призыв, трепыхаясь и перешептываясь друг с другом.
Олег с Алисой шли дальше. Впереди виднелся искусственный пруд с перекинутым через него мостиком. На этом мостике Олег остановился, облокотился о перила и, глядя на воду, признался Алисе, что она ему нравится.
Алиска смутилась, спешно сошла с мостика, пошла по изумрудному ровно стриженому газону в сторону раскидистых ив, не решаясь обернуться. Олег шел за ней, думал о чем-то своем, сунув руки в карманы. Он нагнал Алису у одной из скамеек, предложил сесть, но она отказалась.
И тогда Олег пригласил гостью в дом.
— Дом красивый и просторный, — говорила нам Алиса, вернувшись от Журавлевых. — Обставлен со вкусом. Мне больше понравилась библиотека на первом этаже. Там столько книг!
— Алиса, не увлекайся. Удалось узнать что-нибудь интересное?
— Удалось.
— Ну и?
Выдержав паузу, Алиса выпалила:
— Ребята, я была в кукольной комнате Яны Владимировны.
— Опа! — Димон перестал есть арбуз, и довольная Бажена, воспользовавшись его замешательством, схватила с подноса последний кусок.
— Ты видела Магду? — у меня почему-то появились плохие предчувствия.
— Нет. Там столько кукол — в глазах рябит. Они все стоят в стеллажах под стеклом. Олег показал мне эту комнату мельком, назвав ее обителью матери. Потом мы ужинали вместе с отцом Олега. Он мне понравился, во всяком случае, впечатление производит хорошее. Такой добрый уютный человечек, совсем не похожий на крутого бизнесмена. Игорь Аркадьевич сказал… — Алиса вдруг умолкла.
— Не молчи, — торопила ее Люська. — Сказала «А», говори и «Б».
— Он думает, мы с Олегом встречаемся, — Алиса искоса глянула на меня. — Говорит, я идеально подхожу его лоботрясу.
Мне было неприятно это слышать, но я сумел сдержаться и сохранил на лице полное равнодушие. И хотя внутри все кипело и бурлило, внешне я оставался спокойным. Сам себе поражался: прежде у меня плохо получалось контролировать поведение — и вдруг такой прогресс. Неужели во мне проснулись гены Дианы? Она не раз пыталась внушить нам с Люськой, что человек при любых обстоятельствах обязан сохранять лицо. Проще говоря — удерживать хорошую мину при плохой игре.
— А как к тебе отнеслась Журавлева? — спросил я Алису.
— Яны Владимировны не было дома. Может, это и к лучшему, я не знаю, как бы она отреагировала на приглашение мужа.
— Стоп, что за приглашение?
— В конце ужина Игорь Аркадьевич сказал, что будет рад увидеть меня в компании Олега на своем юбилее. Через восемь дней ему исполнится пятьдесят, в доме будет праздник, гости, фейерверк.
— И?
— И мы с Люськой среди приглашенных, — окончательно сразила меня Алиса.
— Подожди, а Люська здесь при чем?
— Ребята, все-таки вы меня недооцениваете. Юбилей хозяина дома, гости, веселье, шум-гам, и существует большая вероятность, что во время праздника, не вызывая лишних подозрений, можно незаметно пробраться в кукольную комнату. Мне сделать это будет затруднительно, вряд ли Олег оставит меня одну, а если поедет Люся… Люсь, ты ведь могла бы…
— Могла бы! — крикнула Люська. — Только как тебе удалось выбить для меня приглашение?
— Легко. Сказала Олегу, что буду чувствовать себя неуютно среди большого количества незнакомых людей. Он начал отшучиваться, мол, с тобой буду я и все в таком духе. А потом я предложила взять с собой тебя.
— И он сразу согласился?
— Его это удивило, но он не стал возражать. Люсь, в следующую среду мы с тобой едем на грандиозную вечеринку к Журавлевым.
— Идея неплохая, но она сырая и непродуманная, — осадил я пыл девчонок. — Я так понял, в Люськину задачу входит пробраться в кукольную комнату. Вариант заранее обречен на провал.
— Почему, Глеб?
— Опасно. Да и гарантии нет, что Люське удастся добраться до кукол. Нет, теоретически все возможно, но не забывайте: теория — это одно, а практика — совсем другое. А вдруг не получится у Люськи, мало ли что. И рухнула наша затея. А второго шанса может не быть.
— И что ты предлагаешь?
— Предлагаю вас подстраховать.
— Каким образом, Глебыч?
— Я сам попытаюсь проникнуть в кукольную комнату Журавлевой. Сам отыщу там Магду, если, конечно, куколка находится в коллекции. А после мы сделаем соответствующие выводы.
— Исключено, Глебыч. Каким макаром ты попадешь в дом?
— Надо подумать.
— И думать нечего, — запротестовала Люська. — Тебя заметят, схватят, и все пойдет коту под хвост.
— Не пойдет, если действовать слаженно и обдуманно. Давайте соображать, шевелить извилинами. А как ты хотела, — я с усмешкой посмотрел на сестру, — чтобы посторонний дядя тебе стоящие идеи на подносе принес?
Погрузившись в раздумья, мы потеряли счет времени. Часа через два, когда Бажена заявила, что у нее возникли срочные дела, и выбежала из квартиры, Димон стукнул себя ладонью по лбу.
— Ничего в голову не лезет. Все варианты — заведомо проигрышные. Не-е, Глебыч, не пробраться нам в дом Журавлевых.
— Нам? Ты не понял, я один туда проберусь. Тебе рисковать нельзя, ты успел засветиться перед Яной.
— Так и Люська тоже засветилась.
— С Люсей проблем не возникнет, — Алиса улыбнулась и обняла Люську за плечи. — Ее мы видоизменим на один вечер. У Дианы наверняка найдется все, что нам понадобится.
— А то! — хмыкнула Люська. — Видоизменюсь так — родная мама не узнает.
… Позже, когда Димон разрезал на кухне второй арбуз и все начали есть, я попросил Алису набросать план коттеджа Журавлевых.
— И сад нарисуй. Обозначь, по возможности точно, что где находится. Это может пригодиться.
* * *
Я знал, что рассуждаю как дилетант, возможно, в чем-то мои рассуждения наивны, смешны и лишены смысла. Но я старался изо всех сил, думал, прикидывал, призывал на помощь смекалку; и всякий раз, когда в голове появлялась стоящая мысль, я первым делом бросал ее на растерзание безжалостной логике. В большинстве случаев логика была беспощадна; мне хватало пяти минут, чтобы догадаться: моя очередная идея не выдерживает критики. И снова я думал и снова пытался прокрутить все возможные варианты собственных действий. Иногда появлялась злость, раздражение, начинало казаться, что я попросту бездарен и ввязался в дело, которое мне не по зубам. В такие момент меня накрывала жуткая апатия, хотелось послать все к черту, забыть о всяких там антикварных куклах и отправиться куда-нибудь развлекаться. Летние каникулы — море свободного времени, а я сижу в комнате и пытаюсь объять необъятное.
Потом хандра рассеивалась, мне становилось лучше, и мозг начинал работать с утроенной силой. Основные мысли вертелись вокруг слов «юбилей», «фейерверк» и «гости». Не знаю, как это могло мне помочь, но, очевидно, подсознание упорно посылало определенные импульсы, увы, пока мною не понятые.
И вдруг меня осенило. Паника! Вполне подходящий
