Клим в течение получаса не прекращал орудовать ножом и вилкой, и выпирающие на его худой спине лопатки двигались, как у гребца, который решил взять первый приз в гонках. Он умял всё, выставленное перед ним на стол. И жаркое с картошкой, и салат, и даже рыбу под маринадом, от которой обычно отказывался, после чего проглотил большую банку персикового компота, запил ее чаем с печеньем, а напоследок потребовал еще и бутерброд с копченой колбасой, объяснив, что после компота и печенья ему как — то приторно. В результате помощница по хозяйству даже встревожилась.
— А ты не лопнешь? — делая бутерброд, спросила Лариса Петровна.
— Нет, — заверил ее Клим.
Вымыв посуду, помощница по хозяйству наконец ушла домой. Клим посмотрел на часы. Очень вовремя. Через десять минут начнутся ранние блоки криминальных новостей. Мама вернется еще не скоро, поэтому можно посмотреть на большом экране. Включив телевизор, мальчик раскинулся в мягком кожаном кресле.
Реклама кончилась. Начались новости, причем сразу с сюжета, посвященного «Милим — банку». «Вот это оперативность!» — пронеслось в голове у Клима. На экране крупным планом показали какое — то совершенно незнакомое здание. «Их новый офис, — догадался Клим. — Хотя неясно, какое он имеет отношение к тому, что сегодня произошло?» Напряженно и сурово звучал голос диктора. Затем он передал слово журналисту, но тот не очень внятно рассказывал об ограблении. В кадре мелькнул микроавтобус «мерседес», но, видимо, другой, потому что никто не сказал, что похищенный отыскали. Потом стали показывать какого — то мужика. Совершенно не похожего на Каплю! Скорее он смахивал на физрука из их школы. Журналист, однако, уверенно объявил, что это… Клим!
Ахлябин ничего не понимал. «Халтурщики! Всё перепутал и!» А в телевизоре продолжали рассказывать, что именно Клима в виде этого дядьки и обнаружили в запертом багажнике. И связи его с похищенным «мерседесом» почему — то вообще не прослеживалось.
«Срочно звонить и опровергать!» — запаниковал мальчик. Он попробовал встать, но ноги не слушались. С экрана на него по — прежнему смотрел диктор, и какой — то таинственный голос за кадром словно в насмешку твердил: «Клим! Клим! Клим!»
— Это не я! — провопил во весь голос Ахлябин и… проснулся.
Над ним склонилась мама. Она трясла его за плечо, повторяя:
— Клим! Клим! Клим!
Мало что соображая в полусонном состоянии, мальчик в панике уставился на экран телевизора. Там корчился тот самый незнакомец из сна. Но это были не криминальные новости, а какой — то детективный сериал. Да и незнакомец почти тут же перестал корчиться, потому что его задушили и утопили в бездонном озере. Очень ловко и быстро.
— Клим, — положила ему руку на лоб Юлия Павловна. — Ты, случайно, не заболел? Горячий какой. По — моему, у тебя температура.
— Это я со сна горячий, — отодвинул ее руку сын.
— Вот именно, — продолжала тревожиться мама. — Ты ведь днем никогда не спишь. Я, знаешь, так испугалась. Пришла домой, зову тебя, свет горит, а никто не отвечает. Музыки не слышно. Только телевизор тихо бормочет. Захожу в гостиную. Ты в кресле как неживой лежишь. Трясу тебя — не реагируешь.
— Рано встаю, недосыпаю, вот и не реагирую, — нашелся Клим. — И фильм такой нудный попался.
— Ну, я бы не назвала это нудным. — Юлия Павловна в ужасе смотрела на экран, где разложившийся труп уже выловили из озера и над ним колдовал патологоанатом.
— А мне не понравилось, — сказал Клим. — Пойду к себе. Уроки делать надо.
— Мы разве вместе не поужинаем? — расстроилась Юлия Павловна.
Это было единственное время среди недели, когда она с Климом могла пообщаться, и обычно и мама и сын с нетерпением ждали таких минут.
— Я сыт. За обедом объелся, — объяснил мальчик. — Да и дел полно. Тебе, кстати, жаркое еще осталось.
Клим поднялся наверх в свою комнату, плотно затворив за собой дверь. Жаль, первый блок новостей проспал, но, раз ребята не позвонили, там, наверное, ничего и не было. С этими мыслями Клим включил свой маленький телевизор, максимально убавив звук.
Юлия Павловна сидела в гостиной, с растерянным видом листая журнал. Возвращаясь с работы, она так радовалась, что выдался свободный вечер, который можно было провести вместе с сыном. Думала, они вместе поужинают, наговорятся всласть. Потом посмотрят какой-нибудь фильм, если Климкину сегодня не очень много задали на дом. А то ведь у нее всё работа и работа. И возвращается она часто поздно, а иногда и домой берет что-нибудь доделать. Тогда с сыном и словом не удается толком перемолвиться. Сколько раз он, бывало, начнет рассказывать что-нибудь для себя важное, а у нее нет времени толком выслушать. Юлия Павловна невольно посматривает на часы. Клим, конечно, замечая это, уходит в себя. Потом она вынуждена чуть ли не заново восстанавливать с ним контакт.
А ведь у Климкина возраст такой — переходный, сложный, опасный. Упустишь момент — и потеряла сына. Другие люди появятся, которым он начнет доверять больше, чем ей. И ведь не все из них могут оказаться хорошими. А там недалеко и до самого страшного — пьянства, наркотиков…
Юлия Павловна поежилась. «Газеты почитаешь, людей послушаешь — и приходишь в ужас! Как легко, оказывается, близкий, родной человечек может в одночасье превратиться в монстра, несущего несчастье себе и родителям. И происходит это так незаметно. Все ведь заняты, крутятся как белки в колесе, а ребенок, лишенный внимания, отдаляется и отдаляется. Слава богу, хоть у Климкина хорошая компания — у него есть пятеро верных друзей. Умненькие ребята. Без вредных привычек. Родители Дианы, приятели Юлии Павловны, тоже этому рады. И то, что среди друзей Клима были мальчики двумя годами старше, тоже хорошо. Положительные ребята. И Илья, и особенно, Данила. Климкин, глядя на них, невольно берет пример.
Ее сын вообще стал гораздо увереннее, после того как обрел друзей старше себя, которые общаются с ним на равных. В этом возрасте два года — огромная разница. Есть в их компании и девочки, и все они ровесницы Клима. Каждая из них интересна по — своему. Кажется, Клим влюбился в одну из них. Точно не в Диану. Она просто ему верный друг. В этом Юлия Павловна была уверена, А вот то ли Лиза, то ли Марфа ему определенно нравится. Юлия Павловна несколько раз пыталась осторожненько, окольными путями выяснить, кто же стал дамой сердца ее сына. Увы, он ловко увиливал от ответа, прикидываясь, будто ничего не понимает.
Но материнское сердце ведь не обманешь. Все признаки влюбленности налицо. Вот, например, сегодня. Он явно поссорился с девочкой, или она его чем — то обидела. Теперь переживает. Поэтому и спрятался у себя в комнате. Дверь закрыл, не хочет общаться с матерью. Или… Юлия Павловна задумалась. Может, он сейчас звонит девочке по телефону? Помириться хочет? Взгляд ее против воли остановился на телефоне. Послушать? Тогда она, наверное, сможет узнать девочку по голосу. Взять трубку вроде бы как случайно. Рука сама тянулась к аппарату. Нет! Нельзя. Клим ей такого не простит, и в результате окончательно отдалится.
Юлия Павловна поужинала в одиночестве. Ей стало еще грустнее. Климкин уже не маленький мальчик. Он растет. Оглянуться не успеешь, как станет совсем взрослым. Сейчас хоть по вечерам дома сидит, а скоро и вечером не застанешь. Может, хоть чаю согласится с ней выпить?
Она поднялась по лестнице на второй этаж и остановилась у комнаты сына. Из — за закрытой двери доносилось неясное бормотание. Лингафонный курс, что ли, слушает? Нет. Говорят вроде по — русски. Или у него там кто — то сидит? Юлия Павловна приложила ухо к двери и машинально нажала рукой на ручку. Дверь скрипнула и отворилась. Клим, выскочив из — за стола, пулей метнулся навстречу матери.
— Ма, ты меня извини, но я же тебе говорил, что немножко занят.
Произнося это, он стал оттеснять маму к выходу, явно намереваясь снова закрыть дверь. Всё же Юлия Павловна успела заглянуть через его плечо внутрь комнаты. Там, кроме сына, никого не было. Лишь тихо работал телевизор.
— Если у тебя такое важное задание, то он тебе, наверное, мешает. Выключи.
— Мама! — взвыл Клим. — Сейчас не он, а ты мне мешаешь! Я же тебя просил!
И он всем телом навалился на дверь.
— Не хами, — рассердилась мама. — Я просто хотела предложить тебе вместе выпить чаю. А если ваше превосходительство настолько заняты, могу даже доставить сюда.
— Ма, я не хамлю, ты меня просто сбиваешь с мысли. А чаю я не хочу. Большое спасибо.
И он наконец сумел закрыть дверь, оставив порядком растерянную и одновременно возмущенную Юлию Павловну стоять на лестничной площадке.
Она спустилась вниз. Что за тайны мадридского двора? Почему Клим с таким упорством не пускал ее в комнату? Неужто и впрямь из — за домашнего задания? Она с ностальгией вспомнила не столь уж далекие времена, когда маленький Климкин, наоборот, приходил к ней, отрывая ее от работы или каких-нибудь прочих неотложных дел, и жалобно говорил:
