонне. Сообщение для прессы. "Да, да, было невероятно трудно, но мы смогли…"
— Перевяжите мне ухо, — приказал сыщикам Фокстрот. — При задержании Фунтик бросался грязью, и от худшего меня спас только бронежилет!
В этот день начальник полиции вновь вызвал дядюшку Мокуса на ковёр.
— Вы свободны. Преступник схвачен. Дело закрыто… Прошу оплатить провиант.
— Сколько с нас за лечебное голодание? — доставая кошелёк, спросил дядюшка Мокус. — Ого-го! — изумился он, увидев цифры. — Да в ресторане дешевле!
