пойду учиться водить катер.
— А я? Чему я буду учиться? — спросила Лоуви, которая хотела быть как все.
— Не знаю. А ты чему бы хотела поучиться?
Лоуви пожала плечами.
— Ну, может, рисованию. Я очень стараюсь в тетрадке. — Она помолчала. — Да, пойду в кружок рисования, — решила она без промедления, как и всегда.
— Так, мы тут все невольно собрались в школу, — подвел я итог.
— А вот тут ты не прав! — возразил Мейсон, закатывая глаза. — Мы все прикольно собрались в школу!
Я фыркнул от смеха — здорово, что он заранее решил, что ему понравится плавать.
— Я только за, — сказал я. — Обещай, что научишься плавать, а я обещаю, что получу права на вождение катера. Здорово ведь будет, да?
Лоуви пересела на корточки, очень взволнованная.
— А в конце лета мы все вместе поедем кататься на моем катере!
Я протянул Мейсону правую руку для пожатия.
— Ну как, идет?
Он неуверенно посмотрел на мою руку.
Я вытянул ее чуть подальше.
— Ладно тебе, чувак! О чем тут думать? Ты же знаешь, что тебе самому хочется. По глазам вижу. И… у меня уже рука устала.
— Угу, — сказал Мейсон и пожал мне руку.
Лоуви обхватила нас обоих за шею — круг замкнулся.
Мы так и сидели там, пока небо не потемнело, — ждали, когда в Айл-оф-Палмз начнут запускать фейерверки. Мы съели бутерброды, подправили флажки и вертушки, забили норки крабов-призраков наносом, рассказали кучу историй и успели поискать красивые ракушки — только после этого в небе вспыхнули первые букеты огней. Неожиданно. Мы все вскочили, закричали «Ура!».
А потом без всякой причины, просто от радости, мы понеслись по пляжу друг за другом, раскинув руки, точно пеликаны — крылья. Мы мчались вдоль кромки прибоя, поднимая в воздух тучи брызг, а они вспыхивали самыми разными красками, потому что фейерверк отражался в воде. Я чувствовал, как ветер бьет в волосы, как капли летят в лицо.
Я бежал первым и направлялся к пляжу, а над головами у нас все расцветали фейерверки. Потом вдруг раздалась барабанная дробь, и мы пустились в бешеную пляску. Над головой полыхали зигзаги света, заполняя все небо.
Мы кружились, мы орали во все горло. Больше на пляже никого. Можно было чудить, как захочется. Прыгать, петь, танцевать, смеяться в полный голос — так, как не посмеешься дома, в школе, да и вообще нигде, кроме этого пляжа.
Нашего пляжа.
Глава 20. Счастливый день
Не показывай страха
На следующую ночь мы возобновили операцию «Койот». Я забрал Лоуви из дома, и мы поехали к гнезду, чтобы встретиться там с Мейсоном. Пересекли деревянный мостик рядом с беседкой. Казалось, что в болоте внизу не меньше тысячи лягушек. Нам их было не видно, но кваканье и попискиванье заглушали все остальные звуки.
— Стой! А это что? — Лоуви указала на край тропы.
Я нажал на тормоз, нагнулся вперед, сощурился.
— Какое-то мертвое животное.
Мы соскочили с электромобиля и пошли с фонариком посмотреть.
— Мертвый кролик. — Я осторожно подтолкнул безжизненное тельце кончиком кроссовки.
— Вернее, то, что от него осталось, — уточнила Лоуви.
Мы аккуратно переступали через куски мяса, клочки шерсти и капли крови рядом с трупиком.
— Койот, — прошептала Лоуви.
Тут вдруг включилась рация — мы так и подскочили.
— Народ. Давайте сюда. Народ! — звал Мейсон, голос у него был испуганный. — Вы где? Давайте сюда. Прием!
Я подбежал, схватил рацию из держалки в машине, нажал кнопку.
— Мейсон! Слышим тебя. Прием.
— Мне кажется, тут койот, — прошептал он. — Я слышал лай и даже вой. Он близко. Вы где там? Прием.
— Мы рядом. Будем минуты через две. Прием.
— Понял. Сторожу его в конце подмостков. Прием.
Мы с Лоуви запрыгнули в тележку. Я надавил на газ, мы помчались. Пронеслись по помосту, резко затормозили у беседки — из-под шин летели гравий и куски ракушек. Спрыгнули и помчались на берег, к Мейсону.
Тут вдруг на весь океан прозвучал его вопль:
— На помощь!
Лоуви закричала:
— Мы здесь, Мейсон!
Мы еще прибавили ходу — ноги вязли в песке. По песку плясал свет от налобного фонаря Лоуви. Я увидел Мейсона — стоит неподвижно, раскинул руки.
— Мейсон! Что… что такое? Что случилось? — окликнула его Лоуви.
— Койот! — Мейсон указал вперед дрожащей рукой. — Вон там! Смотрит на меня! Я не могу пошевелиться.
Лоуви резко затормозила в паре метров у него за спиной. Я врезался в нее.
— Вижу! — произнесла она громким шепотом.
— Где? — спросил я. Я пыхтел и лихорадочно оглядывался в поисках… сам не знал чего.
Лоуви указала на темный кустарник дальше на дюнах. Я прищурился, наклонился вперед и вроде бы тоже увидел. За высокой травой вырисовывался силуэт койота. В тусклом свете видно было плохо, но я разглядел, что он тощий и лохматый. Кровь отхлынула у меня от лица, и все волоски на теле встали дыбом.
— Что будем делать? — спросила Лоуви.
Мейсон, не поворачивая головы, произнес громким шепотом:
— Отступаем.
— Ладно. Заходи нам за спины. Очень медленно, — скомандовал я тихо. — Главное, его не напугать.
— А может, лучше орать и визжать? — предложила Лоуви.
— У нас же ничего нет с собой! На счет «три» делаем шаг назад. А потом закричим и вместе побежим к беседке. Ясно?
Мейсон кивнул. Я почувствовал, как Лоуви крепко сжала мне локоть.
Мейсон сделал шаг назад.
Животное сделало шаг вперед.
Мейсон сделал еще шаг.
Животное тоже сделало шаг. Потом еще и еще — пока Мейсон не остановился.
— Не выйдет! — крикнул Мейсон. — Он хочет меня съесть!
Сердце у меня так и бухало от страха. Все наши планы вдруг показались ужасно глупыми. Это же настоящая опасность. Что делать?
И тут я вспомнил одну историю: мы с папой гуляли по парку, и к нам подбежала какая-то облезлая собака. Она нагнула голову и угрожающе зарычала. Я хотел убежать, но папа велел не поворачиваться к ней спиной. «Не показывай страха», — сказал он. А потом замахал руками и громко, в полный голос, заревел. Собака убежала.
Я набрал полную грудь воздуха и вскинул руки. Замахал ими, зарычал, как настоящий монстр. А потом крикнул друзьям:
— Бегите! Бегом, в беседку!
Мейсон повернулся и помчался по пляжу. Лоуви бежала с ним рядом.
Когда они сорвались с места, койот насторожил уши. А потом потрусил ко мне. В руке у меня по-прежнему был фонарик. Когда животное приблизилось, я шагнул к нему с очередным громким
