Приключений не предвидится. Айсберг и фонарный столб - Николас Гэннон

– Да я не об этом, – захихикала Аделаида. – Я просто пытаюсь догадаться, что подумали тигры, когда увидели тебя в этой твоей газельей маске.

Отсмеявшись, Аделаида повернулась к Арчеру и сказала:

– Вчера ко мне приходила мисс Уайтвуд. Она и с тобой хотела поговорить, но я сказала, что, наверное, не стоит. Она просила сказать, что ей жалко, что ты уезжаешь, и что она надеется вскоре снова с тобой увидеться.

Больше всех жалело об отъезде Арчера семейство Буль. Миссис Буль напекла ему целую жестянку печенья в поезд. А мистер Буль еще раз посоветовал: «Весело порхай и забот не знай».

Арчер не слишком задумывался о том, что ждет его в Рэйвенвуде, однако утром того дня, на который был назначен отъезд, ни о чем другом думать не мог. Его не покидало странное чувство: он так мечтал уехать из дома, а когда его мечта наконец сбылась, ему уже никуда не хотелось.

Он скатился с кровати и пошел в ванную умываться и чистить зубы. Приведя себя в порядок, он спустился вниз, надеясь прочесть в свежей газете очередную статью о скандале в музее. Что угодно, лишь бы занять голову. Многочисленные статьи принесли Арчеру, Оливеру и Аделаиде широкую известность, однако сами они еще этого не осознали.

Арчер открыл дверь и наклонился за газетой, но тотчас же уронил ее и повернулся. Моргнул дважды, потом еще раз. Глаза словно заволокло туманом.

«Это дело рук Аделаиды, – подумал он. – Или Оливера».

На крыльце, на самом его углу, лежал зеленый сверток, перевязанный желтой веревочкой. Либо его принесли Аделаида и Оливер, либо почтальон очень спешил и уронил сверток в лужу, потому что бумага на нем была мокрая насквозь. Арчер внимательно осмотрел мокрую посылку. На ней имелась наклейка с адресом, но чернила расплылись от воды. Впрочем, кое-что еще можно было прочесть: «Арчеру Б. Хелмсли». Арчер закрыл дверь и унес посылку к себе.

В доме по соседству Оливер вихрем взлетел по лестнице на крышу; в руках у него был свежий номер «Вестника штилевой полосы», а Аделаида неслась следом. И в тот же миг к высокому узкому дому на кривой Ивовой улице хлынули со всех сторон бесчисленные репортеры. Они размахивали камерами и блокнотами и выкрикивали вопросы, а мистер и миссис Хелмсли стояли в дверях, не зная, что сказать.

Аделаида и Оливер влетели с балкона в комнату Арчера, чуть не растянувшись от спешки на полу.

– Ты видел, видел! – вскричал Оливер, обретя равновесие, и замахал газетой. – Видел заголовок!

– Слазай на крышу, посмотри, что творится, – сказала Аделаида. – Просто сумасшедший дом какой-то. Оливер сказал, что один репортер даже с дерева упал.

– Ага, прямо на троих других! – сказал Оливер. – Значит, ты не поедешь в Рэйвенвуд!

Арчер знал, что от Рэйвенвуда отвертеться не удастся. Что бы ни произошло, для его мамы это станет лишним поводом отослать его в интернат. И все-таки он широко улыбался. Оливер с Аделаидой уселись рядом с ним на кровать. В руках у Арчера был кусок льда. Увидев его, Оливер побледнел.

– Что, опять все по новой? – спросил он. – Не надо!

Арчер вручил ему письмо. Аделаида читала через плечо Оливера.

Арчер, Оливер и Аделаида молча сидели и смотрели друг на друга.

– Как ты думаешь, они выкопали себе пещеру? – спросил Оливер.

Арчер не знал. Он взял в руки кусок льда.

– Это настоящий айсберг, – сказал он и опустил руку. – Ну, по крайней мере, кусочек айсберга.

– Этого не может быть, – сказал Оливер.

– Он бы уже давно растаял, – согласилась Аделаида.

Они были правы. Айсберг должен был растаять задолго до того, как посылка достигла Арчера. Должен был – но не растаял. И ничто на свете не могло помешать Арчеру, Оливеру и Аделаиде сидеть рядом, смеяться и передавать из рук в руки кусочек айсберга. Или, как выразился Оливер, кусочек того, чего не может быть.

Иди за стол, Аделаида (фр.).

Спасибо, месье (фр.).

Если хочешь (фр.).

Счастливого пути! (фр.).

Простите (фр.).

Добрый путь (фр.).

Спасибо, месье! Вы говорите по-французски? (фр.).

Безумие! (фр.).