До большого поля, расположенного напротив пожарной станции, мы доехали очень быстро. И тут у меня отвалилась челюсть. Сколько народу! Десятки электромобилей, все разукрашенные в красно-бело-синее!
— Вот не думал, что здесь столько жителей! — удивился я.
— На День независимости приезжают все, у кого тут есть дома. А многие еще и родных приглашают, — пояснила Хани. — На острове это главный праздник. Чем больше народу, тем веселее.
— А вон и Лоуви с тетей. — Я указал на их электромобиль.
Хани объехала двух пешеходов, уклонилась от бежавшей через поле собаки и умудрилась встать рядом с тетей Сисси. Лоуви и ее тетя были в одинаковых красных шортах и белых блузках с оборками. Лоуви собрала волосы в хвост, украсив его огромными красным и синим бантами. Их электромобиль был увешан звездно-полосатыми флажками.
Увидев черепаху, Лоуви захлопала в ладоши:
— Ух ты! Красота какая!
— Поехали с нами! — пригласил ее Мейсон. — Это официальная машина рассветного патруля!
Тетя Сисси рассмеялась и легонько подтолкнула Лоуви.
— Ступай, — сказала она. — Потом встретимся.
Лоуви взвизгнула от восторга, подбежала к нам, запрыгнула назад, к Мейсону.
Взвыла сирена пожарной машины, вслед за ней загудели гудки всех электромобилей. Лоуви раздала нам казу, мы принялись в них дуть.
— Парад начинается! — воскликнула Хани. Она запустила двигатель, и мы поехали за другими электромобилями, которые выстраивались в линию за пожарной машиной.
Снова взвыла сирена, и мы все двинулись! Да, это выглядело немножко нелепо. И старомодно. Но как же здорово! Я никогда в жизни не участвовал в параде. Машины тряслись по проселку, в громкоговорителях Брюс Спрингстин пел «Рожденные в США». Те обитатели острова, которые не сидели в тележках, стояли у своих ворот и махали участникам парада американскими флажками.
Мы объехали весь остров — одна патриотическая песня сменяла другую. Кончилось все приветственными криками и аплодисментами на причале у протоки. На широком длинном причале стояли разноцветные шезлонги; плакаты приглашали всех на праздничное купание.
Пока шел парад, солнце поднялось в зенит, лоб у меня был мокрый от пота. Я огляделся и увидел, что и взрослые, и дети уже попрыгали в воду — плавают, катаются на надувных матрасах, лодочках, каяках. Вода так и манила. Мы с Лоуви переглянулись — поскорее бы Хани припарковала машину.
— Ух как купаться хочется! — воскликнул я, готовясь прыгнуть в воду.
Тут Мейсон вдруг нахмурился, улыбка его погасла.
— Ты в порядке? — спросил я.
— Угу, — ответил он. Но верилось ему плохо.
Большие подростки как раз спрыгнули в воду с причала — они вопили, кричали, а потом начали плескаться.
Как только Хани остановилась, мы с Лоуви выскочили из электромобиля и помчались к причалу. Мейсон медленно последовал за нами.
— Эй, народ! — позвала Лоуви. — Давайте прыгнем все вместе! Сразу весь рассветный патруль!
Мейсон тут же вырвал у нее руку.
— Вы давайте. А я тут подожду.
И, не дав ей возможности возразить, он развернулся и зашагал к дороге, прочь с причала.
Лоуви нахмурилась.
— Он совсем тупой, что ли?
Я не знал ответа, поэтому просто пожал плечами.
Был прилив, сине-зеленая вода сверкала, на небе — ни облачка. Мы с Лоуви встали в очередь желающих прыгнуть в воду. Смотрели, затаив дыхание, как наши ровесники один за другим разбегались и плюхались в воду, поднимая тучи брызг. Зрители, сидевшие на берегу протоки, и молодые, и старые, каждый раз приветственно кричали и махали флажками.
Когда подошла наша очередь, мы с Лоуви взялись за руки, улыбнулись, переглянулись.
— Готова? — спросил я.
— Готова!
— Считаю до трех… Раз. Два. Три. Рассветный патруль! — выкрикнули мы и, не разжимая рук, понеслись к краю причала. На миг зависли в воздухе. Рука в руке.
А потом — ПЛЮХ!
Вода сразу охладила разгоряченную кожу. Под водой, среди пузырей, мы разжали руки и, отталкиваясь ногами, всплыли на поверхность. Вдохнули — раздались приветственные крики и аплодисменты.
Лицо у Лоуви разрумянилось, она крикнула:
— Давай еще!
— Ладно!
Мы отплыли в сторону, влезли на причал по веревочному трапу и побежали снова вставать в очередь.
— Ку-ку, Джейк!
Я повернул голову и увидел Хани — она махала мне из тени. Вид у нее был такой счастливый, что и у меня стало весело на душе. Я помахал ей тоже, а потом быстро огляделся в поисках Мейсона. Его было не видно.
Мы с Лоуви плавали, пока руки не устали — все-таки выгребать против течения в протоке оказалось тяжело. Мы ухватились за веревочный трап — передохнуть и отдышаться.
— Гляди, а вон и Мейсон, — сказала Лоуви, вытягивая шею.
— Где?
— У киоска с мороженым. — Она повела рукою над головой. — Мейсон! — позвала она. — Пошли купаться! Тут здорово!
Мейсон стоял, прислонившись к стволу дерева, и ел мороженое. Он приподнял свою трубочку и отрицательно покачал головой.
— Чего это он? — спросила меня Лоуви.
— Не знаю. Но обязательно выясню. — Я схватился за трап и вылез из воды. Лоуви — за мной следом. Мы босиком понеслись к старому дубу, под которым стоял Мейсон, — с нас капала вода.
— Ты чего? Что-то случилось? — спросил я у него.
— Все хорошо. — Мейсон облизал свою трубочку.
— Так чего не купаешься? — спросил я.
— Не хочу — и все.
Я посмотрел на друга и подумал: а может, он все еще на нас дуется за эту несчастную лодку? Но это же было уже давно!
— Мейсон, что с тобой? — спросила Лоуви. — Чего ты так?
— Как? — передразнил ее Мейсон.
Лоуви заговорила мягче:
— Почему ты никогда не купаешься?
— Просто не хочу. Что непонятно?
— Ты вообще никогда не заходишь в воду, — заметила Лоуви.
— Боишься, что ли? — пошутил я.
Мейсон сощурился.
— Заткнись! — рявкнул он, толкнув меня в плечо.
Я от неожиданности плюхнулся на попу. В первый момент опешил. Потом рассердился. Внутри будто полыхнуло пламя.
— Ты чего, обалдел? — крикнул я, вскакивая на ноги.
— Я не обалдел, — ответил он, вставая со мной грудь в грудь. — Это вы ко мне вечно пристаете.
— Мы-то хотим, чтобы тебе было весело. А ты вместо этого торчишь здесь… и ведешь себя как придурок!
— Отстань, — процедил Мейсон сквозь стиснутые зубы и пошел от нас.
Мы с Лоуви ошарашенно переглянулись. Ощущения у нас были одинаковые. Мейсон не злился. Скорее… переживал.
— Подожди, — сказал я Лоуви. И побежал догонять Мейсона, выкрикивая: — Эй, постойка!
Мейсон остановился, резко развернулся ко мне лицом. Рот у него перекосился — как будто он с трудом сдерживал слезы.
— Эй, дружище. Что с тобой? — спросил я дружелюбным тоном.
— Я не умею плавать, — выпалил Мейсон.
Я моргнул — вдруг я ослышался?
— Чего?
— Я. Не. Умею. Плавать.
