У Эвана все оборвалось внутри. Он посмотрел вниз.
Триггер прыгал, явно пытаясь залезть на лестницу. И чем выше он прыгал, тем истошнее заливался.
— Нельзя, Триггер! Молчи! — приказал ему Эван яростным шепотом.
Но спаниель залаял еще отчаяннее.
Слышит ли этот лай Конан? Перекрывает ли лай Триггера грохот музыки?
И вдруг музыка смолкла.
От этого, видать, лай Триггера стал еще громче.
«Теперь-то Конан, конечно, услышит его», — подумал Эван.
Кокер-спаниель неистово прыгал на стену, пытаясь добраться до Эвана и Энди. Сколько ни подавал ему Эван знаки, чтоб он замолчал, это только еще больше раззадоривало очумевшего пса.
Сердце у Эвана оборвалось, когда он услышал, как Конан направляется к окну.
Еще секунда, и Конан высунул голову в окно.
— Что там такое? — крикнул он. Колени у Эвана подогнулись. Он закачался и начал падать.
Эван рывком откинулся к стене, из последних сил удержавшись на своем пятачке.
Он тупо смотрел на светловолосую макушку Конана. Эван мог бы дотронуться до нее рукой.
Высунувшись из окна, Конан заорал:
— А ну, заткнитесь там!
Но Триггеру это только придало пылу, и он еще сильнее зашелся в отчаянном лае.
«Вот сейчас Конан заметит нас», — дрожа всем телом, решил Эван.
Как ему не увидеть.
— Конан, спускайся вниз! — раздался снизу голос миссис Барбер. — Конан… иди, тебя ждет пирожное с мороженым. Ты говорил, что тебе страсть как хочется сладенького.
Голова Конана исчезла из поля зрения Эвана.
— Там какая-то псина заливается, — крикнул он матери.
Прижавшись спиной к стене, Эван пытался унять дрожь в коленях, чтобы снова не покачнуться, и прислушивался к малейшему звуку.
Он услышал шаги Конана. Тот выходил из комнаты. Свет погас.
Тишина.
— Он… ушел, — прошептал Эван. Энди глубоко вздохнула.
— Поверить не могу. Что он нас не заметил.
Эван опять посмотрел вниз. Триггер наконец перестал лаять. Задрав морду вверх, он смотрел на них. Хвостик у него крутился, как пропеллер.
— Глупый пес, — пробурчал Эван.
— Пошли, — заторопила его Энди и, не дожидаясь Эвана, буквально нырнула в окно.
У Эвана совсем затекли ноги, и он с трудом последовал за Энди.
Затаив дыхание, на цыпочках он подошел к двери. Остановился. Прислушался.
Тихо. В коридоре — никого.
Внизу из кухни доносился голос миссис Барбер.
Эван и Энди двинулись к лестнице. Крепко держась за перила, они спустились до половины лестницы.
Эван остановился и снова прислушался. Энди наткнулась на него, и Эван чуть не скатился вниз.
— Шшш, — прошипел он.
До них донесся голос Конана. Он что-то говорил родителям. Он жаловался на товарищей по команде.
— Они все слабаки, — расслышал Эван.
— Стало быть, на их фоне ты смотришься только лучше, — откликнулся мистер Барбер.
Эван глубоко вздохнул и задержал воздух в груди. Наконец последняя ступенька.
«Почти выбрались, — подумал он, дрожа. — Почти выбрались».
Он взялся за ручку двери.
— Конан, сходи наверх и принеси учебник математики, — послышался голос мистера Барбера. — Я хочу взглянуть на задачку, с которой ты не можешь справиться.
— Сейчас, — ответил Конан. Скрипнул отодвигаемый стул. Энди вцепилась в плечо Эвана.
Они переглянулись. В глазах обоих застыл ужас. Эван и Энди замерли. Всего в двух шагах от спасения, они ждали неминуемой беды.
— Конан, не сейчас. Потом принесешь, — подала голос миссис Барбер. — Дай мальчику доесть, — с укором обратилась она к мужу.
Мистер Барбер согласился. Снова скрипнул стул. Эван больше не ждал.
Открыв дверь и оттолкнув решетку, он пулей вылетел из дома.
Сзади, тяжело дыша, бежала Энди. И тут же раздался радостный визг Триггера, мчавшегося вдогонку.
Вниз по покатой лужайке на улицу. Кроссовки гулко стучали по асфальту. Они бежали по темной улице, что было духу.
Остановились только у дорожки, ведущей к дому Эвана.
Схватившись за столбик, на котором висел их почтовый ящик, Эван пытался перевести дух. Подняв руку, чтобы стереть пот с лица, он вспомнил, что банка все еще висит у него на пальцах.
— Помоги-ка, — попросил он Энди и протянул ей руку.
Не успев перевести дыхание, она все еще оглядывалась, словно за ними бегут.
— Вот это да! Чуть не попались, — пробормотала Энди и обернулась к Эвану. Глаза у нее блестели в свете фонаря. — Ну и умора.
«Хорошенькая умора», — подумал Эван. По нему, так ничего ужаснее в жизни он не испытал. А тут еще эта проклятая банка.
Он протянул руку с прилипшей банкой.
— Попробуй потянуть, — сказал он Энди. — Берись обеими руками, у меня не получается.
Энди схватила банку двумя руками. Зеленая масса пузырилась и с булькающими звуками вылезала из банки.
Она потянула. Потом сильнее. Потом набрала полную грудь воздуха и рванула изо всех сил.
Вязкая Дьявольская кровь отпустила пальцы Эвана. С глухим хлюпаньем банка оторвалась, и Энди шлепнулась на тротуар.
— Уф! — вскрикнул Эван, рассматривая пальцы. Они стали белыми и морщинистыми, как бывало, когда он час или два плавал в бассейне.
— Ну и ну! Что за гадость! — крикнул он. Энди осторожно поднялась, так и держа банку в руках.
— Как бы то ни было, банка у нас, — проговорила она.
— Да. Теперь надо ее закопать, — сказал Эван, все еще рассматривая пальцы.
— Закопать?
— Не слышала, что ли, — твердым голосом заявил Эван. — Она слишком опасна, Энди, чтобы шутить с ней. Возьми ее домой и закопай у себя на заднем дворе. Ясно?
Энди уставилась на банку и не отвечала.
— Закопай, — повторил Эван. — Забери домой и закопай. Обещаешь?
— Ладно, — нехотя произнесла она. Потом добавила: — Хорошо, хорошо. Закопаю.
Утром Эван проснулся с больным горлом.
Мама испугалась, как бы его не свалил грипп, и потому не пустила в школу. Весь день Эван провел дома, читая комиксы и смотря телик. Ко второй половине дня горло прошло.
На следующий день он отправился в школу. Он чувствовал себя отдохнувшим. Настроение было бодрое.
Впрочем, хорошее настроение продержалось только до предпоследнего урока. Последним было естествознание. Эван шел к своей парте в классе мистера Мёрфи.
Проходя мимо клетки хомяка, он заглянул в нее.
«Странно, — подумал он. — Где же Каддлс?» И когда это мистер Мёрфи успел завести кролика?
Кролика?
Он остановился и уставился на клетку.
На него смотрели знакомые черные бусинки. Знакомый розовый носик энергично шевелился.
«Это Каддлс!» — дошло до Эвана. Каддлс размером с кролика!
Эван стоял у клетки и не мог оторвать глаз от вымахавшего до неимоверных размеров душки Каддлса. Но тут прозвенел звонок.
Обернувшись, он увидел, что все уже сидят на своих местах.
— Эван, я вижу, ты рассматриваешь свою жертву, — раздался голос мистера Мёрфи из-за учительского стола.
— Я? — Эван не нашелся, что ответить. — Какую жертву?
Мистер Мёрфи сердито прищурил свои черные и маленькие бусинки-глаза:
— Ты перекормил Каддлса, Эван. Посмотри, как он растолстел.
«Совсем как вы», — чуть не брякнул Эван. Уж он-то хорошо знал, что его, Эвана, вины здесь нет.
И дело тут не в перекорме. Всему виной Дьявольская кровь.
— Увижу Энди — придушу, — пробурчал себе под нос Эван.
— Ты что-то сказал, Эван? — строго спросил мистер Мёрфи.
Эван почувствовал, что краснеет. И как это у него сорвалось?
— Да нет… ничего… это я так, — смутившись, пролепетал он и плюхнулся на свое место.
«На этот раз Энди зашла слишком далеко, — с досадой подумал он. — Она же обегцала закопать Дьявольскую кровь! Она же обещала! А вместо этого превратила Каддлса в откормленного борова! Да еще мистер Мёрфи, как всегда, валит все на меня!»
— Будь добр, Эван, задержись после школы, — сказал мистер Мёрфи… — Мы обсудим диету Каддлса.
Эван услышал смех. Это, конечно, ребята потешались над ним.
У задней стены он увидел Конана и Бигги. Конан оживленно морщил нос, надувал щеки, изображая из себя хомяка. А Бигги покатывался со смеха.
Весь урок Эван не сводил глаз с хомяка. Казалось, тот растет на глазах. С каждым вздохом фызун раздувался и рос.
Черные глазки были уже размером с речные камушки. Они уставились на Эвана, и в них читался немой укор.
Когда хомяк направился к поилке, вся клетка заходила ходуном.
«Ради бога, Каддлс, не расти больше, — взмолился Эван, глядя на содрогающуюся клетку. — Остановись, Каддлс, прошу тебя. Ну что тебе стоит?»
Хомяк тяжело дышал, вернее, сопел, с протяжным звуком. И это пыхтение весь урок не давало Эвану покоя.
