сундука.
– А почему мы поселились здесь?
– Когда ты родился, дедушка с бабушкой пригласили нас сюда. Они хотели, чтобы ты рос в этом доме. У твоего дедушки были на твой счет большие планы. – Мистер Хелмсли помолчал. – Дедушка с бабушкой – очень хорошие люди, просто из другого, странного мира. В нем обитают сплошь люди исключительные, рядом с которыми они чувствовали себя совершенно обычными и такими, как все.
– Ты про Общество, да?
Мистер Хелмсли потер подбородок и поднял брови.
– Про Общество, – подтвердил он. – Ты ведь там не был?
– Нет, – ответил Арчер.
– В целом – да, Общество составляет важную часть этого мира. Но мы с твоей мамой хотели растить тебя сами, а не отдавать это на откуп дедушке с бабушкой. Поэтому мы отказались.
– Но мы же все-таки переехали, – заметил Арчер.
– Да. Твой дедушка умеет убеждать, – ответил мистер Хелмсли, складывая руки на груди. – После того как мы отклонили первое их предложение, они тотчас же сделали второе.
– Какое? – спросил Арчер.
– Дедушка пообещал, что если мы переедем в этот дом, то до твоего двенадцатого дня рождения они к тебе не приблизятся. Ему пришлось потрудиться, пока он уговорил твою маму, но в конце концов она согласилась, и мы переехали. Конечно, никто не знал, что задолго до твоего двенадцатого дня рождения они станут плавать по морю на айсберге. – Мистер Хелмсли улыбнулся. – Как это на них похоже. Они, конечно, авантюристы, но очень хорошо понимали, что будет, если ты вырастешь в особняке Хелмсли. Им даже не обязательно было растить тебя. Эти стены пропитаны их магией. Они знали, что дом вырастит тебя сам. И когда твоя мама услышала, что ты разговариваешь с животными, она тоже это поняла. Вот почему она вечно требовала, чтобы ты присутствовал на этих ее званых ужинах. Она хотела, чтобы ты почаще говорил с людьми. С этим у тебя не особо, верно?
Арчер попытался удержаться от улыбки, но все равно улыбнулся. Глаза мистера Хелмсли блеснули.
– Но ты все-таки успел познакомиться с дедушкой. И понял, что это он.
– Да, на том званом ужине, – кивнул Арчер. – Но откуда ты знаешь?
– Он хотел к тебе присмотреться. Он нанес нам краткий визит, и я тайком провел его в дом.
Арчер сел на сундук и мрачно посмотрел на отца.
– Все равно не понимаю: почему нельзя было жить в доме всем вместе?
– Потому что мы так решили. К лучшему это вышло или к худшему – уже не важно. Как я уже сказал, растить ребенка должны родители, а не дедушка с бабушкой. Если бы мы жили с ними вместе, в дом то и дело приходили бы их странные знакомцы. Мы с твоей мамой решили, что в такой атмосфере растить тебя не хотим.
– Но сам-то ты вырос как раз в такой атмосфере, – сказал Арчер. – И ты совсем по ним не скучал?
– На самом деле ты провел в этом доме куда больше времени, чем я. Я бывал тут – и видел родителей – только летом на каникулах да в праздники. А учился в школе-интернате.
– Не может быть, – сказал Арчер. – Это тебя дедушка с бабушкой туда послали?
– Да, – ответил отец. – Они много путешествовали, а я был еще слишком мал. Они решили, что в школе-интернате мне будет лучше. Впрочем, в итоге все сложилось неплохо.
– Но как же… – начал Арчер. – Когда мы ходили в музей, ты мне столько рассказывал… Неужели ты так никогда и не смог делать то, что хотел?
– Нет, – ответил отец. – Мне очень нравилось, когда родители рассказывали о своих приключениях, – но пускаться в приключения самому? Я никогда не испытывал тяги к такой жизни. Походы в музей придумал твой дедушка. Познакомившись с тобой, он заставил меня пообещать, что я стану водить тебя в музей и рассказывать разные истории. Я так и сделал – мне это очень нравилось. Вот только истории я рассказывал не свои. И выходило у меня не очень, да?
– Да нет, вполне, – ответил Арчер.
Мистер Хелмсли улыбнулся и поднял вверх палец.
– Величайший путешественник в мире! Какой кошмар. Подозреваю, что твой дедушка понимал: из меня плохой рассказчик. Должно быть, поэтому они стали присылать тебе посылки, только, наверное, забыли рассказать о них мне. Понимаешь, Арчер, я очень горжусь, что я их сын, но не меньше горжусь тем, что я стал единственным ребенком в мире, который разочаровал своих родителей, избрав профессию юриста. Должно быть, это еще одна причина того, почему твой дедушка хотел, чтобы ты рос в доме Хелмсли. Если бы юристом стал не только его сын, но и внук – представляешь, какой бы был скандал?
Арчер улыбнулся, но быстро посерьезнел.
– А мне обязательно уезжать? – спросил он.
– Боюсь, что да, – ответил отец. – Но ты не расстраивайся. Свежий воздух творит чудеса. Тебя и так слишком долго продержали в четырех стенах. И к тому же, несмотря на все мое красноречие и убедительность, в Академии Уиллоу до сих пор никак не решат, исключать тебя или оставить.
Мистер Хелмсли встал. Казалось, он пытается сдержать смех.
– Если так подумать… – начал он. – Что-то в этой истории с тиграми не так… Но если отставить тот факт, что ничего подобного вообще не должно было случиться, то между нами должен заметить, что ты справился очень достойно.
– Спасибо, – сказал Арчер.
Отец уже стоял на пороге, когда Арчер задал последний вопрос:
– Как ты думаешь, они не умерли?
Мистер Хелмсли немного помолчал, а потом, не поворачиваясь, ответил:
– Они относились к таким вещам с юмором. Будем брать пример с них. Не важно, что я думаю, Арчер. Если ты веришь, что они живы, то верь. Обязательно верь.
НЕМНОГО ПОКОЯ
Последние дни перед отъездом Арчер провел на крыше с Аделаидой и Оливером. Дом Мракли, от которого их отделял лишь сад, стоял пустой. Его выставили на продажу.
– Нет, ну просто не верится – опять белый медведь! – сказал Оливер. – Может, в Рэйвенвуде узнаешь, почему она оттуда ушла.
– Напиши нам, если узнаешь, – сказала Аделаида. – То есть вообще – пиши.
Оливер улегся на спину.
– Жалко, что мы не добрались до порта, – сказал он. Арчер и Аделаида удивленно уставились на него.
– Да нет, мне идти совсем не хотелось, – поспешил пояснить Оливер. – Просто мне казалось, что какая-то часть меня хочет перемен в жизни.
– Большая часть? – спросила Аделаида.
– Нет, – ответил Оливер. – Очень маленькая.
– Может, ты просто съел что-то не то? – спросил Арчер.
Аделаида расхохоталась так, что не могла остановиться.
– И совсем не смешно, –
