собака ни разу не поделилась сахарной косточкой с котом. Самые могущественные – рыбы. Если они одновременно ударят хвостами по воде, то поднимется такая волна, что затопит всю сушу. Да, чуть не забыл. Еще немного о нас, котах. Мы самые мудрые, самые красивые и величественные существа на свете! Эх, если бы люди знали, что станет с миром без нас! Мы боремся с низким уровнем культуры, уничтожая птиц. Мы уничтожаем рыбу, чтобы сохранить жизнь на суше. Мы прививаем окружающим щедрость, воюя с собаками. Именно нам, котам, приходиться образовывать вас, людей.
– Надеюсь, вам все ясно? Вопросы?
Владимир Сергеевич некоторое время сомневался, но, все же решился:
– У меня есть два вопроса, Потомуч.
– Я вас слушаю.
– Вопрос первый. Немного деликатный. Боюсь, как бы вас не обидеть…
– Меня вы не обидите. Вы же не обижаетесь на тараканов.
– Да-да, конечно… Скажите, Потомуч, вы на самом деле – кот?
Потомуч уже стал подремывать, но этот вопрос был таким неожиданным, что он с грохотом упал с кресла.
– Боже мой! А я еще сравнил вас с тараканами – самыми сообразительными созданиями. Да, солнышко мое, я – кот! Самый несчастный кот в мире, раз кто-то сомневается в моей природе.
– Извините, – смутился Владимир Сергеевич, просто мы не привыкли, что коты… такие.
– Да вы даже умываться после обеда не привыкли, – ворчал Потомуч, гнездясь в кресле. – Ваш второй вопрос, надеюсь будет не хуже первого.
Владимир Сергеевич долго собирался с духом, прежде чем задал свой второй вопрос:
– Потомуч, почему вы пришли именно к нам?
– Опять безграмотность. В науке не принято спрашивать «почему?». Принято спрашивать «как?» А на вопрос «как я пришел к вам?» ответ простой – я пришел на своих ногах.
Потомуч отвернулся к спинке кресла и захрапел.
Пришлось и Коське с папой укладываться спать. Они уже знали, что если не лечь в постель, то от волшебного храпа кота можно было заснуть сидя, и, даже, стоя.
Коська, как вы уже поняли, не был отличником и вовсе не был пай-мальчиком. Нет, большую часть времени он рос вполне законопослушным гражданином. Но иногда, толи после провальных контрольных и диктантов, толи после очередной конфронтации с папой, он позволял себе разные шалости. Так, мелочи. Проказить как следует, с вдохновением у него не получалось. Ну, кнопку подложить на стул Раисе Ивановне, доску мылом натереть, ну, там географическую карту за шнурок подвязать – вот и всё. Подойдёт Раиса Ивановна к карте – прицелится в неё указкой, Коська – дёрг за шнурок – карта под потолком, а у Раисы Ивановны лёгкий испуг. И всё.
В прочем нет не всё. Один раз с проказа получилось довольно громкой. Не очень результативной, но громкой.
За четвертную контрольную по математике пол класса получили двойки. Не –из-за мести, а просто чтобы снять стресс, одноклассники обратились к Коське: «Давай что-нибудь отчебучим».
И отчебучили.
Коська достал из портфеля отвёртку (в коськином портфеле можно было найти не только отвёртку, но и всё что угодно – вплоть до атомного коллайдера) и пока Раисы Ивановны не было в кабинете, открутил винтики из ножек её стула. А в место винтиков вставил спички. Стул стоит как настоящий, а сядет Раиса Ивановна – бац – стресса у коськиных одноклассников как не бывало.
Но всё пошло не по задуманному плану.
Прозвенел звонок. В кабинет вошла классная руководительница. Начался урок.
Раиса Ивановна долго не могла взять в толк – почему это такая необыкновенно железная дисциплина. Просто не дисциплина, а сверхпрочный ферросплав. Ей и в голову не приходило, что весь класс, затаив дыхание, ждёт, когда она сядет на стул.
Но, видимо, не зря Раиса Ивановна проработала в школе тридцать лет. Почувствовала она неладное и не села на стул. Десять минут проходит – шагает Раиса Ивановна между парт. Двадцать минут проходит – не садится Раиса Ивановна. Тридцать минут истекло – уже терпение учеников на пределе. Тишина просто звенит. Меряет Раиса Ивановна свой кабинет своими учительскими шагами. Уже звонок вот-вот прозвенит. Последний урок. Все уйдут домой. И стресс не будет снят.
Но тут, то ли на счастье, то ли на беду в класс вошел директор – Игорь Филиппович.
– Здравствуйте, ребята. Я ненадолго. Сидите-сидите. Да и я, пожалуй, присяду.
И прямиком к злополучному стулу.
Даже мухи на потолке притаились. Даже ветер за окном утих.
– Хочу я вам, ребята, показать одну вещицу, – произнес Игорь Филиппович, метясь на стул.
Примерился, как следует. И как сядет со всей директорской меткостью в это прокрустово ложе.
Ветер забушевал за окном. Мухи прикрыли головы лапками. Тридцать ученических сердец разом ёкнули. Нет больше стресса от двоек за контрольную.
Лежит Игорь Филиппович на полу и мух на потолке рассматривает.
Никто в мире так и не узнает, какую вещицу хотел показать ученикам директор школы.
Но не будем смаковать курьезную ситуацию, в которую попали приличные люди. Учитель – это святое (директор – тоже). Неприлично смеяться над учителями (еще неприличнее – над директорами). Это, обычно, очень плохо заканчивается.
Вот и на этот раз все закончилось очень плохо. Для Коськи.
Был созван педсовет. Коська краснел и молчал. Игорь Филиппович потирал ушибленное место.
Был вызван в школу папа. Папа краснел и молчал. Игорь Филиппович потирал ушибленное место.
Но все это ерунда. Цветочки. Ягодки для Коськи созрели дома.
Дома папа не молчал, а совсем наоборот. Папа пользовался непедагогическими средствами. При использовании этих непедагогических средств Коська тоже не молчал, а совсем наоборот. Потом Коська долго потирал одно место. Кстати, то же самое, что и Игорь Филиппович.
Об этой истории Коська рассказал Потомучу.
– Боже мой, как низко вы пали, Константин, – сказал Потомуч, – уронить прилюдно честь и всё, так сказать, достоинство руководителя образовательного учреждения! Это возмутительно, Константин! Это никуда не годится.
– Но, у нас была глубочайшая депрессия после контрольной! Надо было что-то делать.
– Согласен, депрессию надо лечить. Но не такими же варварскими средствами!
– А какими средствами надо лечить депрессию? – задал провокационный вопрос Коська.
–А ты научи меня, неграмотного, Потомуч.
После небольшой паузы Потомуч согласился:
– Подвернётся подходящий случай – научу.
И ведь подходящий случай подвернулся.
Нет-нет, Коська не рассказывал на уроке окружающего мира теорию эволюции Потомуча. Двойку он получил честно. Совсем неумышленно. Он честно пересчитывал ворон за окном и честно прослушал вопрос Раисы Ивановны. В результате он был приглашён исправлять двойку после уроков.
Настроение Коськи честно испортилось.
– Между прочим, я в это
