— Доброе утро, бабушка, — слышно уже снаружи. — Покормите нас?
И вот уже на столе дымится молодой картофель, покрытый укропом, и сало, и сметана, и кислое и сладкое молоко...
И вот уже мы идём, нагруженные рюкзаками с едой и всякой всячиной туда, где за рекой шумит лес, где голубизна неба заглядывает в синь лесного озера, где птицы радуются погожему дню, куда влечёт нас свободная жизнь.
— А главное, — говорил дорогой Митя, — ты заметил, какая бабушка? Ни слова не сказала. Другая уже начала бы: «Ой, и куда вы идёте? И что вам там нужно? НЕ купайтесь, потому что утонете! И не ходите в лес, потому что заблудитесь» А моя — ни слова.
— Да, — согласился я, — бабушка что надо.
— А что нам в селе делать? Ребят здесь маловато, да и те все заняты — то огород окучивают, то по хозяйству... А я, было, в позапрошлом году тоже попытался полоть, и что же ты думаешь? Выполол какую-то рассаду, а сорняки оставил. Здесь такие сорняки растут, отнюдь сорняки не похожи. Посмотришь — будто какие овощи, а оно нет, оказывается. Так меня после этого и близко к городу не подпускали. Хотел дров нарубить — Поляшка отскочила и по лбу меня как трахнет! Неделю с шишкой ходил, а топор от меня прятать стали. Хотел даже корову помочь доить, так мало того, что она лягалась, как бешеная, так ещё и мою панамку сжевала.
— Так в позапрошлом! Ты ещё мал был.
Мы отступили с дороги, потому что ею проезжало несколько колхозных грузовиков. На одном стояла какая-то здоровенная часть от комбайна.
— Думаешь, сейчас лучше получится? Здесь умение нужно.
— То-то и есть!
— А где ты его наберёшься? Дома без топора и мотыги обходимся.
Миновав поле, мы приблизились к реке.
— Сейчас над шлюзами перейдём, а потом уже лесом, — пояснил Митя.
У вас здесь и шлюзы есть?
— Конечно! Не Днепрогэс, конечно, но построили лет пять назад, чтобы поля орошать. Видел же путём, канавы какие.
Мы ступили на зыбкий и, казалось, ненадёжный мостик, а внизу грохотала, бурлила, пенилась вода и били вверх, играли на солнце, разноцветные брызги.
— Ух, страшновато! Пойдём, Митя, скорее, а то ещё мостик взломится.
— Взломится! Да он тыщу таких как мы выдержит! Смотри!
И, ухватившись рукой за перила, Митька стал так вытанцовывать, вскидывая ноги, что даже доски подо мной заходили ходуном, и мостик затрясся ещё сильнее.
Изрядно вспотев, зато наглядно доказав мне, что бояться нечего, Митя наконец угомонился, и мы углубились в лес.
— Сейчас берём вправо, — минут через двадцать сказал Митька, — и тропинка до самого озера.
Только мы свернули, как навстречу, прямо на нас, из-за деревьев выскочил велосипед, и давешний хлопец, сидевший на нём, крикнул знакомым насмешливым голосом:
— Эй, мухоловы, с дороги!
Ещё даже не сообразив, что оно и к чему, мы быстро отскочили в сторону и лишь успели увидеть, как мелькнула мимо спортивная Василева майка.
— А чтобы у тебя колесо отпало! — бросил я вслед. — Ну чего он прицепился к нам, Митя?
— А, — махнул он рукой. — Мало дураков? Не обращай!
Однако настроение у нас уже упало, и остальную пути мы шли молча.
Зато у озера... Разве можно оставаться в плохом настроении из-за какого-то пришлёпка, когда видишь перед собой мечту, если не сказать всей жизни, то по крайней мере трёх последних месяцев?!
— Вот откуда, смотри, рыбу ловить!
— А песочек какой!
— А посмотри, где в воду прыгать!
— Ух ты!
— Сила!
— Здоровско!
— Вот это да!
И наконец, визжа «ура», мы бросились друг другу в объятия. Так, вероятно, не радовался ни... ни один ученик шестого класса в мире. Митька шагнул назад и торжественно обратился ко мне:
— От имени... Гм, от имени себя... Нет, от имени себя и общественности, поздравляю вас, Сергей Стеценко, с открытием летнего сезона. Ну, и желаю...
— Понятно, — сказал я. — Мерси. Взаимно. Рад стараться, — и, вытянувшись, взял сачок «на караул», но тут же опустил. — Посмотри, Митя.
Неподалёку, на холме, виднелась какая-то бесформенная куча. Мы бросились вперёд.
— Это же шалаш был! — первым догадался Митя. — А вот и дверь, — указал на две сколоченные доски. — А вот, рядом, и место для костра расчищено.
— А сена сколько! — радовался я. — Этот шалаш отремонтировать — раз плюнуть. И местечко удобное. Интересно, кто здесь жил?
— Не подходи! — крикнул Митя и принялся бегать вокруг кучи хвороста и сена, тыча в неё со всех сторон ручкой сачка.
— Да что с тобой, Митя? — удивился я. — Ты бы отдохнул!
— Нет! — удовлетворённо сказал приятель. — Теперь можно и ремонтировать.
— Чего нет?
— Змей! Они знаешь как сено любят! Заберётся и ждёт, пока ты на неё сядешь. И всё! Вообще, здесь надо быть осторожным, — говорил Митя, роясь в рюкзаке. — Лес всё-таки. Как ни возьми, а всё же глушь. Как укусит случаем — в село бежать далеко. Вот смотри, этим мы шалаш накроем, а сверху ещё и соломы наложим. И никакой ливень не страшен!
— Это же ваша клеёнка, из дома, — узнал я свёрток.
— Конечно! А чем она плоха?
— Конечно, ничем. Но родители...
— А что родители? А когда дождь пойдёт, и мы позастужаемся, и воспаление лёгких подхватим? Так что родителям лучше — наше здоровье или какая-то ничтожная клеёнка? Тем более, будем уезжать, я её заберу.
На такое жизненное доказательство я даже не нашёл ответа. Мы взялись за работу, и через час никто не поверил бы, что на месте нашего несравненного по удобству и природно-климатическим условиям куреня, ещё утром было неизвестно что.
Глава IV
Таинственный и — бр-р-р-р, — какой страшный.
Хороший хлопец.
Нервные могут дальше не читать.
Мы приходили к озеру ежедневно. Набирали продуктов, дорогой гонялись с сачками за всякими мушками и друг за другом. У озера валялись на солнце и купались в тёплой воде. Митька всё время заставлял меня вдыхать воздух и говорил: «Такова жизнь очень полезно для здоровья. Здесь даже автобусов нет». Я с ним соглашался.
Но однажды утром состоялось событие, которое немного изменило и нашу жизнь, и наши дальнейшие планы. Когда мы, как всегда, с шумом выскочили из-за деревьев на берег, то увидели: в нашем озере купается какой-то хлопец. Нам это сразу не понравилось, потому что в нём мы узнали своего знакомого, будущего мастера спорта.
— Принесло же сюда этого велосипедиста, — буркнул Митька.
Но тот, увидев нас, быстро вылез на берег и весело закричал:
— Привет исследователям! И вам искупаться приспичило? Эх, водичка — что надо! Это вам не река!
— Добрый день, — отозвались мы немного озадаченно, потому что наши с ним последние встречи не очень склоняли к дружеской беседе.
— Да что вы такие нахмуренные оба? До сих пор сердитесь? А вы, я вижу, всерьёз увлеклись отловом насекомых. Ну что же, ради мира — вот вам от меня подарок, — он поднял с песка свои штаны и, залезши в карман, вытащил жёлтый прозрачный камень. — Смотрите!
Мы с Митькой восторженно склонились над Василевой ладонью.
— Ух ты, это что?
— Не узнаёте? Янтарь. Видите, ещё и муха в нём какая-то.
Действительно, в оранжевом слитке застыло навеки маленькое насекомое.
— Вы знаете, что такое янтарь? — продолжал Василий. — Это смола деревьев, пролежала в земле миллионы лет и окаменела. Вот в Прибалтике её полно, а у нас редко, но случается. Так что эта находка — большая ценность.
— Ты что, её здесь нашёл? — не поверил я.
— А где же, по-твоему? Вот в этом озере. Хотел было в краеведческий музей сдать, но передумал. Пусть уж вам. Вы же насекомых коллекционируете.
— В этом озере? — тоже удивился Митя. — Тут?
— А что вы думаете? Здесь и не такое встретишь... — Василий бросил на нас загадочный взгляд и умолк.
— Что? — спросили мы в один голос.
— Но даже и не знаю, говорить вам... — Он помолчал. — Ну ладно. Вы, вижу, люди мыслящие и серьёзные.
Мы затаили дыхание. Что же он поведает нам, этот странный хлопец?
— Просто хочу вас предостеречь. Ведь вы, кажется, как и я, полюбили это место.
«И откуда только ему известно?» — подумал я.
— Вы умеете хранить тайны? — Он строго поднял брови.
— Могила, — скорее отозвался Митька.
— Чтобы я маму и папу не видел, — пробормотал я где-то услышанную клятву.
— Ну так вот, ребята. Озеро это необычное.
— Необычное? — шёпотом повторили мы.
— Да. Плохой слух ходит о нём. Вы заметили, что сюда из села никто не суётся?
— Заметили, — подтвердил я.
— Так далеко же, — ответил Митя. — Не каждому охота тащиться.
— Может и далеко. Но дело вовсе не в этом. А в том, что боятся.
— Боятся?
— Да. Конечно, если кого спросишь, так тебе и скажут: мол, далеко, лучше в реке купаться. А на самом деле все дрожат, когда приходится тут в воду лезть.
