Но мальчик покачал головой.
— Зажигалки твоей нигде нет. В доме я успел найти только три вилки, две чайные ложки и одну столовую. А у Дмитрия Геннадиевича за диваном — вот это. — Игорек разжал кулачок. На его ладошке лежала потемневшая от времени большая монета — серебряный полтинник 1921 года выпуска.
Ромка знал, что особой ценности эта монета не представляет, однако его не мог не насторожить тот факт, что относилась она к довоенной поре, а следовательно, вполне могла принадлежать Марье Антиповне.
— Дай мне на время этот полтинник, — попросил он.
— Бери.
— Но если окажется, что его обронил Дмитрий Геннадиевич и он его вдруг хватится, ты мне об этом скажешь, и я его тут же верну, потому что чужое брать нехорошо. Когда он, кстати, вернется?
— Сегодня поздно ночью или завтра, это зависит от того, как у него в Москве дела сложатся, он так сказал.
— Понятно. Слушай, а почему он все же без часов ходит? Куда он их дел? — задал самый важный для него вопрос Ромка.
— Никуда не дел, они у него в кармане.
— В кармане? Почему?
— Не знаю.
— А не помнишь, какой у них ободок?
— Не помню. А зачем тебе его часы?
— Да ни за чем, — Ромка беспечно махнул рукой. — Просто подумал: все с часами, а он — нет. Ну, я пошел.
Но Игорек догнал своего нового друга и ухватил его за руку.
— А когда ты снова придешь?
— Теперь не знаю. Но скоро. Если услышишь вот такой сигнал, — Ромка свернул колечком большой и указательный пальцы, засунул их в рот и залихватски свистнул, — выходи.
Когда Ромка прибежал домой, все его друзья сидели в гостиной. Перед тем как уйти, он велел им не отходить от домашнего телефона и ждать звонка от Алексея: вдруг тот позвонит именно по нему. Они и ждали. Лешка читала книжку и смотрела телевизор, Артем увяз в Интернете, а Катька, как всегда, крутилась возле зеркала.
Ромка предъявил им «улов» Игорька — серебряный полтинник.
— Глядите, что у меня есть! Нашелся в комнате Седого. А что, если эта монета — маленькая частичка того клада?
Подбежав к Ромке, Катька взяла полтинник, повертела его и так и эдак и дернула плечиком.
— Тоже мне, клад! Да у моей мамы в шкатулке три штуки таких валяется. Они ей от ее бабушки, а моей прабабушки достались. Такие полтинники у многих есть, я знаю.
— Да, но ты посмотри на его год! Такой полтинник с еще большим успехом мог валяться в доме Марьи Антиповны. Кстати, часы свои Седой почему-то в кармане носит. Почему, вот вопрос. Одно это уже подозрительно. Что ж Алексей-то не звонит? — Ромка поднял телефонную трубку, послушал гудок, потом проверил свой сотовый. Все телефоны исправно работали. — И куда он подевался? Обещал ведь!
— Обещанного три года ждут! — съехидничала Катька.
Страдальчески вздохнув, Ромка сел на диван рядом с сестрой.
— Эй, а как твой зверь?
— Ест и спит, — ответила Лешка и довольно улыбнулась: — Как видишь, никаких хлопот с волками нет. А ты боялся.
Ее брат лишь пожал плечами. Крыть было нечем.
После обеда Ромка снова подсел к телефону и, в который уже раз, принялся названивать Алексею. Но лейтенант по-прежнему оставался недосягаем. Ромка даже дежурному милиционеру позвонил, но тот сказал, что Сапожкова на месте нет, а никакой другой информации о сотрудниках он давать не уполномочен, но предполагает, что Алексей появится еще не скоро.
Ромка в сердцах швырнул трубку на стол.
— Один уехал, другой не отвечает! А мне как быть? Сижу тут с вами как парализованный!
Он встал, размял плечи, несколько раз развел руки в стороны, сел и, окрылившись новой идеей, вскочил снова.
— Люди, слушайте! А что, если вдруг окажется, что и часы у Седого совсем другие, и сам он ни при чем? Так ведь у нас не раз бывало: подозреваем одного, все вроде сходится, а потом бах — и приходится искать другого. Короче, нельзя делать ставку на одного человека. Согласны?
— Ну, допустим, — отлипла от зеркала Катька. — И что ты предлагаешь?
— Ходить по поселку и смотреть, какие у кого часы, и особое внимание обращать на правую руку. Вдруг увидим те самые, с синим ободком?
— Что, прямо сейчас? — недовольно спросила Лешка. Протирать на улицах подметки в ее ближайшие планы никак не входило. Она не спала из-за волчицы всю ночь и теперь, после сытного обеда, собиралась хоть ненадолго прикорнуть.
Но ее неугомонный брат был непреклонен.
— А когда ты хотела, завтра или, быть может, послезавтра? — ехидно поинтересовался он. — А может, ты не желаешь знать, кто чуть не убил того человека и подстрелил твоего ненаглядного зверя?
Лешка это знать хотела, а потому с дивана встала и с тяжкими вздохами переоделась.
Прихватив с собой снимки чьей-то руки с круглыми часами, друзья вышли из дома.
Чтобы не ходить толпой и сэкономить время, Ромка предложил разделиться на пары. Катька, как было заведено, осталась с Ромкой, Лешка пошла с Артемом.
Побродив с Катькой по своей половине Медовки, Ромка сказал, что и вдвоем ходить непродуктивно, и предложил разделиться. Сам он остался стоять на перекрестке, где народ сновал туда-сюда, следуя на пляж и обратно, а Катьку заставил дефилировать вокруг магазина: это место тоже было одним из самых оживленных в поселке.
Катька была человеком исполнительным и все Ромкины поручения выполняла хоть и не всегда охотно, но добросовестно. Вот и теперь она старалась не пропустить ни одного человека, будь то мужчина или женщина. Но так как смотрела она в основном не на лица людей, а на их руки, то вот что из этого вышло.
— Скажите, пожалуйста, который час? — девочка подошла к очередному прохожему, часы у которого, что подозрительно, были на правой руке, к тому же они оказались обращены циферблатом внутрь, так что разглядеть, какой у них ободок, не представлялось возможным.
— Девочка, ты кого-то ждешь? — спросил высоченный дядька с большими черными усами. Усы Катька заметила, когда подняла голову.
Встречных вопросов ей до сих пор не задавали, и она опешила.
— Н-нет… То есть, да. А что?
— А то, что ты у меня уже в третий раз время спрашиваешь.
— Извините, я больше не буду, — пробормотала Катька и метнулась за магазин. Обогнув целый квартал, она выскочила на широкую улицу, завидела нового прохожего и устремилась к нему, загодя разглядывая его часы. Они были на правой руке и тоже обращены циферблатом внутрь.
— Который час, не подскажете?
Прохожий молчал. Катька подняла глаза. Перед ней стоял тот же самый усатый дядька. Очевидно, пока она обегала квартал с одной стороны, он не спеша прошел к той же улице более коротким путем.
Не произнеся ни слова, Катька рванулась от мужика прочь и накинулась на сидящего на камне Ромку:
— Кто-то из нас миллион раз говорил, что лучше ничего не делать, чем заниматься всякой ерундой!
— Это слова философа Бальтасара Грасиана, — важно кивнул юный сыщик.
— Не знаю, чьи это слова, а народ смешить я больше не собираюсь! С чего ты взял, что тот тип по улицам ходит? Он забился в какой-нибудь угол и там сидит, если вообще отсюда не уехал.
— Но ты же сама мечтала о приключениях! — негодующе вскричал Ромка.
— Вот именно, что о приключениях, а не о топтании по жаре около магазина. Все, я иду отдыхать! Приду, лягу, и никто больше не сдвинет меня с места! А ты как хочешь.
Ромке тоже надоело торчать на перекрестке, он сделал вид, что уступает своей партнерше, и поднялся с камня.
Лешка с Артемом вернулись домой сразу после Ромки с Катькой.
— Ох, — хором вскричали подруги, падая на диван. — Ну все! Больше мы из дома ни ногой.
И тут раздался телефонный звонок.
— Это Алексей! Ну наконец-то! — заорал Ромка, кидаясь к трубке.
Но то была Маргарита Павловна.
— Здравствуй, Ромочка, как ваши дела, как волчица поживает?
— Замечательно, прекрасно! Сидит себе в сарае и, представьте себе, ни на кого не бросается. Спит да ест, вот и все.
— Тогда лечите ее скорей и отпускайте на волю, а то весь поселок только о вашем волке и говорит.
— Делать больше людям нечего, — сказал Ромка и передал трубку сестре.
Лешка более подробно рассказала Маргарите Павловне про свою волчицу и добавила:
— Скоро все привыкнут к тому, что она у нас есть, и переключатся на что-нибудь новенькое. А когда мы ее в лес отпустим, то про нее и вовсе забудут.
Поужинав, Лешка, Катька и Артем завалились спать. И даже Ромка никуда больше не пошел, рассудив, что если Седой и вернется поздно ночью из Москвы, то следить за ним нет никакого смысла: если он и преступник, то вряд ли сразу же, по темноте, побежит туда, где спрятан клад.
Лешка заснула со спокойной душой, находясь в полной уверенности в том, что раз волчица хорошо спала предыдущую ночь, то и в эту она их не побеспокоит.
