Свежие газеты регулярно приносил Антонин. Капканных дел мастер мрачнел, читая передовицы. Не раз он в раздражении комкал и рвал тонкую бумагу — а потом, когда гнев отпускал, аккуратно разглаживал и вновь впивался глазами в типографские строчки. Новости приходили неутешительные: Республика медленно, но верно наращивала военное присутствие на Бриллиане и Привратном острове. К февралю было предпринято решительное наступление на Большую Сангвинику — специальные отряды тральщиков на шлюпках разминировали пролив, открыв путь броненосцам, и началась переброска войск. Тут республиканцы были неожиданно атакованы королевским флотом через внутренние проливы; случилось большое сражение. Тем не менее войска высадились на острове, и роскошные строевые леса Б. Сангвиники заполыхали огнем. Атаназиус полагал, что здесь не обошлось без Властителей: рассказ дочери о тайном ордене магов потряс его до глубины души.
— Теперь все становится на свои места… — задумчиво сказал он однажды вечером, приводя в порядок записи (их скопилась уже целая папка). — Я понимаю, каким образом Тролле удалось раздуть пламя бунта; понимаю и то, что против методов, применяемых нашими врагами, Королевство бессильно… Осталось лишь понять, можно ли в этой ситуации обставить их. Думаю, мы бы сумели заполучить несколько некроламп и разобраться, как они устроены, да что толку — пока наладим выпуск, пока найдем восприимчивых к N-лучам людей… А ведь их еще надобно обучить всяческим невероятным кунштюкам, иначе все бессмысленно…
— Я могла бы научить… Ну, я, конечно, еще очень мало знаю; но хоть чему-нибудь…
Капканных дел мастер изумленно воззрился на дочь: он просто думал вслух, не чая ответа.
— Нет-нет! Тебе и так слишком многое пришлось пережить, мышка; я не хочу впутывать тебя в эти игры…
— Но я уже впуталась в них! — сжала кулачки Кларисса. — И я очень хочу тебе помочь! Просто не знаю, как… Ах, если бы наконец объявился Шарлемань — втроем мы бы обязательно что-нибудь придумали!
Атаназиус улыбнулся такой горячности, потом лицо его приобрело задумчивое выражение. К этому моменту он практически не сомневался, что таинственный незнакомец, выручивший его из тюрьмы, и загадочный наставник дочери — одно и то же лицо. Но, единожды возникнув на горизонте, Шарлемань тут же исчез, вполне возможно, сочтя сделанное достаточным. Он дал капканщику адрес букинистической лавки, бросив напоследок странноватую фразу: «Регулярно подкармливайте этих маленьких чудовищ деньгами — и у вас всегда будет надежное убежище». Позже, внимательно выслушав рассказ дочери и тщательно проанализировав его, Атаназиус пришел к выводу: странный союзник ведет собственную, непонятную прочим игру; и бог знает, в какой мере их интересы пересекаются. Осторожные расспросы хозяев ничего не дали: толстенькие, похожие на добродушных хомячков букинисты знать ничего не знали об эксцентричном волшебнике — зато, по-видимому, не раз предоставляли убежище тем, кто не в ладах с законом. «Мы и о вас ничего не хотим знать, господин Квантикки; такова наша политика… Единственное, что нас интересует, — это звон ваших гю», — улыбаясь, заявил ему Северин Дрейзе в самом начале знакомства.
«Стоп! — решительно сказал себе капканных дел мастер, когда голова его, казалось, готова была лопнуть от напряжения. — Ты не способен в одиночку противостоять всей мощи Титании, а вот угробить себя в безнадежных попытках — запросто. Сосредоточься на чем-то одном. Вспомни, какую задачу ты всегда ставил перед собой: проследить жизненный путь братьев Тролле от конца к началу, вернее — к тому моменту, когда они обрели свое фантастическое могущество. Теперь ты имеешь некоторое представление о том, что это за сила и как ее используют; необходимо выяснить, откуда она взялась… И значит, самое время подвергнуть тщательной перлюстрации четырехлетний промежуток в карьере братьев. Касательно прочего… Что ж, остается лишь отправлять донесения в надежде, что они дойдут до адресата сквозь мясорубку войны…» Атаназиус еще раз взглянул на папку, полную исписанных листов. Пора приниматься за шифрование. Он развязал тесемки. С первых страниц глумливо скалились письмена кулгушти: бесплодные попытки вскрыть шифр Тролле… Он отложил их в сторону.
Кларисса тихонько подошла к отцу и положила голову ему на плечо, рассеянно глядя на бумаги.
— Разве ты знаешь итанский, пап?
— На самом деле не знаю, мышка, — улыбнулся капканщик. — Это все так… Игры разума.
— А я немножко разбираюсь! — похвасталась девочка. — Меня Шарлемань учил.
— Да? Ну и что здесь написано? — Атаназиус постучал пальцем по одной из строчек.
— Я же так сразу не могу! Мне нужно сперва заглянуть в алфавит… — укоризненно заметила дочь.
— Хорошо, где-то у меня были выписаны все знаки… Вот они, теперь давай, переводи.
— А почему у тебя здесь шесть рядов? Их же всего пять в кулгушти!
— Шестой ряд — цифры, — принялся объяснять капканщик. — Но цифры очень древние; позднее были придуманы те, которыми мы пользуемся сейчас.
— Тогда должен быть еще один ряд! — нахмурилась девочка. — Здесь только от нуля до пятерки; а если мне надо написать «шесть» или «семь»… Пап, что с тобой?!
Капканщик застыл, неподвижно глядя на выведенные его собственной рукой строки. Понадобилась непосредственность ребенка, чтобы в один миг узреть мелочь, не дававшую ему покоя все это время.
— Какой же я болван! — потрясенно воскликнул Атаназиус.
Кулгушти… Древний язык, древний алфавит, древние системы счисления… Он вскочил и бросился к двери:
— Антонин! Северин!
— Что такое, что такое? — закудахтал Антонин Дрейзе, озабоченно глядя поверх очков на ворвавшегося в лавку капканщика.
— У вас есть книги по математике и истории?! — От резких движений пошла крутом голова, в груди шевельнулась острая боль. Он вцепился в косяк двери, пытаясь сдержать рвущийся наружу кашель.
— Разумеется, есть, друг мой; прошу вас, успокойтесь — право же, вам вредно так волноваться! Что конкретно вас интересует?
Капканных дел мастер взял себя в руки:
— Я должен выяснить, какой системой счисления пользовались в Итанском Регистрате.
— Гм… Десятичной, конечно; как и везде! Собственно, в Регистрате ее и придумали… А допрежде того в ходу была шестеричная… — недоумевающе заморгал Антонин.
— Шестеричная… — прошептал капканщик. — Шесть цифр, с помощью которых можно записать любое число…
— Ну да… шесть цифр — от пятерки до нуля, — пожал плечами букинист. — Постойте-ка, у меня как раз был трактат на эту тему, позапрошлого века… Вот он.
— Вы позволите? — Атаназиус стиснул челюсти, пытаясь унять нервную дрожь.
— Конечно-конечно; только прошу вас, осторожнее — бумага очень тонкая…
Закрывшись в своей комнатушке, капканщик вооружился чистой бумагой и постоянно сверяясь с книгой, вывел посередине листа две коротких строки:
142 14 с 23 125 в — шестеричная
62 10 с 15 53 в — десятичная
Возбуждение вдруг схлынуло, осталась только кристальная ясность понимания.
— Алоис был прав, а я ошибался. Это не имя и фамилия; это и впрямь координаты — широта и долгота.
Шестьдесят два градуса десять минут северной широты — холодные края; надо посмотреть географический, атлас… Он и так знал ответ. Коваленхальд. Пустынный, бесплодный край; далекий северный остров, лежащий по ту сторону моря Дьявола, место бессрочной ссылки, ледяной ад… Коваленхальд. У берегов которого предположительно потерпел крушение бриг «Снежная флейта» с двумя матросами по фамилии Тролле на борту…
В тревожном ожидании минул февраль; подходил к концу март — и завывания вьюги сменила наконец веселая звонкая капель. Капканных дел мастер и его дочь жили затворниками, выходя из дому лишь изредка и ненадолго, — но девочка впервые за много месяцев была наконец счастлива. Отец изменился, стал мягче и внимательней; за все это время он ни разу не повысил на нее голоса, что частенько случалось в прежние дни. Маленькая комнатушка, где они ютились, стала почти родной; вдобавок Кларисса приложила немало усилий, чтобы привнести в обстановку уют. Букинисты даже разрешили своим квартирантам брать в лавке различные книги — с условием не выносить их без спросу из дому и читать аккуратно.
Атаназиус потихоньку шел на поправку. Разыгравшаяся в тюрьме хворь отпускала неохотно. В один из дней Антонин Дрейзе зашел за деньгами; расплачиваясь, капканщик нахмурил брови — привезенные с Готики суммы таяли, словно лед под горячими лучами солнца. От первоначальных капиталов сейчас осталась едва ли половина.
— Гостеприимство наших хозяев становится разорительным! — поделился Атаназиус с дочерью, пересчитывая наличность. — Если бы это место не было таким надежным, я подыскал бы нам другую квартиру; увы, в настоящий момент сие проблематично. Даже не знаю, как быть — нам с тобой предстоят крупные траты.
