Чтобы дать себе время сообразить все до конца, Настя просто перевернула черепах на спины. Те поелозили, покачались и проделали то, что для них оказалось более простым, чем перевернуться со спины на брюхо, – поменяли брюхо и спину местами, то есть еще раз трансформировались. Ну и поползли к ней.
Настя сосредоточилась и отдала мысленный приказ. Черепахи замерли и… начали разворачиваться. Но развернулись не на сто восемьдесят или сколько там им нужно было, чтобы поползти в другую сторону для выполнения Настиного приказа, а на все триста шестьдесят градусов. Настя хмыкнула и повторила свое распоряжение, и одним повтором не ограничилась, повторяла его раз за разом. Черепахи явно оказались сбитыми с толку двумя разнонаправленными повелениями, но Настя начала одерживать верх в этой заочной схватке с неизвестным дрессировщиком летающих пушечных ядер.
– Настя, я готова! – сказала Серена.
– Тогда огонь!
Вообще-то, Настя думала, что Джедай вновь поразит молнией только одного врага, но та лучше многих умела учиться на ходу и новый разряд, пожалуй, даже более мощный, чем первый, сорвавшись с ее ладоней, разветвился надвое, и каменные брызги полетели сразу от обеих черепах.
Это была ее ошибка, а не Серены, которая не знала, что Насте понадобился «язык», чтобы разоблачить предателя, так что Настя не стала никого укорять.
– Ох, мамочки мои родные! – со вздохом облегчения пробормотала Алена. – Хорошо, что они такие медленные!
Вот зря она сказала эти слова, потому что дальше все так замельтешило, что потом даже вспомнить все по порядку долго не удавалось.
Сначала накатила волна непередаваемого ужаса. Завопили все разом. Настя точно бы завизжала вместе со всеми, но горло сжало подобием судороги. Руки и ноги вмиг обмякли, захотелось упасть на землю и кататься по ней, закрыв глаза руками. Она уже начала в самом деле оседать, но ощущение накрывшего их с головой ужаса на миг ослабло, и краешек сознания сумел зацепиться за небольшую странность – всепобеждающий, сковывающий разум и тело страх в самом деле накатил на них волной, и у этой волны был источник. Трясущейся рукой она все же достала очередной свой камешек, не удержала в ладони, но не дала ему упасть – заставила умчаться в нужную сторону. Сколько мгновений понадобилось камешку, чтобы долететь? Ну, может быть, секунда, вот только время это тянулось, словно долгие часы. Наконец за валуном что-то тоненько взвизгнуло, и вместо ужаса оттуда полилась потоком злоба. Грязная, липкая, плотная. Но на фоне только что пережитого вполне терпимая, в конце концов, ужас они испытывали сами, а злоба была чужой.
– Даже я так на тебя никогда не злился, – прохрипел Семка, который, как и Настя, сумел не упасть, устоять, хоть его и заметно покачивало.
– Всем… – Насте пришлось прокашляться, – всем встать. Готовимся к атаке. Быстро, быстро!
Собственно говоря, про атаку она сказала, чтобы привести ребят – а честно говоря, и себя саму, – в чувство. Помогло. Поднялась Серена, молча сотворила свой неизменный световой меч. Меч дрожал в руке и гудел непривычно, словно сам все еще боялся чего-то. Семка тут же создал облако пара, в котором его почти не стало видно. Алена встряхнула руками, заставив воздух вокруг заструиться и завибрировать.
– Может, дополнительную защиту поставить? – спросила Инеза. – Скажи, как и где.
– Подожди немного, – ответила Настя.
– Кто-нибудь скажет, чего ждать? – спросил кто-то грубо.
Настя собралась ответить, что скорее всего на этом дело и закончится и что нужно попытаться поймать того, кто во всем виноват, но не успела.
Земля под ногами содрогнулась, и на этот раз устоять не смог никто. Почти из-под ног буквально выстрелили несколько древовидных плетей, каждая толщиной у основания едва ли не в обхват. Похожи они больше всего были на ошкуренные сучья дерева с острыми концами. Сосчитать их Настя не успела, да и было это очень сложно, потому что повыпрыгивали они со всех сторон, одна выстрелила из земли в шаге от нее, окатив градом земляных комьев и заставив упасть на колено. Их гладкая поначалу поверхность начала покрываться трещинами, из которых сыпануло невесть что черное, схожее с хлопьями печной сажи.
Алена, скорее на автопилоте, а не осознанно, направила на них струю ветра, чтобы несомненно опасные тучи отнесло в сторону. Но как тут же выяснилось, хлопья улетать не собирались. Пусть встречный поток воздуха и мешал им, но они уверенно и целеустремленно закружились несколькими хороводами и стали приближаться.
– Инеза!
– Что? Дьявол! – Инеза, чуть растерявшаяся, с испачканным землей лицом вздрогнула, но быстро сообразила, что от нее требуется, накинула мешок на ближайшее скопление сажи, потом на второе. По двум слишком приблизившимся тучкам ударил Семен. Очень удачно, замороженные черные хлопья обволокло льдом, и они осыпались на землю черным градом. Семен повторил удар еще дважды, но не так успешно и выдохся.
Подходить близко к неизвестной опасности было строжайше запрещено, но тут опасность сама оказалась на расстоянии вытянутой руки, и Серена своим мечом отсекла одну за другой три ближайшие плети. Те рухнули и принялись биться и дергаться, словно в судорогах, грозя пришибить любого, оказавшегося в пределах досягаемости. Всем пришлось перепрыгивать, бросаться в стороны, порой перекатываться по земле. Алена споткнулась и упала, плеть со свистом пронеслась над ее спиной.
Серена, выругавшись, принялась рубить упавшие плети на мелкие куски. По счастью, эти небольшие останки уже не вытворяли ничего смертельно опасного, пусть и продолжали судорожно сокращаться и дергаться.
С оглушительным треском лопнула вдоль от самого низа до самого кончика еще одна плеть, и вокруг нее стал растекаться чуть светящийся зеленым газ.
– Алена! – закричала Настя.
Алена с трудом перевернулась с живота на спину, из разбитой губы сочилась кровь. Но обстановку оценила верно и смогла для начала не дать газу растечься, а затем собрала его в жгут и заставила всосаться в землю.
Обрубки-пеньки, оставшиеся от срубленных Сереной плетей, с рыканьем выплюнули мерзко пахнущую тухлятиной жижу.
– Не наступать! Не наступать в нее! Не наступать!
Настя прокричала трижды, потому что шума вокруг было столько, что кто-то мог и не услышать. Хотя каждый и сам должен был сообразить, и ей не стоило надрывать связки, но сейчас ей было страшно, что кто-нибудь ненароком вступит в эту жижу, в которой шипели и растворялись земля и камни.
Дышать стало трудно, но тут Семен на пару с Аленой что-то придумали, жидкость перестала ядовито парить и принялась затвердевать.
Настя в первые же секунды запустила в четыре плети четыре оставшихся у нее камешка. В отличие от удара по каменным черепахам, на этот раз они сработали как надо, пробили кору – или кожу? или скорлупу? не важно! – и заметались внутри, выжигая все на своем пути.
Убедившись, что все работает как надо, но не дожидаясь окончательного результата, Настя создала в этот раз сразу две рукавицы и принялась ими перетирать еще одну плеть. Позади словно пробку из бутылки шампанского выстрелило, причем бутылка не иначе была размером с бочку. И тут же началась настоящая канонада.
Не отпуская почти «перепиленную» плеть, Настя обернулась. В оставшихся целыми и покачивающихся, словно под сильным ветром, плетях с громкими хлопками образовалось множество отверстий, и из них едва ли не сплошным потоком потекли… сероватые полупрозрачные, подернутые отвратительной слизью комочки с синими и багровыми прожилками под сморщенной кожицей. Комочки стекали по стволам плетей, отращивая на ходу огромное число крохотных ножек.
Серена, завершившая рубку поверженных ею плетей, кинулась с занесенным над головой мечом к ближайшей плети, едва не влетев в скопление шевелящихся сплошной массой слизней.
– Замри! – крикнул ей Семка.
Серена застыла на мгновение и ударила в скопление слизней целым пучком молний. Там, куда угодили молнии, на мгновение образовалось облачко пара и дыма, но его тут же снесло в сторону. Если число слизней и уменьшилось, то на глаз определить это было невозможно.
– Настя, вправо! – На этот раз кричала Алена.
Настя, не раздумывая, прыгнула вправо, а на то место, где она стояла, рухнула, рассыпавшись в труху, одна из плетей, обработанных ее камешками. Почти сразу начала падать вторая. Третья и четвертая рухнули одновременно.
– Серена! Сейчас упадет вон та, руби ее! – Настя наконец перетерла очередную плеть у самого ее основания.
– А слизни?
– Я займусь, – ответил Семка и одним ударом заморозил почти всех слизней.
Но корочка льда, на них образовавшаяся, затрещала, ломаясь мелкой крошкой, и осыпалась. Слизни все как один вновь зашевелились.
Настя схватила своей рукавицей целую пригоршню и сжала со всей возможной силой. Брызнуло, словно из раздавленного яйца. Она стряхнула остатки и схватила новую порцию, но выжатые и упавшие на землю слизни на глазах налились жидкостью и округлились. И почти тут же все они, пусть не с бешеной скоростью, но с очень уж большой для таких с виду неповоротливых существ волной покатили под ноги.
