приятелю Лассе Принципу! Иначе вам не поздоровится. А как одолжим деньжат, уедем отсюда далеко-далеко и повеселимся на славу. Ну, теперь мне пора домой, мама, поди, заждалась меня к ужину. У нас сегодня блины с брусничным вареньем.
— Везёт, — вздохнул Крендель, — для кого-то блины пекут. А вот меня никто ничем не угостит.
Шеф, Ниссе Чих и Густаф Гейер ушли. Крендель остался один. Продолжая жалеть себя, он поплёлся по улице, не замечая, что кто-то идёт ему навстречу.
— Кристен!
Крендель уже и забыл, что его когда-то так звали. Много лет его никто так не называл. Он вздрогнул и остановился — перед ним была фрёкен Сталь!
— Вот я тебя и поймала, — сказала она, указывая на него пальцем. — И не пробуй сбежать.
Крендель решил, что фрёкен Сталь узнала, что он стал членом банды разбойников.
— Я ничего не сделал! — закричал он. — Клянусь…
— Не клянись, — перебила его фрёкен Сталь. — Я отлично помню, что ты никогда не делал домашних заданий. Готов ли ты честно ответить на мой вопрос?
Крендель смутился. Он обещал Шефу, что не станет ябедничать. А теперь вот фрёкен Сталь припёрла его к стенке. Ну он и вляпался!
— Я попробую, — сказал он наконец.
— Какое варенье больше подходит к блинам: клубничное или малиновое? Или яблочное пюре? — спросила фрёкен Сталь. — Ларс Принцип не смог ответить, поглядим, может, ты справишься лучше.
Крендель вздохнул с облегчением.
— Я уже давно не ел блинов, но, насколько помню, лучше всего — малиновое.
Фрёкен Сталь захлопала в ладоши.
— Браво, браво! — воскликнула она. — Я тоже так думаю. Раз ты такой смышлёный, приглашаю тебя в гости. Угощу блинами.
— Ой, а у меня вечером дела, — пробормотал Крендель. — Я не могу…
— Можешь, — решительно сказала фрёкен Сталь. — Следуй за мной!
И вот Крендель и фрёкен Сталь уселись за стол и стали есть блины. Точнее сказать: в основном их ел Крендель — уписывал за обе щёки. Положил себе на тарелку целую гору и сверху полил вареньем.
— Потрясно! Ничего вкуснее я в жизни не едал, — нахваливал он, запихивая в рот следующий блин.
Фрёкен Сталь достала из красной сумки ручку и чёрный блокнот и что-то записала.
Наконец на тарелке осталось всего два блина.
— Доедай и их, — предложила фрёкен Сталь. — Обидно съесть так много и оставить так мало.
— Не могу, — простонал Крендель. — Живот набит под завязку. Мне кажется, что я вот-вот лопну.
— Не удивительно, — ехидно заметила фрёкен Сталь. — А пока ты уплетал блины, я кое-что записала в свой блокнот.
— Что? — поинтересовался Крендель и расстегнул ремень.
Фрёкен Сталь громко прочитала:
— «Кристен сел за стол, не помыв руки. Совал нож в рот. Разговаривал с набитым ртом. Чавкал. Брал слишком большие порции. Пролил варенье на скатерть».
Крендель покраснел.
— Ты не умеешь вести себя за столом, — продолжила фрёкен Сталь. — Неужели ты забыл всё, чему я тебя учила? Фу, стыд-позор, придётся с тобой заниматься дополнительно.
Крендель просиял.
— Вы хотите сказать, что я могу вернуться и доесть блины? Чтобы попробовать вести себя получше? — спросил он. — Потрясно!
— Да, ещё и это, — перебила его фрёкен Сталь. — Ты говоришь «потрясно», а надо — «потрясающе». Запомни. И не забывай хорошенько чистить зубы на ночь! От малинового варенья они могут заболеть.
Учительница замолчала и почесала нос. Верный признак того, что она о чём-то всерьёз задумалась.
— Ко мне в гости приходил сегодня твой старинный приятель Ларс Принцип, — сказала она. — Он упомянул твоё имя.
Крендель икнул. Вот теперь он попался!
— Но не могу припомнить, что он о тебе рассказывал, — добавила фрёкен Сталь. — Ладно, поспеши, раз у тебя вечером дела. А я, пожалуй, лягу спать пораньше. Приходи ещё меня навестить, я буду рада, малыш Кристен.
Если бы только она знала, подумал Крендель и припустил по переулку Яблочная Пожива.
Стемнело. Пора было членам банды отправляться одалживать деньги у фрёкен Сталь.
4. Ниссе идёт на цыпочках, и всё идёт наперекосяк
Августовская луна, яркая словно солнце, осветила четыре тёмных силуэта в переулке Яблочная Пожива. У калитки дома Квинтерфинтер тени слились в одну.
— Всем всё ясно? — спросил Шеф.
— Всё ясно! — прошептал в ответ Крендель Петерсон.
Густаф Гейер кивнул.
— А-а-а… — начал было Ниссе Чих.
Но Шеф успел заткнуть ему рот ладонью, чтобы он не чихнул.
— Тихо! — прошипел он. — Ты что, забыл: фрёкен Сталь слышала любой шёпот в классе. Может, слух у неё по-прежнему отличный. Но надеюсь, она уже уснула.
— Ага, я точно знаю, — важно заявил Крендель.
— Откуда? — удивлённо поинтересовался Шеф.
— Был сегодня у неё в гостях и ел блины с малиновым вареньем, — доложил Крендель.
— А она не знала, что ты грабитель? — насторожился Шеф. — Может, уже позвонила прокурору Лассе Принципу в полицейский участок?
— Нет, — заверил Крендель. — Она сказала, что Лассе упоминал моё имя, но не вспомнила, по какому поводу. Наоборот, приглашала меня приходить ещё.
— Зачем?
— Подучиться немного, раз я не умею правильно вести себя за столом, — отвечал Крендель смущённо.
— Ах ты, негодник! — усмехнулся Шеф. — Позволяешь старушкам вертеть тобой, как им заблагорассудится.
— Я охотно навещу фрёкен Сталь ещё разок. Блины у неё — объеденье! — попробовал оправдаться Крендель. — После обеда всего два блинчика остались.
— А-а-а-пчхи! — чихнул Ниссе Чих. — У меня идея! Раз Крендель уже приглашён, вот пусть заодно и одолжит у фрёкен Сталь деньжат.
— Верно — отправляйся, да поживее! — решил Шеф. — Густаф, доставай ключи!
Густаф Гейер вынул из кармана большущую связку ключей и начал подбирать, какой подойдёт к замку. Один, второй, третий, четвёртый…
— Вечно ты копаешься, — прошипел Шеф нетерпеливо. — Не можем мы тут всю ночь стоять!
— Ох, плохочки, — пробормотал Густаф Гейер.
И продолжил пробовать один ключ за другим, но все они не проходили в замочную скважину.
— Если не сможем открыть дверь — разойдёмся по домам, — радостно прошептал Ниссе Чих.
— Надо найти способ войти, — сказал Шеф. — Вспомнил! Фрёкен Сталь постоянно твердила о пользе свежего воздуха. Наверняка у неё и теперь где-нибудь окно открыто.
И правда. Грабители обошли дом и увидели, что одно окно распахнуто.
— Залезай, — велел Шеф Ниссе Чиху. — А мы подождём тут, пока ты вернёшься с кошельком.
Ниссе Чих вздохнул и полез в окно. Оказавшись в доме, он снял ботинки, на цыпочках прошёл по тёмной гостиной и уже собрался подняться по лестнице в спальню на втором этаже, но — скрип! — скрипнула половица.
Ниссе Чих замер
