Ознакомительная версия.
– Я знаю, что ты здесь, – раздался голос Гермионы. – Выйди, пожалуйста. Я хочу с тобой поговорить.
Гарри открыл дверь.
– А ты что тут делаешь?
Клювокрыл разгребал солому на полу, отыскивая случайно обронённые кусочки крысы.
– Я думал, ты на лыжах катаешься с мамой и папой.
– Честно говоря, лыжи – не самое любимое моё занятие. Приехала на Рождество сюда. – В волосах у неё был снег, лицо раскраснелось от мороза. – Только не говори Рону. Он надо мной смеялся, а я без конца доказывала ему, что кататься на лыжах – большое удовольствие. Папа с мамой немного огорчились, но я сказала, что все, кто ответственно относится к экзаменам, остаются в Хогвартсе заниматься. Они хотят, чтобы я хорошо сдала, они поняли. Короче, – бодро сказала она, – идём в твою спальню, мама Рона растопила там камин и прислала сандвичи.
Гарри спустился за ней на второй этаж. К его удивлению, в спальне были Рон и Джинни – оба сидели на кровати Рона.
– Я приехала на автобусе «Ночной рыцарь», – беззаботно сообщила Гермиона, снимая куртку. – Дамблдор ещё вчера утром сказал мне, что случилось, но пришлось дождаться официального окончания семестра. Амбридж и так вся позеленела от того, что вы улизнули у неё из-под носа. Правда, Дамблдор ей объяснил, что мистер Уизли в больнице святого Мунго и он дал вам разрешение навестить его. Так что…
Она села рядом с Джинни, и теперь смотрели на Гарри все трое.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Гермиона.
– Прекрасно, – сухо ответил Гарри.
– Только не ври. Рон и Джинни говорят, что ты от всех прячешься с тех пор, как вернулись из больницы.
– Говорят? Да? – сказал Гарри, сердито глядя на брата и сестру.
Рон рассматривал свои ботинки, а Джинни нисколько не смутилась.
– Да, прячешься, – сказала она. – И смотреть ни на кого не хочешь.
– Это вы не хотите на меня смотреть!
– Может, вы друг на друга по очереди смотрите, просто не совпадаете по времени? – предположила Гермиона, причём уголки рта у неё слегка поднялись.
– Очень остроумно, – огрызнулся Гарри и стал смотреть в сторону.
– Ах, как приятно чувствовать себя непонятым, – съязвила Гермиона. – Знаешь, они мне сказали, что вы подслушали вчера через Удлинители ушей.
– Да ну? – Засунув руки в карманы, Гарри смотрел на снегопад за окном. – Всё обо мне говорили? Ничего, я привыкаю.
– Мы с тобой хотели поговорить, – сказала Джинни, – но ты всё время от нас прячешься…
– А я не хочу, чтоб со мной говорили, – сказал Гарри, всё больше и больше раздражаясь.
– Ну, это глупо с твоей стороны, – сказала Джинни. – Из твоих знакомых я одна знаю, каково это, когда ты одержим Сам-Знаешь-Кем, и могу тебе рассказать.
Гарри на секунду застыл, ошеломлённый этими словами.
– Я забыл.
– Поздравляю, – холодно откликнулась Джинни.
– Прости, – сказал Гарри и правда почувствовал стыд. – Так думаешь… думаешь, и я одержим?
– А ты можешь вспомнить всё, что ты делал? Или были такие провалы в сознании, когда ты не понимал, что делаешь?
Гарри стал мучительно припоминать.
– Нет.
– Тогда Сам-Знаешь-Кто не завладел тобой, – твёрдо сказала Джинни. – Когда это было со мной, у меня вылетало из памяти то, что я делала в предыдущие часы. Окажусь где-то, и сама не знаю, как сюда попала.
Гарри боялся ей поверить, но на душе у него всё-таки стало легче.
– А как же этот сон с твоим папой и змеёй?
– Гарри, у тебя и раньше бывали такие сны, – вмешалась Гермиона. – В прошлом году ты тоже иногда чувствовал, что замышляет Волан-де-Морт.
Гарри покачал головой.
– В этот раз было не так. Я был внутри змеи. Как будто сам был змеёй… А вдруг это Волан-де-Морт перенёс меня в Лондон?
– Когда-нибудь, Гарри, – с большим раздражением сказала Гермиона, – ты всё-таки прочтёшь «Историю Хогвартса», и, может быть, она напомнит тебе, что с территории Хогвартса нельзя трансгрессировать. Даже Волан-де-Морт не в силах заставить тебя вылететь из спальни.
– Ты не покидал своей постели, понял? – сказал Рон. – Ты сучил ногами во сне не меньше минуты, пока мы тебя будили.
Гарри снова заходил по комнате. То, что они говорили, было не только утешительно, но и звучало здраво. Не отдавая себе отчёта, он схватил с тарелки сандвич и чуть не целиком запихнул в рот.
«Всё-таки, я не оружие», – подумал он. Сердце его наполнилось радостью, и он готов был присоединиться к Сириусу, который протопал мимо их двери к лестнице наверх, распевая во весь голос:
«Храни тебя Господь, весёлый гиппогриф».
* * *
И что ему взбрело справлять Рождество на Тисовой улице? Радость Сириуса от появления гостей, и особенно Гарри, была заразительна. Он уже не был хмурым гостеприимцем, как летом, – теперь он был полон решимости подарить ребятам не меньше, а то и больше удовольствий, чем доставил бы им праздник в Хогвартсе. Он трудился без устали, с их помощью убирая и украшая дом, и к сочельнику дом стал неузнаваем. Потускневшие люстры опутаны были теперь не паутиной, а гирляндами из остролиста, золотой и серебряной канителью, на вытертых коврах искрились сугробы волшебного снега, большая ёлка, добытая Наземникусом и украшенная живыми феями, заслонила от глаз родословное дерево Сириуса, на сушёные головы эльфов нацепили красные колпаки и белые бороды, как у Санта-Клауса.
Проснувшись рождественским утром, Гарри увидел горку подарков, а Рон уже разворачивал свои, тоже из порядочной горки.
– Отменный улов в этом году, – сообщил он из-за вороха бумаги. – Спасибо за метловый компас – получше подарка от Гермионы. Видал? Планировщик домашних заданий.
Гарри разобрал свои и тоже нашёл свёрток, надписанный рукой Гермионы. В нём оказалась книжка, похожая на дневник, только когда ты раскрывал его на любой странице, она громко возвещала что-нибудь вроде «Завтра, завтра, не сегодня – так ленивцы говорят».
Сириус и Люпин подарили ему превосходную книжную серию под названием «Практическая защитная магия и её использование против Тёмных искусств» с прекрасными движущимися иллюстрациями всех контрзаклятий и заговоров. Гарри с интересом пролистал первый том – очень нужная вещь для занятий ОД. Хагрид прислал коричневый меховой бумажник с клыками – задумано, вероятно, как устройство против карманников, но, увы, Гарри не мог положить туда деньги ввиду неизбежной потери пальцев. Тонкс подарила маленькую действующую модель «Молнии», и, глядя, как она летает по комнате, Гарри пожалел, что у него нет полноразмерного варианта. От Рона он получил колоссальную коробку Всеароматного горошка, от четы Уизли – как всегда, джемпер ручной вязки и пирожки с изюмом и орехами, а от Добби – ужасающую картину, судя по всему, собственной работы. Только он перевернул её – посмотреть, не лучше ли она выглядит с изнанки, – как с громким хлопком перед кроватью возникли Фред и Джордж.
– Весёлого Рождества, – сказал Джордж. – Погодите спускаться.
– Почему? – спросил Рон.
– Мама опять плачет, – угрюмо ответил Фред. – Перси вернул ей рождественский джемпер.
– Без записки, – добавил Джордж. – Ни об отце не спросил, ни сам к нему не сходил – ничего.
– Мы пробовали её утешить, – сказал Фред, пройдя вдоль кровати, чтобы взглянуть на портрет Гарри. – Объяснили ей, что Перси – просто большой кулёк крысиного помёта.
– Не помогло, – сказал Джордж, угощаясь шоколадной лягушкой. – Теперь Люпин нас сменил. Так что лучше подождать с завтраком, пока он её развлекает.
– А это что вообще такое? – сказал Фред, прищурясь на картину Добби. – Похоже на гиббона с двумя фингалами.
– Это Гарри! – сказал Джордж, тыча пальцем. – Так на обороте сказано.
– Ну, вылитый, – улыбнулся Фред.
Гарри запустил в него новым дневником. Тот врезался в стену, упал на пол и радостно изрёк: «Кончил дело – гуляй смело».
Рон и Гарри оделись. Слышно было, как по всему дому обитатели поздравляют друг друга с Рождеством. По дороге вниз они встретили Гермиону.
– Спасибо за книгу, Гарри, – сказала она. – Сто лет мечтала об этой «Новой теории нумерологии»! И духи твои, Рон, необыкновенные.
– Пустяки. А это для кого? – Рон кивнул на свёрток у неё в руках.
– Для Кикимера!
– Смотри, если одежда… – предостерёг он. – Сириус что сказал? «Кикимер слишком много знает, мы не можем отпустить его на свободу».
– Это не одежда. Хотя, будь моя воля, я дала бы ему что-нибудь вместо его грязной тряпки. Нет, это лоскутное покрывало, пусть немного оживит его спальню.
– Какую спальню? – спросил Гарри, понизив голос, потому что они проходили мимо портрета матери Сириуса.
– Ну, Сириус говорит, это не то чтобы спальня, а скорее нора, – сказала Гермиона. – Видимо, он спит под котлом, в чулане возле кухни.
Когда они спустились вниз, там не было никого, кроме миссис Уизли. Она стояла у плиты и пожелала им весёлого Рождества таким голосом, как будто у неё был насморк. Они отвели глаза.
Ознакомительная версия.
