Ознакомительная версия.
– Увы, увы, увы, результаты пока скромные, – сказала она, улыбаясь. – Что ж, продолжим завтра вечером, не так ли? Можете идти.
Гарри без единого слова вышел из кабинета. В школе было совершенно безлюдно; наверняка уже перевалило за полночь. Он медленно двинулся по коридору, но, повернув за угол и зная, что отсюда она уже не услышит шагов, бросился бежать.
У него не осталось сил ни на отработку Заклятия исчезновения, ни на дневник сновидений, ни на изображение лукотруса, ни на письменные работы. Утром он не пошёл завтракать, чтобы накатать по-быстрому для прорицаний, которые шли первым уроком, пару фальшивых сновидений. Что странно, компанию ему составил взъерошенный Рон.
– Вечером-то что тебе помешало? – спросил Гарри друга, чей взор дико блуждал по стенам гостиной в поисках вдохновения. Рон, который крепко спал, когда Гарри вернулся вчера от Амбридж, пробормотал, что «делал другое», и, низко склонившись над пергаментом, нацарапал несколько слов.
– Ладно, сойдёт, – сказал он, захлопывая дневник. – Написал, что мне приснилось, будто я покупаю новые ботинки. Вряд ли она отсюда что-нибудь этакое сможет вывести.
Вдвоём они быстро зашагали в Северную башню.
– А как у Амбридж? Что она заставила тебя делать?
Поколебавшись долю секунды, Гарри ответил:
– Строчки писать.
– Значит, ничего такого страшного? – спросил Рон.
– Да, ничего, – сказал Гарри.
– Кстати… вспомнил сейчас… отпустит она тебя в пятницу?
– Нет, – сказал Гарри.
Рон издал сочувственный стон.
День для Гарри опять выдался скверный. Не отработав Заклятие исчезновения, он в результате оказался одним из худших на трансфигурации. Всю большую перемену ему пришлось потратить на дорисовку лукотруса, а между тем МакГонагалл, Граббли-Дерг и Синистра задали им новые домашние задания, выполнить которые вечером у него не было никаких шансов из-за наказания, наложенного Амбридж. В довершение всего Анджелина Джонсон за ужином снова его поймала и, узнав, что он всё-таки не сможет в пятницу прийти на вратарские испытания, сказала, что разочарована его отношением к делу и что игрок, который хочет остаться в команде, должен ставить тренировки выше всего остального.
– Я наказан, ясно тебе или нет? – заорал Гарри ей в спину, когда она зашагала прочь. – Ты думаешь, торчать у этой старой жабы мне приятнее, чем играть в квиддич?
– По крайней мере это строчки, ничего больше, – попыталась утешить его Гермиона, когда он опять опустился на своё место за столом и поглядел на бифштекс и пирог с почками, которых ему уже не хотелось доедать. – Не такое уж страшное наказание.
Гарри открыл рот, потом закрыл его и кивнул. Он не вполне понимал, почему утаивает от Рона и Гермионы, что произошло в кабинете Амбридж. Знал только, что не хочет видеть ужас на лицах друзей, что от этого ему стало бы ещё хуже, ещё труднее. И вдобавок он смутно чувствовал, что это должно остаться между ним и Амбридж, что идёт их личное состязание воль, и он намерен был лишить её удовольствия узнать, что он жаловался.
– Сколько домашней работы – это просто немыслимо, – несчастным голосом сказал Рон.
– Не понимаю, почему ты вчера вечером ничего не сделал? – спросила его Гермиона. – Где ты был, кстати?
– Я был… ну… прогуляться ходил, – уклончиво ответил Рон.
У Гарри возникло отчётливое ощущение, что не ему одному есть что скрывать.
* * *
Второй вечер у Амбридж прошёл не лучше, чем первый. Кожа на тыльной стороне руки раздражалась теперь быстрее и очень скоро покраснела и воспалилась. Вряд ли, подумал Гарри, она долго будет раз за разом так хорошо заживать. Скоро слова врежутся ему в руку, и Амбридж, видимо, будет удовлетворена. Тем не менее он не позволил себе даже вздохнуть от боли и за всё время (она опять отпустила его только после полуночи) не произнёс ни слова, кроме «добрый вечер» и «спокойной ночи».
С домашним заданием, однако, положение уже было отчаянное, и, вернувшись в гриффиндорскую гостиную, он, хоть и устал до предела, не пошёл спать, а открыл учебники и принялся за письменную работу о лунном камне, которую задал им Снегг. Кончил к половине третьего ночи. Он знал, что написал не ахти как хорошо, но делать было нечего; по крайне мере он сдаст хоть что-то, иначе не миновать нового наказания, на этот раз от Снегга. Затем он кое-как нацарапал ответы на вопросы МакГонагалл, накатал что-то насчёт правильного обращения с лукотрусами для Граббли-Дерг, с трудом доковылял до кровати, рухнул на неё не раздеваясь и мгновенно заснул.
* * *
Четверг прошёл в тумане неимоверной усталости. Рон тоже был очень сонный – Гарри не понимал почему. Третий сеанс наказания отличался от предыдущих только тем, что через два часа слова «Я не должен лгать» уже не растаяли на руке, а остались нацарапанными на ней. Из букв капельками сочилась кровь. Перерыв в скрипе острого пера заставил профессора Амбридж поднять глаза.
– А, – мягко сказала она, выходя из-за стола, чтобы лично обследовать руку. – Хорошо. Это послужит вам напоминанием, не правда ли? На сегодня достаточно.
– Завтра мне приходить? – спросил Гарри, беря сумку левой рукой. Правая очень сильно болела.
– Ну конечно, – ответила профессор Амбридж, улыбаясь всё так же широко. – За следующий вечер мы, надеюсь, впечатаем поучение ещё чуть глубже.
До сих пор Гарри и представить себе не мог, что на свете найдётся преподаватель, которого он будет ненавидеть больше, чем Снегга. Но, идя в башню Гриффиндора, он должен был признать, что у Снегга появился достойный конкурент.
«Сволочь, – подумал он, поднимаясь по лестнице на восьмой этаж, – гнусная, сумасшедшая, старая…»
– Рон?
Он дошёл тем временем до верха лестницы, повернул направо и едва не натолкнулся на Рона, который стоял за статуей Десмонда Долговязого и стискивал метлу. Увидев Гарри, он так и подскочил от неожиданности и попытался спрятать свой новый «Чистомет-11» за спиной.
– Что ты здесь делаешь?
– Я… ничего. А ты что здесь делаешь?
Гарри нахмурился.
– Да брось, мне-то ты можешь сказать! Чего ты тут спрятался?
– Я… я от Фреда и Джорджа, если уж тебе так нужно знать, – сказал Рон. – Они только что прошли тут с первокурсниками, наверняка опять что-то на них испытывают. Ведь в общей гостиной они не могут, там сейчас Гермиона.
Говорил он очень быстро и как-то лихорадочно.
– Но метла-то тебе зачем? Куда лететь собрался? – спросил Гарри.
– Я… ну… ну хорошо, скажу, только не смеяться, ладно? – слабо обороняясь, проговорил Рон, который с каждой секундой всё краснел и краснел. – Я подумал, может, теперь, когда у меня приличная метла, меня возьмут вратарём в команду Гриффиндора? Ну вот. Давай. Смейся.
– Никакого смеха, – сказал Гарри. Рон моргнул. – Отличная идея! Просто здорово будет, если ты попадёшь в команду! Ни разу не видел, как ты играешь вратарём. Хорошо играешь?
– Вроде бы неплохо, – ответил Рон, которому реакция Гарри явно принесла громадное облегчение. – Когда Чарли, Фред и Джордж тренировались в каникулы, я всегда был у них вратарём.
– Значит, сейчас отрабатывал вратарские приёмы?
– И сейчас, и каждый вечер со вторника… правда, сам по себе. Я пытался колдовством заставить квоффлы лететь на меня, но это оказалось трудно, и не уверен, что от этого было бы много пользы. – У Рона был нервный, встревоженный вид. – Фред и Джордж небось лопнут от смеха, когда я приду на испытания. С тех пор как меня назначили старостой, они постоянно меня дразнят.
– Жалко, что меня там не будет, – с горечью сказал Гарри, когда они вместе пошли в гостиную.
– Да, и мне… Гарри, что у тебя с рукой?
Гарри, который только что почесал нос свободной от сумки правой рукой, попытался спрятать её, но преуспел не больше, чем Рон со своим «Чистометом».
– Да ничего, порезал просто…
Рон схватил Гарри за запястье и поднял его кисть на уровень глаз, повернув к себе тыльной стороной. Довольно долго он молча пялился на слова, вырезанные на коже. Наконец отпустил руку. Ему явно стало нехорошо.
– Ты, кажется, сказал, что она просто велела тебе писать строчки.
Гарри заколебался было – но Рон-то ведь был с ним откровенен, и он рассказал Рону всю правду о часах, которые провёл в кабинете Амбридж.
– Вот старая стерва! – возмущённо прошептал Рон, когда они остановились у Полной Дамы, которая мирно дремала, уронив голову на грудь. – Да она просто сумасшедшая! Иди к МакГонагалл, скажи ей!
– Нет, – быстро ответил Гарри. – Этим я только обрадую Амбридж, это значило бы, что она меня достала. Не хочу.
– Достала? Но нельзя же ей это спускать!
– К тому же я не знаю, имеет ли МакГонагалл над ней власть, – сказал Гарри.
– Тогда иди к Дамблдору!
– Нет, – отрезал Гарри.
Ознакомительная версия.
