class="p1">В деревне он быстро снискал уважение своей рассудительностью, добротой и внимательностью.
Родители спасенных ребят собрали все необходимое для обустройства на новом месте и принесли к дому на опушке леса.
– Спасибо, мил человек! Не доглядели мы, а ты спас и наших ребятишек, и нас всех от чудища, себя не пожалел! Что могли собрали тебе на первое время… Не побрезгуй…
Игнат поблагодарил их и сказал, чтобы все принесенное положили рядом с шестом, на котором болталась отрубленная голова одноглазого медведя-людоеда.
Так и повелось: если кто приносил Игнату гостинец, то оставлял рядом с шестом, под головой медведя.
– Дядя Игнат, дядя Игнат! – Фрося с криком вбежала в незапертую калитку и, испуганно оглядываясь на медвежью голову, постучала в дверь.
– Кто это пожаловал? – распахивая дверь, спросил Игнат. – А-а-а, это ты, Ефросинья. Я думал, мышка полевая или птичка небесная ко мне скребется. Так поглядишь, в чем душа только держится, да? А как присмотришься – кремень, а не ребенок… В чем же твоя сила? Никак понять не могу… – тихо добавил он и задумчиво улыбнулся. – Что-то случилось?
– Дядя Игнат, бабушке совсем плохо! Помогите! Пожалуйста! – всхлипывала Фрося.
– Не удивила ты меня… – горько усмехнулся Игнат. – Давно умирает твоя старуха, да только умереть никак не может…
Жжет ее изнутри огонь – и не гаснет, и не сожжет дотла.
– Не поможете? – Девочка подняла мокрые от слез огромные глаза.
Игнат был ее последней надеждой.
– Ну, пойдем посмотрим, что можно сделать… Есть у меня одно верное средство, чтобы ей полегчало, – задумчиво проговорил мужчина. – Подожди здесь, я соберу все необходимое…
Боясь оставаться один на один с медвежьей головой, Фрося побрела к калитке. «Умрет… точно умрет… раз даже дядя Игнат сказал…» – думала она и тихо плакала.
– Не вешай нос раньше времени! – Бодро догнал ее Игнат. – Жизнь – самая бесценная штука в этом мире, от нее просто так не отказываются. Зубами за нее цепляются. Когтями друг у друга вырывают. Не все это, конечно, понимают, но бабушка твоя прекрасно знает цену человеческой жизни. Поверь, она сделает все, чтобы пожить как можно дольше. А когда такой настрой у пациента, и доктору легче, верно? Глядишь, вдвоем мы и одолеем хворь, – подмигнул Фросе Игнат и быстро зашагал в деревню, не замечая, что девочка едва за ним поспевает.
Старуха лежала в прежней позе и хрипела.
– Что-то, мать, ты совсем раскисла! – посмотрев на нее, сказал Игнат и покачал головой. – Неси, Ефросинья, кипяток, будем травы запаривать, отвар живительный готовить для твоей бабушки.
Пока Фрося хлопотала у печки, Игнат развязал узелок из красной материи и разложил коренья, травы, блестящие камушки и большие медные монеты.
Ближайший доктор в белом халате со шприцами и стетоскопом находился за сотни километров, поэтому все здесь давно привыкли лечиться народными средствами и умирать, когда пробьет час. Их деревню, потонувшую в лесах и болотах, цивилизация давно бросила вымирать естественной смертью как ненужный пережиток прошлого. Никакие новшества здесь не приживались. Многие дома стояли пустыми, ветшали и уходили в землю вслед за хозяевами.
С появлением Игната жизнь стала легче. Он обладал даром заговаривать болезни и ослаблять боль, знал полезные свойства растений и грибов. «Либо он мудрец и провидец, либо до встречи с медведем был врачом или травником», – говорили люди, поражаясь тому, как ловко Игнат излечивал их от разных болезней.
«Мне нужно, чтобы все вы были здоровее здоровых», – любил, посмеиваясь, приговаривать тот, когда навещал больных.
Отвар Игнат готовил не торопясь, вдумчиво. Сначала положил на дно большой глиняной плошки камни и коренья, затем стал выкладывать травы, но не без разбору, не все подряд, а в какой-то ему одному известной последовательности.
«Круг замкнись и запрись», – бубнил он, сворачивая травы кольцами и раскладывая по дну плошки. В получившиеся углубления он вложил монеты и залил все это дымящимся кипятком.
– Неси рушник! – крикнул он Фросе, застывшей в ожидании чуда.
Когда девочка принесла большое расшитое полотенце, Игнат выложил на него прогретые монеты и закутал их, чтобы тепло не развеялось раньше времени.
Напоив больную отваром, он подозвал девочку и велел положить монеты, одну за другой, на виски, лоб и горло больной.
Когда Фрося, послушно выполняя поручение, прикладывала последнюю монету, старуха вдруг закричала громким надтреснутым голосом: «Она здесь! Здесь!»
От неожиданности у девочки потемнело в глазах, и она чуть не упала со скамьи, на которой стояла. Игнат поймал ее и помог сесть.
– Видишь, сработал отварчик, сработал! А скоро еще лучше ей станет. Смотри, какой голос прорезался! Небось и с печи теперь поднимется.
Страх еще пульсировал в висках, раздувая вены, стучал в ушах, мешая понимать то, о чем громко и отрывисто кричала старуха. Девочку трясло так, что стучали зубы.
– Она вышла наружу! Я не хочу! Не хочу! Не слушай голоса мертвецов! Жалейка вышла на волю… Не зарыта… Не утоплена… Не ищи… Не смотри… Не слушай мертвецов!
Истошно прокричав последние слова, старуха замолчала и впала в дрему.
– Пусть поспит, сон завсегда лучший друг больного, – торопливо проговорил Игнат, но было видно, что мысли его уже заняты чем-то другим. – Хм, жалейка… Это уже не одуванчик с корнем…
– Дядя Игнат, о чем говорила бабушка?
– Она бредит. Мало ли что ей там привиделось… Не вникай, здоровее будешь.
Игнат поднялся, собираясь уходить.
– Ну, будет тебе! – улыбнулся он, положив руку Фросе на голову. – Успокойся. А то принесу орехи, и будешь колоть. А то зря, что ли, зубы стучат?
Девочка попыталась улыбнуться, но улыбка не изменила грустного испуганного выражения лица.
– Спасибо вам! – тихо сказала она.
– Ну чего ты? Всегда рад помочь другу. Давай ей оставшийся отвар до вечера. Ну, и поменьше беспокой бабушку. Если станет хуже, зови меня…
Игнат подошел к двери и взялся за ручку, но остановился, скрытые мысли не давали ему перешагнуть порог…
– Это бред. Понимаешь? Бред, – сказал он, повернувшись к Фросе, но в голосе слышались сомнения. Помолчав немного, он добавил: – Да, интересно… однажды я уже слышал о жалейке…
– А что это такое? Жалейка… – испуганно спросила девочка.
– Пастушья дудка. Музыкальный инструмент… – Игнат еще помолчал, окинул тревожным взглядом комнату, потом торопливо добавил: – Но старуха твоя говорила о другой жалейке. С помощью той жалейки можно ночью, при свете луны, передать один вздох мертвецу, и, пока у него есть этот воздух, поговорить с ним. Но это бред! Выдумка! Не обращай внимания… – Игнат махнул большой белой рукой и, не прощаясь, вышел из избы.
Фрося, подобрав
