Ознакомительная версия.
– Тогда иди к Дамблдору!
– Нет, – отрезал Гарри.
– Почему?
– У него и без меня много забот, – сказал Гарри, хотя настоящая причина была другая. Он потому не хотел обращаться к Дамблдору за помощью, что Дамблдор с июня не говорил с ним ни разу.
– И всё-таки я считаю… – начал Рон, но его перебила Полная Дама, которая уже некоторое время смотрела на них сонным взором и теперь не выдержала:
– Вы намерены говорить пароль? Мне что, всю ночь не спать и дожидаться, пока вы кончите беседу?
* * *
В пятницу – такая же хмарь и сырость, как всю неделю. Хотя Гарри, входя в Большой зал, невольно бросил взгляд на преподавательский стол, по-настоящему он уже не надеялся увидеть Хагрида, и сознание его мигом переключилось на более насущные проблемы – такие, как гора домашних заданий и перспектива новых мучений в кабинете Амбридж.
Две мысли поддерживали Гарри в тот день. Одна – что завтра уже выходные, другая – что хотя последний вечер у Амбридж наверняка будет очень тяжёлым, в окно её кабинета хоть издали, но видно поле для квиддича и, если повезёт, он сможет посмотреть, как Рон справляется с испытаниями. Лучики света, прямо скажем, довольно слабые, но Гарри был рад всему, что хоть сколько-нибудь могло рассеять окружающий мрак; ни разу ещё учебный год в Хогвартсе не начинался у него с такой скверной недели.
В пять вечера Гарри в последний раз, как он от всей души надеялся, постучал в дверь кабинета Амбридж и услышал, что может войти. На покрытом кружевной скатертью столике его ждал чистый пергамент, рядом лежало чёрное заострённое перо.
– Вы знаете, что вам делать, мистер Поттер, – сладко улыбнулась ему Амбридж.
Гарри взял перо и бросил взгляд в окно. Если бы переместить стул вправо всего на какой-нибудь дюйм… Притворившись, что подвигается ближе к столу, он смог это сделать. Теперь ему видно было, как вдалеке летает над полем для квиддича команда Гриффиндора, видны были и полдюжины тёмных фигур, стоявших около трёх высоких шестов с кольцами. Это наверняка были кандидаты во вратари, ожидающие очереди показать, на что они способны. Понять, кто из них Рон, на таком расстоянии было невозможно.
«Я не должен лгать», – написал Гарри. Надрезы на тыльной стороне правой кисти открылись и снова начали кровоточить.
«Я не должен лгать».
Надрезы углубились, руке стало горячо и больно.
«Я не должен лгать».
По запястью потекла кровь.
Он ещё раз улучил момент и посмотрел в окно. Кто бы ни защищал сейчас кольца, он делал это из рук вон плохо. За те считанные секунды, что Гарри осмелился глядеть, Кэти Белл забросила мяч дважды. Всей душой надеясь, что в роли вратаря выступает не Рон, он перевёл взгляд на закапанный кровью пергамент.
«Я не должен лгать».
«Я не должен лгать».
Он поднимал глаза всякий раз, когда ситуация казалась благоприятной, – когда, например, он слышал скрип пера Амбридж или шорох выдвигаемого ящика стола. Третий из испытуемых выглядел сносно, четвёртый ужасно, пятый уклонился от бладжера очень хорошо, но тут же пропустил лёгкий мяч. Сумерки за окном быстро сгущались, и Гарри не знал, сможет ли разглядеть шестого и седьмого.
«Я не должен лгать».
«Я не должен лгать».
Уже весь пергамент был алый от крови из руки, которая очень сильно болела. Когда Гарри опять поднял голову, уже совсем стемнело и на поле для квиддича ничего не было видно.
– Давайте-ка мы с вами взглянем, усвоили ли вы урок, – прозвучал через полчаса мягкий голос Амбридж.
Она подошла к нему и протянула короткопалую, с перстнями, ладонь. Он подал ей руку, и она стала рассматривать слова, врезавшиеся в кожу. И тут его полоснула новая боль, уже не в руке, а в шраме на лбу. Одновременно возникло очень странное ощущение где-то под ложечкой.
Он выдернул руку и вскочил, глядя на Амбридж во все глаза. Она смотрела на него, растягивая в улыбке широкий и дряблый рот.
– Больно, не так ли? – мягко сказала она.
Он не ответил. Сердце стучало очень сильно и быстро. Что она имеет в виду – израненную руку или то, что он почувствовал сейчас во лбу?
– Что ж, я полагаю, вы получили необходимое внушение, мистер Поттер. Можете идти.
Он схватил сумку и, как мог, быстро вышел из кабинета.
«Спокойно, – говорил он себе, взбегая по лестнице. – Спокойно, это вовсе не обязательно значит то, что ты думаешь…»
– Мимбулус мимблетония! – выдохнул он перед портретом Полной Дамы, и тот в очередной раз распахнулся перед ним.
В гостиной его встретил радостный вопль. Рон, сияя и обливаясь сливочным пивом, бросился к нему бегом с кубком в руке.
– Гарри, я сумел, я в команде, я вратарь!
– Что? Ух ты, классно! – сказал Гарри, пытаясь изобразить улыбку, сердце между тем по-прежнему колотилось, рука кровоточила, и в ней мучительно пульсировало.
– Вот, хлебни сливочного пива. – Рон сунул ему бутылку. – Я всё никак поверить не могу… А куда Гермиона делась?
– Здесь она, здесь, – успокоил его Фред, тоже попивавший сливочное пиво, и показал на кресло у камина. Сидевшая в нём Гермиона задремала, кубок у неё в руке опасно наклонился.
– Когда узнала, сказала, что рада, – сообщил Рон уже не таким торжествующим тоном.
– Пусть поспит, – торопливо сказал Джордж, и чуть погодя Гарри заметил у нескольких собравшихся вокруг первокурсников явные следы недавнего кровотечения из носа.
– Рон, иди сюда! Посмотрим, годится ли тебе старая игровая мантия Оливера, – позвала его Кэти Белл. – Можно будет убрать его фамилию и поставить твою…
Когда Рон отошёл, к Гарри решительными шагами приблизилась Анджелина.
– Прости, Поттер, я немного погорячилась, – коротко сказала она. – Нервное это дело – руководить командой. Я начинаю думать, что не всегда была справедлива к Вуду.
Слегка нахмурившись, она смотрела на Рона поверх края поднятого кубка.
– Я знаю, что он твой лучший друг, но должна сказать, что я от него не в восторге, – сообщила она без обиняков. – Хотя, надеюсь, потренируется – и дело пойдёт. Ведь у него в семье были хорошие игроки. Если честно, я взяла его только потому, что рассчитываю на большее, чем он показал сегодня. И Викки Фробишер, и Джеффри Хупер летали лучше, но Хупер самый настоящий нытик, он вечно на что-то жалуется, а Викки состоит во всех обществах, какие есть. Она мне прямо сказала, что если тренировка совпадёт с собранием Клуба ворожбы, то она выберет клуб. Как бы то ни было, первая тренировка у нас завтра в два, так что изволь на этот раз быть. И очень тебя прошу, помогай Рону как только можешь, хорошо?
Гарри кивнул, и Анджелина вернулась к Алисии Спиннет. Гарри сел рядом с Гермионой. Когда он положил на пол сумку, она вздрогнула и проснулась.
– А, это ты, Гарри… Здорово, что Рона взяли, правда? – сказала она вяло. – А я что-то очень… очень устала, зевнула она. – Вчера до часу ночи вязала шапки. Они исчезают с дикой скоростью!
Оглядев гостинную, Гарри увидел, что шерстяные шапки рассованы по всем мыслимым местам, где неосмотрительные эльфы могли случайно их взять.
– Замечательно, – без энтузиазма сказал он, чувствуя, что лопнет, если не сообщит кому-нибудь немедленно. – Слушай, Гермиона, я был сейчас в кабинете у Амбридж, и когда она дотронулась до моей руки…
Гермиона слушала очень внимательно. Когда Гарри кончил, она медленно проговорила:
– Ты боишься, что Сам-Знаешь-Кто контролирует её, как Квиррелла?
– Согласись, – сказал Гарри тихо, – что такое возможно.
– Да, возможно, – отозвалась Гермиона, хоть и не слишком уверенным тоном. – Но я не думаю, что он владеет Амбридж, как владел Квирреллом, ведь он вполне живой сейчас, у него есть собственное тело, и ему не нужно вселяться в кого-то другого. Я скорей могу допустить, что он держит её под заклятием Империус…
Некоторое время Гарри смотрел, как Фред, Джордж и Ли Джордан жонглируют пустыми бутылками из-под сливочного пива. Потом Гермиона сказала:
– Но ведь шрам у тебя может теперь заболеть, даже когда никто тебя не трогает, и помнишь, как это объяснил Дамблдор? Причина в том, что чувствует в этот момент Сам-Знаешь-Кто. Я хочу сказать, что, может быть, это и не связано с Амбридж, может быть, это просто случайное совпадение.
– Она сволочь, – отрезал Гарри. – Гнусная сволочь.
– Да, она ужасная, но… Гарри, ты должен сказать Дамблдору, что у тебя болел шрам.
Уже второй раз за два дня ему советовали пойти к Дамблдору, но его ответ Гермионе был таким же, как Рону.
– Не буду докучать ему такими вещами. Ты сама сейчас сказала, что это не очень важно. Летом меня часто беспокоил шрам, сегодня чуть сильней, только и всего…
– Гарри, я уверена, Дамблдору надо, чтобы ему докучали такими вещами…
– Да, – вырвалось у Гарри прежде, чем он мог бы остановить себя, – это одно во мне его интересует. Мой шрам.
Ознакомительная версия.
