Эрнест Сетон-Томпсон - Маленькие дикари

– Можно пойти и туда, – согласился Калеб. – Только дождемся луны, а то уж слишком темно.

Через час на небе показалась луна; сделалось гораздо светлее и значительно посвежело.

– Вот теперь можно и тронуться в путь, – проговорил старик, поднимаясь на ноги.

Вся компания направилась в лес Бойля. Однако, обойдя чуть не весь лес и побывав у превратившегося в топкое болото небольшого пруда, охотники не встретили ничего интересного.

Было уже около полуночи, когда разочарованные и измученные охотники возвращались назад. Они перешли через речку у хижины бабушки Ньювиль и направились по берегу, как вдруг Турок принялся обнюхивать землю, а потом с громким лаем бросился назад к речке.

– Что бы это значило, мистер Кларк? – спросил Ян.

– Пока еще не знаю, – ответил старый охотник. – По всей вероятности, Турок почуял какую-нибудь дичь. Пойдемте за ним. Его лай укажет нам путь.

И действительно, лай собаки все время отчетливо раздавался впереди, как раз в направлении к лесу Рафтена. Охотники следовали за этим лаем. Вскоре он довел их до леса.

– Ага! – проговорил Калеб, остановившись и прислушиваясь.

Он услышал новую нотку в лае собаки, знакомую только ему одному.

– Что такое, мистер Кларк? – полюбопытствовал Ян.

– Турок завидел дичь, – пояснил старик.

Лай вдруг сменился коротким визгом.

– Так и есть! – продолжал охотник. – Вероятно, загнал на дерево енота. Пойдемте скорее!

Через минуту они подошли к большой липе, возле которой собака яростно лаяла и бросалась на ствол.

– Енот всегда выбирает самое ветвистое дерево, – сказал Калеб. – Кто из вас лучше всех умеет лазить? – обратился он к своим юным спутникам.

– Бобр, – ответил Сэм.

– Можешь забраться на это дерево, Ян? – спросил у мальчика старик. – Нужно посмотреть, нет ли в нем дупла.

– Конечно, могу. Только в ветвях темно…

– Можно сначала развести под деревом костер. Тогда при его свете тебе будет удобнее.

Вскоре яркое пламя осветило старую липу и окружающие деревья. Охотники осмотрели, насколько было можно, все дерево, но никакого зверя на нем не заметили. Калеб устроил из смолистой сосновой ветви факел и поднес его к самому стволу. При свете факела он увидел на коре следы свежей грязи. Отойдя на несколько шагов от дерева, он нашел на земле ясные отпечатки когтистых лап, несомненно принадлежавших еноту.

– Он, наверное, в дупле, – сказал старик. – Полезай, Ян.

Ян легко забрался на липу и полез по ней. Калеб светил ему снизу факелом. На нижних и средних ветвях Ян не нашел ни дупла, ни зверя, но, добравшись почти до самого верха, он вдруг увидел два светящихся глаза.

– Вот он, енот! – крикнул Ян и хотел было схватить зверька, но тот перепрыгнул на сук пониже.

Ян тоже поспешил спуститься, но енот оказался проворнее своего преследователя и скоро добрался до самой нижней ветки. Тут Калеб поспешно выхватил из кармана револьвер и, почти не целясь, выстрелил в енота. Зверек с предсмертным стоном свалился на землю. Пес кинулся было к нему, но, остановленный повелительным окриком хозяина, поджал хвост и сконфуженно отошел в сторону.

Тем временем Ян спустился с дерева и присоединился к товарищам, с любопытством рассматривавшим енота. За исключением Гая, все единогласно признали, что убитый зверь принадлежит ему, Яну, и что его подвиг должен считаться за «гран ку».

– В нем, наверное, фунтов тридцать, – сказал Сэм, приподнимая енота за хвост.

– Едва ли, – возразил Гай. – Он вдвое меньше сурка, которого я выследил и убил собственными руками.

Калеб определил вес убитого зверька в двадцать фунтов. (Потом оказалось, что старик не слишком ошибся: енот весил восемнадцать фунтов).

В это время раздался сердитый лай собаки; она всегда так лаяла на посторонних. Все поспешно оглянулись и увидели подходившего к ним Рафтена. Фермер заметил огонь в своем лесу и поспешил узнать, в чем дело.

– Что вы тут делаете? Зачем развели костер? – обратился он к мальчикам.

– Мы охотились на енота. Он сидел на дереве. Чтобы лучше его видеть, мы и зажгли огонь, – пояснил Ян.

– А… Но все-таки с огнем нельзя шутить в такое сухое время… А где же ваш енот?.. Славный зверек… Кто же его ухлопал?

– Выследил я, а убил мистер Калеб, – поспешил ответить Ян.

– Калеб Кларк? А где он?

– Я здесь, Вильям, – отозвался старик, выходя из-за дерева.

– Значит, это ты надоумил этих дурачков развести здесь огонь и спалить мой лес? – не без иронии проговорил Рафтен. – А может быть, даже и ухлопать, наконец, меня? – прибавил он, взглянув на револьвер, который охотник все еще держал в руке. – Ну, что ж, валяй! Авось на этот раз не промахнешься!

Весь красный от негодования, Калеб воскликнул:

– Вильям, именем нашей прежней дружбы, возьми свои слова назад!..

– А что, случай удобный! – перебил фермер. – Только имей в виду, на этот раз со мной нет ни одного цента, так что…

– Вильям, не выводи меня из себя! – старик едва сдерживал душивший его гнев. – Давай лучше объяснимся…

– Нам не о чем говорить! – презрительно проговорил Рафтен. – Я только вот что скажу тебе: если хочешь остаться целым, не смей шататься но моему лесу и учить ребят разводить в нем костры, а своего голодного пса – таскать у меня ягнят.

– Не смей клеветать на меня! – Калеб поднял руку с зажатым в ней револьвером и прицелился в фермера.

По всей вероятности, Рафтена постигла бы участь енота, если бы не мальчики. Сэм оттащил в сторону отца, а Ян повис на руке охотника, в которой тот держал револьвер. Только Гай предпочел не вмешиваться и спрятался за дерево.

– Мистер Кларк, ради Бога… Уберите револьвер! – уговаривал взбешенного старика Ян. – Сэм! Скажи скорее отцу, что тебе известно про мистера Кларка.

– Отец… Выслушай меня, пожалуйста! – умолял Сэм, в то же время изо всех сил удерживая фермера. – Уверяю тебя, ты не прав… Все слухи о покушении Калеба на тебя – сущие враки… Если бы он действительно стрелял в тебя, тебя бы не было в живых. Мы все видели, как он стреляет… всегда без промаха… Ведь у тебя нет никаких доказательств, кроме болтовни пустых людей. А раз нет прямых доказательств, – нельзя никого обвинять. Ты сам меня этому учил! Если ты не хочешь выслушать Калеба и помириться с ним, то, по крайней мере, хоть разойдитесь мирно и старайтесь не встречаться, пока ты окончательно не убедишься, что он ни в чем не виноват…

Горячая речь сына сильно смутила Рафтена. Фермер в самом деле не имел никаких доказательств враждебного отношения к нему старого охотника и основывался только на слухах. Обладая хотя и грубоватым, но прямым характером, фермер нисколько не обиделся на непочтительность сына. Он сразу остыл и проговорил про себя: «Ну, и язычок у Сэма! Так и режет, как настоящий адвокат, да и в силе не уступит любому боксеру… Не знаю, право, кем его лучше сделать: адвокатом или боксером?»

– Ну, ладно, так и быть, оставим это, – он сказал вслух уже почти миролюбивым тоном. – Прощайте, ребятки. Смотрите, не разводите больше в лесу костров, – прибавил он и, не взглянув на своего врага, быстрыми шагами направился к ферме.

Вспышки гнева и у Калеба были непродолжительны. Увидев миролюбие Рафтена, остыл и он. Старик проводил мальчиков до лагеря, но, несмотря на уговоры, ночевать не остался и отправился домой, а мальчики легли спать и тотчас крепко заснули.

На следующее утро, осматривая по обыкновению «книгу посетителей», Ян опять увидел тот самый ясный отпечаток копыта, который так заинтересовал его раньше. Рядом виднелся еще один след – какой-то крупной птицы.

Он сходил за Калебом и привел его взглянуть на следы. Внимательно осмотрев их, старый охотник сказал:

– Птица – скорее всего, синяя цапля. А вот чье это копыто? Похоже на след большого оленя. Но здесь оленей нет, они водятся миль за десять отсюда, к северу.

Мальчики попросили старика показать им, как снять шкуру с енота, чтобы не испортить ее. Дав пояснения, Калеб ушел.

Сэм и Ян обсудили неприятное происшествие прошедшей ночи. Они решили не говорить об этом происшествии при охотнике, пока он сам не начнет разговор, а тогда постараться узнать у него причину ссоры с Рафтеном и, если удастся, помирить их.

Вечером Сэм совершил привычный набег на «территорию бледнолицых». Возвращаясь с добычей в лагерь, он вдруг услышал какой-то необыкновенный горловой звук, доносившийся со стороны реки. По мере того как мальчик приближался к запруде, звук все усиливался, пока, наконец, не перешел в страшный, отвратительный вой.

Испуганный мальчик остановился и прислушался. Вой доносился сверху. Сэм поднял голову и увидел в вечернем небе лишь неясные очертания какой-то большой птицы. Добравшись до типи, он рассказал о таинственной птице Яну, но тот лишь пожал плечами.

На следующий день обязанности повара исполнял Ян. Рано утром он отправился за водой и заметил огромную птицу, сидевшую у запруды. Увидев мальчика, она поднялась и, тяжело взмахивая крыльями, пронеслась над его головой. Ян узнал синюю цаплю и следил за ней восхищенными глазами, пока она не скрылась из виду. Затем он подошел к тому месту, где она сидела, и увидел там целый ряд следов, вполне сходных с теми, которые накануне показывал Калебу. Несомненно, это была вчерашняя птица, отвратительный крик которой так напугал Сэма.