Прошло немало времени, прежде чем порядок в кухне был восстановлен. Арнела вывела своих коз в сад, где они немедленно принялись поедать цветы, щипать траву и листья и вообще всё, что казалось им съедобным. Матильда усадила пятерых путешественников за стол, который, как по волшебству, вмиг оказался уставленным всякой снедью.
Проходя мимо Адамо, Матильда каждый раз нежно обнимала его.
— Вот, любовь моя, попробуй это миндальное печенье! И ванильный крем! Скоро разогреется мясное жаркое с печёной морковью и репой. Герас, принеси ещё эля и молока. Ах да, надо же подогреть пирог с изюмом. Ешьте, ешьте!
* * *
Кухню затопили багряные сумерки раннего осеннего вечера, и Герас зажёг лампы. Он всё время следил за Адамо глазами и покачивал головой.
— Мы не можем допустить вас к графу в таком виде, сэр.
Матильда сменила перепачканный вареньем фартук на чистый.
— Думаю, нет. Это напугало бы несчастного до смерти. Герас, скажи Гектору, пусть нагреет воды и наполнит большой чан, что у тебя в конюшне, да налейте туда лавандовой воды. А я прокрадусь в комнату месье Эдуарда, там осталась его одежда, целый гардероб. Месье Эдуард был почти такой же большой, как Адамо, одежда придётся его сыну впору. А эту ужасную медвежью шкуру ты унеси и сожги!
Нед выглянул из-под стола, где расправлялся с огромным куском свинины: «Может, Адамо захочет сжечь её сам? Как по-твоему, Бен?»
Бен понял мысль своего верного пса и спросил Адамо:
— Может быть, ты сам хочешь сжечь свою шкуру?
Улыбка осветила лицо Адамо, что бывало нечасто, он ткнул себя в грудь:
— Я… жечь… его… Бен, мой друг!
Бен улыбнулся ему в ответ, глаза у него блеснули:
— Уверен, сожжёшь!
* * *
После того как Герас уложил графа в постель и ушёл, на старика навалилась усталость, устало не только его тело, но и душа. Он погрузился в глубокий сон, не подозревая о событиях, происходивших в кухне. Он проспал несколько часов и почувствовал себя так, будто проспал всю ночь. Поэтому, проснувшись, он удивился, что занавески не задёрнуты и в спальню вливаются алые лучи вечернего солнца. Он ничего не мог понять: проснулся он или продолжает видеть сон? Полуприкрыв глаза, граф глядел на высокого и красивого молодого человека, который, стоя у его постели, спокойно смотрел на него. Гость произнёс только одно слово:
— Папа?
— Нет, нет, Эдуард, — покачал головой Винсент Брегон, — наш отец умер много лет назад, очень давно. Эдуард, это ты?
Вот такая странная и короткая беседа произошла между ними.
Тут подошёл загадочный юноша, которого звали Бен, тот самый, чьи глаза повидали все моря и океаны, и сел на постель.
— Нет, нет, сэр, это не Эдуард, это его сын Адамо. Мы вернули его вам, сэр, как и обещали.
Не уверенный, проснулся он или все ещё спит, старый граф кивнул:
— Ну да, Адамо ведь не знал своего отца. «Папа» — так он называл меня. Ах, но это было до того, как его украли Разаны.
Никто не успел остановить Неда, а он вспрыгнул на кровать и лизнул графа в лицо. Граф Винсент Брегон де Верон сел в постели и окончательно проснулся.
Некоторое время он смотрел на своего давно пропавшего племянника и наконец узнал его. Схватив молодого человека за руки, он уткнулся в них лицом.
— Адамо, сын моего дорогого брата! Неужели это ты? Адамо! Адамо!
Одна за другой прошли и закончились три ярмарки. Ранние туманы уступили место бодрящему утру золотой осени. Крепко зажав в щипцах раскалённую подкову, Бен приложил её к копыту безмятежно стоявшей рядом с ним белой кобылы. От раскалённого железа поднялось голубовато-серое облачко дыма. Сидя на куче сена, Нед содрогнулся и мысленно спросил Бена: «Ух, а бедной старой кобылке не больно? Ведь подкова-то раскалилась докрасна!»
Бен так же мысленно ответил псу: «Конечно нет! Лошади любят, когда им ставят новые подковы. Герас покажет мне, как теперь забить ей в копыто гвоздь!»
— Ну, девочка, веди себя смирно, скоро все закончится.
Нед ужаснулся. «Ты хочешь сказать, что собираешься забивать гвозди прямо в ногу несчастной кобылицы? Тогда я ухожу, а то вы с Герасом ещё надумаете и меня подковать!»
Спрыгнув с сена, чёрный Лабрадор выскочил на засыпанный щебнем двор и чуть не попал под копыта лошадей, которые возвращались в конюшню с восседавшими на них Кэрей и Адамо.
— Осторожно, Нед, — сделала совершенно ненужное замечание Кэрей. — Тебя могут задавить!
Услышав эти слова, Нед неодобрительно залаял, ведь сказать вслух он ничего не мог: «Пусть меня лучше задавят, мисс, чем начнут приколачивать к лапам железные подковы. Вы бы видели, что ожидает эту несчастную кобылу в конюшне! Могу поклясться, что Арнела никогда не поступит так со своими козами!» — и Нед, продолжая громко лаять, побежал искать своего друга — хозяйку коз.
Кэрей рассмеялась.
— Пошли посмотрим, что Матильда печёт к завтраку. Надеюсь, что-нибудь вкусное. Я умираю с голоду!
Адамо помог ей слезть с лошади. Шутливо дёрнув её за волосы, он заметил:
— Ты всегда голодная, Кэрей. — Он по-прежнему говорил замедленно, с запинками.
Она нежно взглянула на него.
— Кто бы говорил! А ты не замечал, сколько всего уписываешь ты?
Карие глаза Адамо невинно блеснули:
— Адамо больше тебя, ему и еды нужно больше!
* * *
Арнела сидела в беседке, держа на коленях маленького козлёнка. Она с удовольствием позировала Доминику. Сам Доминик получил подарок от графа, о котором он и мечтать не смел: кисти, краски, холст и мольберт. К ним подбежал Нед. Усевшись рядом с Арнелой, он положил лапу ей на колено, доверчиво глядя на неё и на козлёнка.
Доминик восхищённо присвистнул.
— Вот так и сиди, Нед, замечательно! Молодец, хороший пёс!
Чёрный Лабрадор послушно замер, а сам думал, но его мысли не были доступны ни Арнеле, ни Доминику. «Как вы считаете, почему я тут сижу? Да любой, хотя бы мельком взглянув на картину, сразу понял бы, что в ней не хватает равновесия. Заметьте, как я повернул к Арнеле свой благородный профиль, и свет как раз такой, как нужно. Если бы мне разрешили рисовать! Я бы своим хвостом создал нечто бесподобное! Нам, лабрадорам, свойственно таить в себе мощные таланты!»
— Ме-е-е, — заблеял козлёнок.
«А с тобой никто не разговаривает», — презрительно поглядел на него Нед.
* * *
В тот день завтрак был не такой, как обычно. Никому бы и в голову не пришло прийти на кухню, схватить кусочек того, кусочек другого и умчаться, нет! Матильда выпроводила всех из своих владений и никого не пускала.
— Марш, марш отсюда, умойтесь. Это всех касается, идите переоденьтесь!
— Но мы голодные! — взмолился Адамо. — Покорми нас, Тильда.
Однако даже его мольбы не разжалобили старую служанку.
— Господин хочет, чтобы все собрались в столовой, он это специально подчеркнул. Завтрак будет подан через час. Убирайтесь!
Поднимаясь наверх, Нед обменялся мыслями с Беном: «Может быть, граф хочет сообщить нам нечто важное».
Бен остановился на лестнице. «И я так думаю. В последние дни меня что-то тревожит. Мы уже давно в Вероне. Возможно, слишком давно».
Нед лизнул другу руку. «Ты хочешь сказать, слишком долго? Не стоит надеяться, что наш Ангел забыл о нас». Бен вздохнул. «Уверен, что ангелы никогда ничего не забывают, приятель. — Он пожал плечами и постарался сделать весёлое лицо. — Может быть, мы зря беспокоимся. Пошли, надо переодеться».
Оставшиеся ступеньки юноша преодолел в несколько прыжков, громко смеясь над размышлениями Неда: «Господи, что же мне надеть к завтраку?»
* * *
Винсент Брегон вошёл в столовую, одетый так, как и подобает графу Веронскому, — в одежду шелка и тонкого полотна, волосы и борода были тщательно подстрижены, он шагал энергично и уверенно, словно стал моложе на десяток лет. Стол накрыли на семь персон. Нед сидел под столом, уже совершив набег на кусок жареной свинины с хрустящей корочкой. Бен, Доминик, Арнела, Кэрей и Адамо смеялись и болтали друг с другом, на всех была новая одежда. Об этом тоже позаботился щедрый хозяин.
Граф сел на хозяйское место. С напускной серьёзностью он постучал по столу и возвысил голос:
— Как? Мои гости сидят и смотрят на пустой стол? Куда же подевалась моя ленивая старая кухарка? Спит, поди, возле печки у огня! Неужели человек в собственном доме уже не может получить приличную еду?
Вошла Матильда, ведя за собой двух молодых служанок, ' они везли тележку, нагруженную разными блюдами. Пока накрывали на стол, кухарка дала волю своему язвительному остроумию. Помахав пальцем перед самым носом графа, она заявила:
— Завтрак был готов ещё четверть часа назад, но пришлось ждать, пока вы напялите свои фартучки и слюнявчики и доплетётесь до столовой. Говорите, я сплю возле печки? Да, у печки я смогу присесть, только если затолкаю туда вас, чтобы согреть ваши дряхлые кости, вот так-то, капризный старый скряга!
Бен и его друзья хохотали до упаду, пока эта парочка обменивалась колкостями.
