праздничный сюрприз для тебя!»
Лорд Великанн внимательно на него посмотрел. Сэм вздохнул.
— Ну, то есть да, ваша светлость. Но… но райзве же вы… э-э-э… не должны быть в тюрьме?
Великанн взглянул на Лэзенби. Лэзенби — на Облома. Облом — на Великанна. Великанн — на Твинкла. А Твинкл? Твинкл схватил кондуктора, прежде чем тот успел понять, что происходит.
Мумифицированная Мэнди сидела на месте. Не прошло и пяти минут, как несчастного Сэма Цента скрутили, связали, заткнули ему рот обрывком старого мешка, позаимствованного в бесхозном гараже, и забросили его на багажную полку, прибитую над головами Лэзенби и Облома.
— В соседнем купе! — воскликнул лорд Великанн. — Какая удача!
— Большенос! — хрипло прокричал Монти.
А тем временем в купе по соседству миссис Ворчунья беспокойно ёрзала на своём сиденье.
— Ну сколько ещё? — спросила она.
— Сколько ещё что? — грозно поинтересовался мистер Ворчун.
Миссис Ворчунья оставила его слова без внимания.
Лучик развлекался тем, что выводил свое имя пальцем на запотевшем оконном стекле, положив подбородок на другую руку. Как я говорил по меньшей мере один раз, Ворчуны не были его родными родителями. Мистер Ворчун спас его, сняв с бельевой верёвки, на которую мальчика подвесили за уши, когда он был ещё совсем крохой. А потом мистер Ворчун подарил Лучика своей супруге. Но они воспитывали его очень старательно — хотя и безумно — и, несомненно, очень любили. Сам же Лучик помнил только блестящие ботинки отца и ангельский голос матери (этот голос пел ему песню о скачущих барашках, но он не мог припомнить ни мотива, ни слов, как ни старался).
Когда-то он думал, что его родителями были Агнес, кухарка и горничная из поместья Великаннов, и ее муж Умелец Джек (также известный как Джек-умелец). Потом он стал подозревать, что его папа и мама — это лорд и леди Великанн. Но ужасно обрадовался, когда выяснилось, что это не так. Теперь он почти совсем отчаялся узнать, кто его родители, — а уж встретиться с ними и подавно. Но капля надежды в нём всё же оставалась и постоянно напоминала о себе, будто крошечная заноза в пальце, о которой трудно забыть и не думать, хотя она и мала.
— Я голоден, — сообщил мистер Ворчун, стянув одеяло с головы.
— И глуп, — добавила миссис Ворчунья.
— Это-то да, — подтвердил он, чем невероятно удивил всю троицу. — А в поезде не продают еду? — Он куда больше привык путешествовать на крыше, с которой давно бы уже свалился.
— Тут есть буфет в отдельном вагоне, — сообщил Лучик. — Но ты же помнишь, что мы ото всех скрываемся?
— Как раз ты и мог бы принести нам чего-нибудь перекусить, — заявила миссис Ворчунья, которая тоже изрядно проголодалась. — Ты же совсем незаметный.
Лучик всмотрелся в своё отражение в маленьком зеркале, висящем на противоположной стене купе. Посмотрел на свои оттопыренные уши — одно ухо чуть выше другого, — на волосы, торчащие во все стороны. Подумал о своём голубом платье. Мысль о том, что он «совсем незаметный», показалась ему сомнительной.
— Мне кажется, лучше нам всем остаться тут, — проговорил Лучик.
— Полная чушь! — воскликнул мистер Ворчун. — Нам нужна еда. — Он запустил руку в карман и достал несколько монет, расплющенную пробку от бутылки и арахис в скорлупе. Арахис он съел, а всё остальное отдал Лучику, в том числе и кусочки от скорлупы.
— Мои вкусы ты знаешь, — проговорил он.
Ворчуны и Лучик чаще всего утоляли голод тем, что находили на дороге — останками животных, сбитых или раздавленных машинами. Шоссе служили для них постоянным источником бесплатного мяса. Лучик и сам не знал, действительно ли им нравился вкус такой еды, однако они ею питались. Но он был абсолютно уверен в том, что в вагоне-буфете ему не удастся купить сандвич с белкой или несколько порций рагу из барсука.
— Постараюсь найти что-нибудь, — пообещал Лучик.
Он вышел в коридор и начал подсчитывать жалкую горстку монет у него в кулаке, как вдруг его подсчёты прервал пугающе знакомый голос:
— …Не исключено, что для меня всё это закончится разбитым локтем или коленом…
Нет, не может быть…
—.. Хотя не то чтобы меня не радовала возможность поучаствовать в небольшой заварушке.
Ещё как может. «Так разговаривает только один человек, — подумалось Лучику. — Роддерс Лэзенби!»
Окна следующего купе, выходящие в коридор, были зашторены, но Лучик решился заглянуть в узкую щель сбоку… И чуть не ахнул от изумления. Там и в самом деле был Роддерс Лэзенби (но уже без полосатого костюма и галстука цвета лосося). А с ним рядом сидел лорд Великанн (вот только на лице у него уже не было привычных кусочков пластыря, приклеенных крест-накрест). А ещё Лучик увидел мужчину, известного ему под именем Макс (вот только теперь усы у него были не приклеенные, а нарисованные), ОГРОМНОГО человека в поношенном костюме птицы и незнакомого пассажира, перебинтованного с головы до ног. ТА САМАЯ ЧЕТВЁРКА ЗЛОДЕЕВ, КОТОРЫЕ ПОКЛЯЛИСЬ ПОЙМАТЬ ВОРЧУНОВ, ОКАЗАЛАСЬ С НИМИ В ОДНОМ ПОЕЗДЕ.
Лучик отскочил назад, забежал в своё купе и захлопнул за собой дверь.
— Быстро ты, — заметила миссис Ворчунья.
— Они здесь! — выпалил Лучик.
— Где? — поинтересовался мистер Ворчун, оглядываясь в поисках угощений.
— Лорд Великанн и все остальные. Они в соседнем купе!
— Что?! — вскричала миссис Ворчунья да так и застыла с широко раскрытым ртом. — Остановите поезд! Я дальше не поеду!
— Надо обо всём рассказать кондуктору, — быстро проговорил Лучик. — Тогда машинист свяжется с полицией, и их арестуют на следующей станции.
— И рисковать при этом жизнью? — уточнила миссис Ворчунья. — Нет уж, спасибо большое! — Она поднялась на ноги и распахнула наружную дверь. В купе ворвался холодный воздух, за окном проносился сельский пейзаж.
— Куда ты, жена? — прикрикнул мистер Ворчун. — Мы же едем, глупая ты унта! Если ты сейчас сойдёшь с поезда, то упадёшь и шею себе сломаешь.
— Что же нам тогда делать? — спросила „миссис Ворчунья, с трудом закрывая дверь.
— А они вообще знают, что мы здесь? Вот что мне интересно, — проговорил мистер Ворчун.
— А как ещё объяснить, что они сели с нами на один поезд, пап? — спросил Лучик.
— Хм-м-м. А это точно они?
— Точно-преточно.
— Хочу сам взглянуть, — заявил мистер Ворчун.
Он встал со своего места и направился к двери в коридор.
— Нет, папа, подожди! — с неподдельным страхом выкрикнул Лучик. — Если они тебя заметят, нам грозят ужасные неприятности. Насколько нам известно, они вооружены и очень опасны.
— Я буду соблюдать осторожность и двигаться
