Граф вздохнул, разглядывая жука, который, выбиваясь из сил, старался сползти с его большого пальца на землю.
— Дала бы ты, Матильда, отдохнуть своему языку. Как мне жить — моё дело. Ступай к себе на кухню.
Матильда даже бровью не повела и упрямо постучала по подносу.
— Съешьте хоть что-нибудь, а то ведь в скелет превратитесь. Вы даже не притронулись к завтраку, который я приготовила вам утром, а уж до чего он был вкусный! А теперь я принесла вам куриный бульон с ячменной крупой и луком пореем. Попробуйте, больше я вас ни о чём не прошу, только попробуйте, и я сразу уйду.
Граф отвернулся от строгого взгляда кухарки.
— Унеси все это. Я не голоден. Пожалуйста, отдай еду кому-нибудь из слуг. Не могу я на всё это смотреть.
Верная Матильда опустилась на колени возле его кресла, голос у неё стал мягче.
— Что с вами, Винсент, что вас так мучает? Граф снова вытер глаза рукавом.
— Я — старый дурак, даже ещё хуже — легкомысленный старый дурак. Как я мог послать трёх молодых людей и собаку на верную смерть?
Матильда резко встала и вся напряглась.
— Ну вот! Снова вы за своё! Разрешите сказать вам вот что, сэр. Это вовсе не ваша вина. Они ушли добровольно. И чего вы убиваетесь — цыганка и бродяги. Не вернулись, говорите? Ну и что? Если хотите знать, может, они даже примкнули к Разанам. Они и сами тем же миром мазаны — одного поля ягоды!
Глаза старика гневно блеснули. Показав пальцем в сторону большого дома, он резко проговорил:
— Уходи, старая грубиянка! Прекрати сквернословить, убирайся!
Матильда, рассердившись, направилась к дому.
— Ладно, — громко проговорила она в сердцах. — Свой долг перед Брегонами я выполнила. Скоро наш граф доведёт себя голодовкой до могилы, будет у нас мёртвый граф, а что станется тогда с Вероном? Эти Разаны в ту же минуту примчатся сюда и приберут все к рукам. Попомните моё слово.
Граф заговорил, не то чтобы отвечая ей, а скорее рассуждая вслух:
— Зачем Господь выбирает в правители дураков? Я тешил себя надеждой, что Адамо жив, жив, хотя прошло столько лет. А эта прелестная молодая девушка, эти славные юноши и их собака… все они расстались с жизнью только по прихоти глупого старика. О Боже, прости меня за то, что я сделал!
На ступеньки беседки поднялся Герас — кузнец графа и его конюший. Взяв сильной рукой старика под локоть, он мягко поставил его на ноги.
— Вам пора уйти в дом, сэр. Разрешите кому-нибудь отнести туда еду? Этот суп, похоже, ещё не остыл, и вы с удовольствием его там отведаете.
Покачав головой, граф позволил увести себя.
— Делайте что хотите с таким дураком, как я. Отведите меня в спальню, Герас. Я устал.
* * *
Заканчивался последний день ярмарки, и народ уже стал разъезжаться, ведь предстоял долгий путь домой. Сидя в двухколёсной тележке, влекомой неуклюжим быком, какой-то фермер с женой и дочерью — девочкой-подростком — направлялся к воротам в городской стене. У ворот им пришлось задержаться. Они не могли проехать из-за ссоры, разыгравшейся между двумя молодыми, только что назначенными стражами и какими-то пятью людьми, желавшими войти в город. Фермер терпеливо ждал, держа в руках вожжи, а спор за воротами затягивался.
— Пять сантимов! — звенел голос Кэрей. — Это же грабёж средь бела дня! В последний раз, когда мы приходили сюда, было всего по два сантима с человека и один за собаку. Пойдите приведите графа, он будет рад пропустить нас бесплатно.
Тот из двух стражников, что был повыше ростом, сам — беглый фермерский сын, рассмеялся девушке в лицо.
— Ха-ха-ха! Вы что, близкие друзья графа? Слушай, девушка, мы недавно здесь служим, но мозги у нас в порядке. Цены за вход на ярмарку выросли, а как иначе, сержант мог повысить нам жалованье?
Ему ответила Арнела, в её голосе звучала угроза:
— Придержи язык, мальчишка, а не то узнаешь, какая у меня тяжёлая рука! Где твой сержант? Живо за ним, надеюсь, он поймёт, что делать.
Второй страж был не только ниже ростом, но и младше своего товарища, однако держался серьёзно и вежливо.
— Мадам, сержант сейчас обедает на кухне большого дома. Вам придётся подождать, когда он вернётся, ни один из нас не имеет права покидать пост. Если вы заплатите нам за вход, то я уверен, что потом он с удовольствием во всём разберётся. Простите нас, но если мы пропустим вас бесплатно, это будет стоить нам места, понимаете, мадам?
— Хорошо, сколько мы должны заплатить? — вмешалась в разговор Кэрей.
Высокий стражник снова стал считать:
— Значит, так. По пять сантимов с каждой леди и по пять с мужчин и ещё за одну э… персону. Получается двадцать сантимов. Прошу — вас…
— Где ты научился считать? — презрительно рассмеялась Кэрей.
Страж продолжал, делая вид, что не слышит её:
— Скажем, три за собаку и по сантиму за каждую козу, когда их пересчитаем.
— Хватит этих глупостей! Пропусти нас! У нас дело к графу. Отойди в сторону.
Стражники скрестили пики, закрыв проход. Арнела погрозила пальцем высокому стражу.
— Хочешь, чтобы я отняла у вас пики, завязала их вам на шеях и отшлёпала вас как следует?
Из ворот вышла жена фермера и внимательно присмотрелась к спорящим. Потом достала деньги из кошелька и протянула их стражникам.
— Пропусти этих людей, возьми пять франков. — Она с улыбкой повернулась к Кэрей. — Помнишь меня, Вероника?
Шустрая девушка сразу припомнила фермершу. Она узнала продавщицу блинов, которой предсказала будущее, когда впервые попала в Верон.
— О мадам Жильбер! Как я рада снова с вами встретиться! Спасибо большое, что заплатили за нас. Я тут с э… э… со своими друзьями. Сейчас у нас мало денег, но скоро я начну предсказывать будущее…
Жена фермера понимающе кивнула.
— Разумеется, дорогая Вероника. — Она подмигнула Кэрей. — После того что ты для меня сделала в тот день, это самое меньшее, чем я могу тебя отблагодарить. Я поступила так, как ты мне посоветовала, и больше я не мадам Жильбер. В тележке сидят мой муж мистер Фейн и его дочка Жанет. А блинную палатку я продала за хорошие деньги и нисколько об этом не жалею. Ну ладно, мне пора идти, нам ещё долго ехать до фермы. До свидания, Вероника, дорогая, если, конечно, тебя и впрямь так зовут.
Женщина поцеловала её в щёку, а Кэрей шепнула ей на ухо:
— Так меня зовут, только когда мне это удобно. Да хранит вас Господь, мадам Фейн.
* * *
Герас отвёл графа в спальню, а потом уселся на кухне и, глядя, как Матильда защипывает края большого пирога со сливами, лакомился блюдами с подноса, до которых граф даже не дотронулся.
— М-м-м! Ваш сливовый пирог аппетитно выглядит. Может быть, граф попробует хотя бы кусочек за ужином?
Матильда сделала на крышке пирога несколько угловых разрезов.
— Надеюсь, Герас. Я ужасно о нём беспокоюсь, он так мало ест, что без хорошей пищи просто угасает. От этого и от тех тревог, которые сам себе придумал.
Тихий стук в дверь прервал сетования Матильды. И она, повысив голос, сердито крикнула:
— Кто там?
В дверь просунулась голова низкорослого стража, он почтительно стянул с себя шапку, обнажив копну спутанных волос.
— Мадам, я встретил сержанта на площади, и он приказал привести этих людей к графу.
Матильда вытерла о передник выпачканные в муке руки.
— Людей? Каких ещё людей?
В кухню мимо стража протиснулся маленький козлёнок.
— Ме-е-е! — проблеял он. Схватив скалку, Матильда закричала:
— Караул! Уберите животное из моей кухни! Герас, на помощь!
Стражника оттеснили в сторону, дверь широко распахнулась, и в кухню с блеянием вступило целое стадо коз, за ними вышагивал Нед, а потом все остальные.
Матильда сразу же принялась кричать на Бена, Доминика и Кэрей, угрожающе размахивая скалкой.
— Ах, это вы! Я так и знала! Цыгане, убийцы, убирайтесь из моей кух… аи! — Она схватилась за голову, скалка выпала у неё из рук, прямо на пирог, безнадёжно испортив его. Матильда покачнулась и уцепилась за край стола. Не отрывая глаз, она вглядывалась в человека, одетого в медвежью шкуру. Герас тоже его увидел.
— Месье Эдуард… — проговорил он дрожащим голосом, — месье Эдуард, вы живы?
Матильда быстро овладела собой.
— Да ты что? Это не Эдуард, это его сын Адамо… но… но… он уже совсем взрослый!
Адамо, раскидывая коз в стороны, бросился к кухарке, которая когда-то была его нянькой.
— Тильда! — Он сгрёб её в объятия, поднял и усадил на стол.
Матильда не отпускала Адамо, покрывая его лицо поцелуями.
— Подумай, Герас, он узнал меня! «Тильда» — так он называл меня, когда был маленький. Адамо! Ты вернулся ко мне? Мой Адамо!
Забытый пирог свалился на пол. Пантиро, Кловис и Аякс-меныпий быстро с ним расправились.
— Я с наслаждением съела бы кусочек этого пирога, — печально проговорила наблюдавшая за ними Арнела. — Я уже так давно не пробовала домашнего пирога со сливами!
* * *
Прошло немало времени, прежде чем порядок в кухне был восстановлен. Арнела вывела своих коз в сад, где они немедленно принялись поедать цветы, щипать траву и листья и вообще всё, что казалось им съедобным. Матильда усадила пятерых путешественников за стол, который, как по волшебству, вмиг оказался уставленным всякой снедью.
