— Это здорово! — сказала бабушка. — А теперь сделай мне подарок, помоги убраться.
Лика сморщилась.
— А может Пантелей суп слижет? — спросила она и поискала кота взглядом.
— Нет уж, дорогуша, — сказала женщина. — Я уберу с пола, а ты накладывай второе. Скатерть, пожалуй, стелить не буду…
После обеда, схватив коробку, Лика поднялась в свою комнату. Под баночками, хранящими краску, обнаружилось письмо. Устроившись поудобнее на кровати, она положила коробку рядом с собой, развернула листок и стала читать.
«Дорогая Лика! От всей души поздравляем тебя с Днем рождения! Желаем тебе здоровья и терпения. Слушайся бабушку. Не забывай готовиться к новому учебному году! Ты, наверное, уже разучилась читать»…
— И ничего не разучилась! — улыбаясь сказала Лика.
«У бабушки много интересных книжек. Есть даже про археологию и путешествия!».
Дальше почерк поменялся.
«Ликушка, мы с папой решили подарить тебе краски, потому что знаем, ты любишь рисовать. Все в нашей семье любили»…
Девочка посмотрела на рисунок своей пропавшей сестры и загрустила еще сильнее.
«Нам бы очень хотелось, чтобы ты не забывала нас. Мы тебя очень любим и скучаем по тебе. Обязательно постараемся приехать к первому сентября, чтобы отвести тебя в школу.
Крепко целуем. Твои мама и папа».
Лика тяжело вздохнула и прижала письмо к груди. За окном чирикали птички, гоняя ленивого Пантелея с одного места на другое. Смахнув слезинку, девочка подошла к висящей на стене картине.
— Я никогда никого не забуду! Ни папу, ни маму… Ни тебя.
Она сняла рисунок сестры, вытащила из рамки и поставила на старенький мольберт, который пылился в углу.
— Думаю, что ты не была бы против, — Лика отошла назад и присмотрелась, выставив перед глазами большой палец, словно заправский художник. — Я закончу картину, и мы подарим ее маме и папе. От нас обоих…или обеих? Обеих, наверное, будет правильнее.
Она покрутила головой.
— А где, интересно, моя непроливайка? — Лика опустилась на колени и посмотрела под кровать. — А, вот ты где! Опять Пантелей тобой играл!
Девочка скрылась под покрывалом, оставив на виду только одни ноги.
— Фу, сколько тут пыли! — девочка вылезла, встала и отряхнулась. — Как же я убиралась-то?! Ну, ладно, потом разберусь с этим. А сейчас — великий художник Лика Снегова покажет вам, как рисовать надо!
Она мухой вылетела из комнаты, и ее сандалии застучали по ступенькам. Вбежав в ванную комнату, Лика, не включая свет, нашла в темноте кран, налила в непроливайку воды, что-то уронила и, довольная, вышла в гостиную. Бабушка сидела за столом и читала книгу, перелистывая пожелтевшие страницы.
— Ба, — Лика потерла ладошкой нос. — А у тебя случайно нет какой-нибудь беретки?
Женщина отложила книгу в сторону, сняла очки и посмотрела на внучку.
— А зачем тебе?
— Ну, ба… Надо мне, — девочка прищурилась. — Есть?
Вздохнув и покачав головой, бабушка встала и подошла к большому сундуку, стоявшему у стены возле печки. Подняв тяжелую крышку, она стала перебирать лежавшие там вещи, пока не извлекла старенький, черного цвета, берет.
— Вот, — бабушка протянула головной убор внучке. — Твоя мама в нем в школу ходила. Берегу, как память.
— Здорово! — воскликнула Лика. — То, что надо!
Она схватила берет и взлетела по лестнице, скрывшись в своей комнате.
— Ликочка, — крикнула вдогонку женщина, — А как же чай с тортиком?
— Позже, ба! — донеслось сверху…
Лика стояла напротив мольберта, лихо заломив на бок старенький мамин берет. Поверх белой футболки был надет видавший виды кухонный фартук, из кармашка которого торчали несколько кисточек. Из светлых волос выглядывал кончик простого карандаша, который девочка заложила за ухо. Поставив коробку с гуашью и непроливайку на табурет, юная художница решала с чего бы начать. Тут столько всего предстояло нарисовать! Одних только листьев миллион, наверное!
— Нутис… — сказала Лика и макнула кисть в воду. — Нарисуем для начала небо. А то, что это за лес?!
Она нанесла чистой кистью большое количество воды на бумагу и разогнала ее по всему белому пространству.
— Так, теперь добавим цвета… — и вновь макнула тонкий беличий хвостик в воду, а затем макнула им в баночку с синей, вязкой гуашью. — Ну, дядя — глупый клоун, посмотрим, на что годен твой подарок!
И Лика стала водить кистью вдоль листа. Краска начала расползаться по влажной бумаге, которая начала приобретать голубоватый оттенок. Повторив процедуру еще несколько раз, девочка сполоснула кисточку в непроливайке, насухо вытерла ее о фартук, убрала в карман и отошла к двери, чтобы полюбоваться на свое творение.
— Очень даже ничего! — заключила Лика.
Она подошла к кровати, взяла на руки мирно дремавшего, но тут же открывшего глаза Пантелея, и вновь отошла к двери.
— Посмотри, как я небо нарисовала! Тебе нравится?
Висящий подмышкой кот сучил лапами, намереваясь вырваться, но Лика держала его крепко.
— Ну, куда ты собрался?! Надо приобщаться к искусству! Нравится?
«Мяу» ответил кот и был выпущен на свободу. Едва его лапы коснулись пола, он, махнув хвостом, снова забрался на кровать и уснул.
— Тогда продолжим!
За окном каркнула пролетавшая мимо ворона. Пантелей дернул ухом, но голову поднимать не стал.
— Точно! — воскликнула Лика.
Щелкнув пальцами, она откупорила баночку с черной гуашью. Макнув кисть сначала в воду, а потом в краску, девочка нарисовала на еще влажном голубом небе небольшую галочку. Потом, не много подумав, еще две, рядом с первой.
— Вот, теперь у нас живут три вороны! — юная художница сполоснула в непроливайке кисточку. — Текс, текс, текс…
Лика потерла нос и призадумалась.
— Пантелей, как ты думаешь, чего тут еще не хватает?
Не получив от кота никакого ответа, она сказала:
— А не хватает тут веток! Смотри, — девочка махнула рукой на рисунок, — Тут одни стволы. Где мои вороны будут вить себе гнезда? Надо срочно это исправить! — Лика откупорила коричневую гуашь. — Пусть это будет сосна… — протянула она и нарисовала одну толстую ветку, пририсовывая множество маленьких. — Думаю, трех будет вполне достаточно.
Минут двадцать Лика аккуратно выводила тонкие коричневые линии и, закончив эту задачу, решила сменить воду в непроливайке. Подойдя к открытому окну, она сняла с крышку и вылила грязную воду во двор. На улице гулял свежий ветерок, который принес с собой аромат полевых цветов. Девочка потянула носом и улыбнулась. Налив в непроливайку воды из графина, который предусмотрительная бабушка принесла еще перед обедом, она вернулась к творчеству.
— Знаешь, Пантелей, — Лика почесала затылок, — Или мне кажется, или одна из моих ворон решила присесть на сосну!
Девочка вплотную подошла к рисунку и уставилась на черные галочки. Ей показалось, что одна из них слегка сместилась в сторону.
— Хотя, ведь небо-то еще не высохло, вот она и уплыла.
Открыв зеленую гуашь, Лика запела песенку, которую когда-то слышала по радио, на ходу переделывая слова:
— Ворона, ворона, дай воды напиться. Ворона, ворона, дай неба кусок…
Макая кисть то в воду, то в краску, она старательно начала выводить маленькие, тонюсенькие иголочки, которые в конечном итоге покрыли все нарисованные раньше ветки, превратившись в сплошную зеленую шапку.
— Ну вот! — махнула рукой Лика.
Гуашь не удержалась на тонких волосках кисти и брызнула на пол.
— Старалась, выводила… Иголочка к иголочке! Надо было просто намалевать и все. Разницы бы никто не заметил. — Она потерла тыльной стороной ладони нос, оставив под ним огромные зеленые усы.
Со второй сосной Лика справилась гораздо быстрее. Она просто водила кисточкой по кругу, в результате чего у нее получилась очень пышная хвоя. Спустя час с рисунка на нее смотрели, помимо домика и ворон, три высоких сосны. Две из них находились по краям, а третья посередине, прямо за деревянной избушкой. Оставшись довольной, Лика решила сделать перерыв до следующего дня.
— Нельзя же все сразу, правда? — спросила она сама себя. — А то, что же потом рисовать? Как говорится: поспешишь — людей насмешишь.
Девочка сполоснула кисточку, вытерла ее о фартук и положила в кармашек, где лежали остальные помощницы художника. Вложив рисунок обратно в рамку, она повесила картину на прежнее место, на стену, и села на кровать. Потревоженный кот с недовольным видом поднял голову. Лика потрепала его по голове.
— Ты все проспал. Я, вон, какой шедевр уделала. Малевичу[1] такой и не снился! Это тебе не квадраты[2] рисовать! — Она нагнулась и чмокнула кота в нос.
