Ознакомительная версия.
Невилл глубоко вздохнул, посмотрел на потолок и помотал головой. Гарри не помнил, чтобы кого-нибудь ещё ему было так жалко, но помочь сейчас Невиллу ничем не мог.
– Тут нечего стыдиться, – сердито сказала миссис Долгопупс. – Ты должен гордиться ими, Невилл, гордиться! Не для того они пожертвовали душевным и физическим здоровьем, чтобы их стыдился единственный сын!
– Я не стыжусь, – пролепетал Невилл, по-прежнему не глядя ни на кого из друзей.
Рон привстал на цыпочки, чтобы увидеть больных в том конце.
– Интересно же ты это демонстрируешь, – сказала старая дама. – Моего сына и его жену, – продолжала она, величественно повернувшись к Гарри и остальным, – пытками довели до безумия сторонники Вы-Знаете-Кого.
Джинни и Гермиона прижали ладони ко рту, Рон перестал тянуть шею в направлении родителей Невилла и мгновенно скис.
– Они были мракоборцами и очень уважаемыми людьми в волшебном сообществе, – продолжала старая дама. – Чрезвычайно одарённые, оба. Я… Да, Алиса? Что такое, дорогая?
К ним незаметно подошла мать Невилла в ночной рубашке. Совсем не та круглолицая счастливая женщина с фотографии первоначального Ордена Феникса, которую Грюм показывал тогда Гарри. Лицо у неё исхудало и состарилось, глаза на нём казались огромными, а волосы поседели, стали жидкими и тусклыми. Она как будто не хотела заговорить, а может, вообще не могла и только делала какие-то робкие движения, протягивая что-то Невиллу.
– Опять? – с лёгкой усталостью в голосе сказала её свекровь. – Очень хорошо, дорогая, очень хорошо… Невилл, возьми, всё равно, что это.
Но Невилл уже протянул руку, и мать уронила в неё пустую обёртку от «Лучшей взрывающейся жевательной резинки Друбблс».
– Это прелесть, дорогая, – сказала бабушка Невилла наигранно весёлым голосом и погладила невестку по плечу.
А Невилл тихо сказал:
– Спасибо, мама.
Алиса засеменила к своей кровати, напевая без слов. Невилл с вызовом посмотрел на ребят: давайте, мол, смейтесь, а Гарри подумал, что за всю свою жизнь не видел ничего менее смешного.
– Ну что ж, пора нам и восвояси, – вздохнула миссис Долгопупс, натягивая длинные зелёные перчатки. – Рада была познакомиться с вами, молодые люди. Невилл, брось обёртку в урну, она тебе их столько надавала, что впору уже комнату обклеивать.
Но Гарри заметил, как перед выходом Невилл незаметно сунул обёртку в карман. Дверь за ними закрылась.
– Я не знала, – сказала Гермиона, чуть не плача.
– И я, – хрипло отозвался Рон. Оба смотрели на Гарри.
– Я знал, – сказал он угрюмо, – Дамблдор мне рассказал, но я пообещал, что буду молчать… За это Беллатрису Лестрейндж отправили в Азкабан – она пытала их заклятием Круциатус, пока они не сошли с ума.
– Беллатриса Лестрейндж? – с ужасом прошептала Гермиона. – Та, чья фотография у Кикимера в берлоге?
Наступило долгое молчание. Нарушил его сердитый голос Локонса:
– Слушайте, я зря, что ли, учился писать письменными буквами?!
Кикимер, как выяснилось, прятался на чердаке. Нашёл его Сириус; домовик весь был в пыли и, несомненно, искал там семейные реликвии Блэков, чтобы перетащить к себе в чулан. Сириус удовлетворился этим объяснением, но Гарри ощущал беспокойство. Настроение у Кикимера как будто улучшилось, ворчать он стал реже и не так злобно, приказы выполнял послушнее, чем обычно, но несколько раз Гарри замечал на себе его жадный взгляд, причём он тут же отводил глаза, увидев, что Гарри на него смотрит.
Гарри не делился своими смутными подозрениями с Сириусом, тем более что после Рождества весёлость крёстного быстро испарялась. По мере того как приближался день их отъезда в Хогвартс, на него всё чаще нападали «приступы мрачности», как называла их миссис Уизли, он становился молчалив и раздражителен, часами сидел один в комнате гиппогрифа. Его уныние расползалось по дому, просачивалось под двери, как ядовитый газ, заражало остальных.
Гарри не хотелось снова оставлять Сириуса в обществе одного Кикимера; мало того, он впервые не радовался возвращению в Хогвартс. Приехать в школу значило снова попасть под тиранию Амбридж, которая в их отсутствие наверняка протащила ещё десяток декретов; квиддича он лишён, домашних заданий навалят гору – дело идёт к экзаменам; Дамблдор по-прежнему чурается его. Если бы не ОД, думал Гарри, он вообще попросил бы разрешения у Сириуса бросить школу и остаться на площади Гриммо.
А в последний день каникул произошло такое, отчего Гарри стал думать о школе просто с ужасом.
– Гарри, дорогой, – сказала миссис Уизли, просунув голову в дверь их спальни, когда они с Роном играли в волшебные шахматы, а за игрой наблюдали Джинни, Гермиона и Живоглот. – Можешь спуститься в кухню? С тобой хочет поговорить профессор Снегг.
До Гарри не сразу дошёл смысл её слов: его ладья вступила в бурную схватку с пешкой Рона, и Гарри её усердно науськивал:
– Дави её, дави, идиотка, это же только пешка. Извините, миссис Уизли, что вы сказали?
– Профессор Снегг, милый. На кухне. Хочет поговорить.
От испуга Гарри даже рот разинул. Он оглянулся на Рона, на Джинни с Гермионой – они тоже смотрели на него во все глаза. Живоглот, последние четверть часа удерживаемый Гермионой, радостно вспрыгнул на доску, и фигуры с громкими воплями бросились врассыпную.
– Снегг? – тупо повторил Гарри.
– Профессор Снегг, – поправила миссис Уизли. – Иди скорее, он говорит, у него мало времени.
– Чего ему надо от тебя? – обескураженно спросил Рон, когда мать вышла из комнаты. – Ты вроде ничего не сделал.
– Нет! – с возмущением сказал Гарри, тщетно пытаясь сообразить, какое им совершено преступление, если Снегг гнался за ним аж до площади Гриммо.
Минутой позже он толкнул дверь кухни и увидел Сириуса и Снегга за длинным столом, напряжённо глядящих в разные стороны. Молчание их было наэлектризовано взаимной неприязнью. Перед Сириусом на столе лежало раскрытое письмо.
Гарри кашлянул, чтобы объявить о своём присутствии.
Снегг обернулся к нему: лицо в рамке сальных чёрных волос.
– Сядьте, Поттер.
– Знаешь, Снегг, – громко сказал Сириус, отвалив свой стул на задние ножки и глядя в потолок, – я предпочитаю, чтобы ты не отдавал здесь приказов. Это мой дом, понимаешь ли.
Бледное лицо Снегга некрасиво потемнело. Гарри сел рядом с Сириусом, глядя на Снегга через стол.
– Предполагалось, что мы поговорим с глазу на глаз, Поттер, – сказал Снегг со знакомой кривой усмешкой, – но Блэк…
– Я его крёстный, – громче прежнего сказал Сириус.
– Я здесь по распоряжению Дамблдора, – Снегг же, наоборот, говорил всё тише и ядовитее, – но, ради всего святого, оставайся, Сириус. Я знаю, ты любишь чувствовать себя… причастным.
– Это как прикажешь понимать? – С громким стуком Сириус опустил свой стул на все четыре ноги.
– Да, я понимаю, ты должен быть… ах… расстроен тем, что не делаешь ничего полезного, – с лёгким нажимом на последнее слово, – для Ордена.
Теперь побагровел Сириус. Снегг, злорадно усмехнувшись, обратился к Гарри:
– Директор послал меня передать вам его желание, Поттер, чтобы в этом семестре вы изучали окклюменцию.
– Что изучать? – не понял Гарри. Снегг ещё больше скривил рот.
– Окклюменцию, Поттер. Магическую защиту ума от проникновения извне. Малоизвестный раздел магии, но крайне полезный.
Сердце у Гарри бешено застучало. Защита от проникновения извне? Но ведь он не одержим, все на этом сошлись…
– Почему я должен изучать окклю… как её? – выпалил он.
– Потому что так считает нужным директор, – хладнокровно ответил Снегг. – Вы будете получать индивидуальные уроки раз в неделю, но никому не скажете об этом, в первую очередь Долорес Амбридж. Вам понятно?
– Да. Кто будет меня учить?
– Я.
У Гарри возникло отвратительное ощущение, что внутренности его плавятся. Дополнительные уроки у Снегга – чем он заслужил такое наказание?
– Почему Дамблдор не может его учить? – воинственно спросил Сириус. – Почему ты?
– Потому, видимо, что привилегия директора – поручать наименее приятные дела другим, – вкрадчивым голосом ответил Снегг. – Уверяю тебя, я не напрашивался. – Он встал. – Жду вас в понедельник, в шесть вечера, Поттер. В моём кабинете. Если спросят – вы изучаете лекарственные зелья. Всякий, кто видел вас на моих занятиях, не усомнится, что вам это необходимо.
Он двинулся к двери, чёрный дорожный плащ вздулся за его спиной.
– Постой, – сказал Сириус и выпрямился на стуле.
– Я спешу, Блэк. В отличие от тебя, у меня нет бездны свободного времени.
– Тогда к делу, – сказал, поднимаясь, Сириус. Он был значительно выше Снегга, который сжал в кармане кулак, – Гарри не сомневался, что в кулаке у него волшебная палочка. – Если услышу, что эти свои уроки окклюменции ты используешь для того, чтобы притеснять Гарри, будешь иметь дело со мной.
Ознакомительная версия.
