— Ну да. Но, честно говоря, он пугал меня.
— Не понимаю, как можно бояться воздушного змея?
— Это был не совсем змей. Каждый раз, когда я запускала змея, откуда-то появлялся ужасный старик, который хитро и злобно поглядывал на меня. Я никогда никому об этом не рассказывала. Тот старик вытаскивал из кармана замусоленный пакетик с леденцами и совал мне одну липкую конфетку. Я уже много лет не вспоминала этого.
— Ну если так, то дай-ка мне бечевку. Воздушный змей действительно не для тебя.
— Нет, попробуем еще. Я должна привыкнуть к нему. Мне просто надо забыть того страшного старика. Он был очень похож на Лодочника, вот в чем дело. Его глаза. О Боже! Запавшие и горящие вожделением. Тогда я, конечно, не понимала смысла его взгляда. Слишком была маленькой. Но почему-то знала, что не должна брать леденец. А конфетки были полосатыми, красно-белыми, и каждая завернута в отдельный фантик. Так и стоят перед глазами.
— Сейчас же отдай мне эту проклятую бечевку! Ты просто не умеешь с ней управляться, — Эймей ухватилась за катушку. Ханна, торопясь освободиться от тягостного воспоминания, разжала пальцы. Катушка упала на землю и покатилась по склону.
— Лови!
Ханна не могла соревноваться в скорости с Эймей. Она болталась позади подруги, которая скакала резвой козой. Но даже ее прыти было недостаточно. Катушка докатилась до болота и поволоклась через бобриный пруд. Розовый квадрат, удаляясь, уменьшался и уменьшался. Эймей потащилась навстречу Ханне, бросая на нее сердитые взгляды.
— Неуклюжая идиотка. Не из-за тебя ли мы проиграли Кубок Мак-Виртера, когда ты не взяла подачу? Я чувствую себя совершенно беззащитной без моего змея.
— Ты обходилась без него добрых две недели.
— Но я знала, что он есть. А это главное.
— Ты сможешь завтра же в Виктории купить новый. Магазин воздушных змеев стоит прямо в гавани для удобства туристов.
— Что это значит?
— А что ты имеешь в виду?
— Кажется, ты назвала меня туристкой?
— А разве это не так?
— Я считала себя твоей гостьей и приехала сюда не развлекаться, а вывести тебя из жизненного тупика. А туристки — это безмозглые толстые тетки с подкрашенными волосами, в бермудах и с фотоаппаратами. Ты намекаешь на то, что мне неплохо бы сбросить пару фунтов? Но и тебя, Ханна, годы не пощадили.
Ну это уж было слишком!
— По крайней мере щитовидная железа у меня в порядке.
— И как ЭТО понимать?
Пора давать задний ход.
— Я просто хотела сказать, что по сравнению с другими недугами моя щитовидная железа еще не слишком активна. Никто ни на что не намекает, и давай в последний день не будем ссориться. Лучше вернемся домой и выпьем крепкого кофейку. Который час?
Эймей глянула на часы.
— Три часа семнадцать минут. Идем! — Она заспешила вниз. Далеко-далеко впереди можно было разглядеть крохотное суденышко, сновавшее по затопленным лугам.
Теперь объектом раздражения для Ханны была уже не Эймей, а та медленно скользившая плоскодонка. Черт бы побрал этого Лодочника! Какую же надо иметь наглость, чтобы охотиться на ее земле! А ведь он еще и крутился около ее дома. Она заметила это сегодня утром, когда он крался в кустах позади двора. Что ему надо? Неужто он втрескался в Эймей, грязный старикашка? Ну что ж, удачи. Может быть, когда она отбудет, он исчезнет?
Ханна нагнала Эймей уже во дворе. Та схватила кота и трясла его. Сабрина, который до этого безмятежно спал на капоте, выл от бессильной ярости.
— Зачем ты это делаешь, Эймей?
— Все в порядке. Я думала, кот издох, вот и все. Он выглядел таким безжизненным, что я решила проверить.
— Сабрина всегда такой вялый. Ты и раньше могла это заметить.
— Не понимаю, Ханна, зачем тебе нужна эта тварь, похожая на тряпку? Надоедает и тебе, и всем остальным. Надо его усыпить. Ты сделаешь доброе дело.
— Эймей, я начинаю немного уставать от людей, которые советуют мне, как поступить с Сабриной. С ним ничего не надо делать. — Ханна порылась в карманах в поисках ключей. Как обычно, они куда-то запропастились.
— И зачем тебе нужно все тут закрывать?
— Из-за Лодочника. Он постоянно здесь что-то вынюхивает. — А, вот они, проскользнули за подкладку куртки. Она конечно же не могла их потерять. На кольце висела добрая дюжина ключей, и все это весило не меньше тонны. Она уже давно позабыла, для чего каждый из них, кроме разве что ключа от парадной двери.
— Выбрось ты из головы этого Лодочника. Знаю я этот тип людей: простой сельский житель, честный и утомительный, как длинный день.
Этот самоуверенный тон так разозлил отпиравшую дверь Ханну, что ключи выпали из ее задрожавших пальцев. Сабрина, как обычно, протиснулся вперед, чтобы первым вскочить в дом. Ключи угодили ему прямо в голову.
Взвыв от боли, Сабрина умчался.
— Зачем ты это сделала? — удивилась Эймей.
Некоторое время спустя Эймей восседала за столом, жадно поглощая шоколадное печенье, а Ханна распласталась перед печкой, пытаясь разглядеть, не здесь ли затаился Сабрина. Вдруг резко задребезжали оконные стекла, и почти одновременно раздался приглушенный звук выстрела. Ханна подняла голову и увидела на стекле звездчатую трещину.
— Черт возьми! — закричала Эймей. — Это Тед!
— Тед?
Эймей с плачем заползала под стол.
— О Господи, неужели мне так и суждено убегать и прятаться до конца жизни?
Ханна осторожно выглянула в окно:
— Это Лодочник.
— Но зачем Лодочнику стрелять в нас?
— А Теду зачем?
— Это не важно. — Эймей, зардевшись, снова утвердилась на стуле. — Но у нас есть ружье. Сейчас мы его отрезвим.
— Такое и раньше бывало. Наверное, пуля просто срикошетила от воды… Не смей! — Ханна не успела остановить Эймей, которая разбила стволом стекло и бабахнула дуплетом в темноту.
— Эймей!
Но Эймей шарила в коробке с патронами, перезаряжая ружье.
— У тебя есть еще одно ружье, Ханна? Прикрой меня. Я иду наверх в башню-обсерваторию.
— Но, Эймей!..
— Я покажу ему… Пусть он не думает, что мы такие уж беспомощные. — Она, громко топоча, стала подниматься наверх, и уже через несколько секунд Ханна услышала звон разбитого стекла и оглушительный залп из обоих стволов двенадцатого калибра.
Ситуация вышла из-под контроля. Ханна перегнулась через подоконник и стала вглядываться во тьму. Лодочник, обычно державшийся поодаль, теперь был совсем близко. Сверху послышался еще один оглушающий выстрел. Вода около плоскодонки вздулась пузырями, и тут же раздался победный вопль Эймей. Лодочник завертел головой, но лица его, скрытого обвисшими полями старой фетровой шляпы, она видеть не могла. Его движения стали суетливыми, почти паническими, и в первое мгновение ей показалось, что он хватается за весла, но затем он наклонился, и она увидела поднятый ствол ружья.
Это было огромное ружье. Длиной оно было во всю лодку и почти не оставляло места для самого Лодочника и весел. Лодочник наклонил ружье и, балансируя на дне неустойчивой лодки, всыпал в ствол чуть ли не центнер пороха. Потом старательно забил его металлическим прутом.
— Это недоразумение! — закричала Ханна, но ее мирный призыв был тут же заглушен новым грохотом из башни. Плоскодонка закачалась.
— Недоразумение, черт возьми? Ты бы видела выражение его лица! — раздалось сверху. Эймей явно смотрела в телескоп. — Это же лицо убийцы. Мне ли не знать подобных типов?
— Мы уже дали ему понять! — закричала в ответ Ханна. — Пока никакого реального ущерба он нам не причинил. Может, подождем и посмотрим, что он будет делать дальше?
Лодочник тенью скользил по темной воде и был уже в ста ярдах от них. Его чудовищное ружье уставилось на дом. Он замер.
— Ждет, пока совсем стемнеет, — прокричала Эймей. — Как только мы не сможем его видеть, он вышибет стену. Надо опередить и вырубить его прямо сейчас. Это называется упреждающий удар. Признанная военная тактика.
— Не делай этого, Эймей!
Эймей уже катилась вниз по лестнице.
— Возьми себя в руки, Ханна. Все идет отлично. Ты прошла через многие тяготы, но это не оправдание слабости. Переверни стол и прикрывайся им, как щитом. На этот раз я стреляю на убой! — Она снова взбежала вверх по лестнице. Перед Ханной маячили, как видение, ее обезумевшие, выпученные глаза.
Эймей сошла с ума. Неужели из-за потери воздушного змея? Ханна оказалась с глазу на глаз с сумасшедшей. Что делать? Надвигалась ночь. Она украдкой кинула взгляд в окно. Поднималась полная луна. О, только не это!
И снова громовой взрыв наверху.
В темноте ничего разглядеть было невозможно, но выстрел, кажется, в цель не попал. Ханна увидела отраженную в воде вспышку. Лодочник палил из ружья! Едва она успела кинуться к столу и плюхнуться на пол, как раздался грохот и звон стекла наверху.
