Генри покачал головой.
— Я думаю, она была просто оглушена. Ничего, похоже, не сломано. Когда кончится буря, мы можем отпустить ее на волю.
— Как бы мне хотелось оставить ее себе, — мечтательно сказала Донна. — У меня никогда не было своего домашнего зверька.
Тэфи сразу же сочувственно откликнулась:
— У меня тоже никогда не было. Нам постоянно приходилось перебираться с места на место. Папа говорит, что, когда у нас будет свой дом, я смогу держать собаку.
— Ты — счастливица, — заявила Донна. — Мама не позволяет мне завести домашнего зверька, потому что это может не понравиться постояльцам. У меня когда-то была черепаха, но она умерла.
— Они всегда умирают, — мрачно поддержала ее Тэфи. — Возможность иметь собственную комнату и своего домашнего зверька — вот ради чего я так хочу, чтобы у нас появился свой дом. Ах, я так надеюсь, что мисс Клара не расстроится из-за чайки так сильно, чтобы уехать из отеля!
Генри гораздо больше интересовала чайка, чем сестры Твиг.
— До того как мы сможем выпустить ее на волю, нам надо устроить для нее гнездо, — сказал он.
Тэфи тут же вскочила со ступеньки.
— Я что-нибудь добуду, — не подумав, предложила она. — Ждите меня здесь.
Буря немного стихла, и в коридоре было уже не так темно. Дождь все еще барабанил по крышам, но деревья уже не хлестали по ним с такой силой. Добравшись до своей комнаты, Тэфи беспомощно огляделась. И почему только она вызвалась достать что-нибудь такое, из чего можно смастерить гнездо для птицы? Они с матерью привезли на остров только самое необходимое. Донна прожила здесь уже много лет, и у нее, вероятно, имеется целый ворох подходящих ящиков и коробок. Просто ей показалось, что обеспечить птице гнездо — это кратчайший способ завоевать одобрение Генри Фокса.
На полке стенного шкафа стояла картонная шляпная коробка с самой лучшей шляпой ее мамы. Нечего было, конечно, и думать о том, чтобы превратить эту коробку в постель для чайки. Но ведь просто посмотреть на нее — этого закон не запрещает. Она взобралась на стул и сняла коробку.
Осторожно вынув синюю шляпу, она положила ее на постель. Из этой упаковочной бумаги, несомненно, получится восхитительно мягкое гнездо. Может, ничего не будет страшного в том, чтобы ненадолго воспользоваться этой коробкой. Конечно, сначала надо сойти вниз и попросить разрешения, но она была абсолютно убеждена, что ответом будет твердое «нет». И все ж таки — если у ее матери не будет картонки, она обойдется с помощью чемодана или еще чего-то. Ведь так всегда бывало.
Чайке эта оберточная бумага не понадобится. Тэфи выбрала самый большой кусок бумаги и осторожно обернула им синюю шляпу, которую затем поставила на полку в шкафу. Разумеется, она скажет матери о том, что она сделала, но с этим придется немножко повременить. Остальную бумагу она смяла и уложила на дно коробки. Получилось чудное гнездышко. Она была уверена, что лучшего гнезда и Донна не смогла бы сделать. Тэфи принесла картонку в холл и поставила ее около Генри.
— Может быть, это подойдет? — с надеждой в голосе сказала она.
Донна внимательно осмотрела подношение.
— Я уверена, что это — лучшая шляпная картонка твоей матери, — сказала она.
Тэфи не стала объяснять, что в данный момент это была единственная шляпная картонка мамы.
— Подойдет?
В глазах Генри читалось нечто, похожее на одобрение. Тэфи сразу же поняла: в какую бы беду она ни попала из-за этой коробки, дело того стоило. Она хотела, чтобы Генри стал ее другом. Она мысленно представляла себе, как они вчетвером — Дэвид, Генри, Донна и она — странствуют по всему острову.
Но тут на лестнице появилась Селеста, и это новое ощущение дружелюбия мигом испарилось.
— Хорошо, что чайка останется в живых, — сказала Селеста. — Но это — всего лишь первое предостережение.
Генри, несший шляпную картонки и чайку, не произнеся ни единого слова, отвернулся от Тэфи. Донна захватила свечи и последовала за ним вниз по лестнице. Тэфи осталась одна лицом к лицу с Селестой.
— Было бы лучше, — сказала повариха, — если бы ты с твоей мамой уехали. Даже чайки не хотят, чтобы вы здесь были.
Позднее днем буря отгремела и ушла вместе с последним натиском ветра, и на чистом голубом небе засияло солнце. Однако остров Макинау был усеян обломками, словно после боя.
Зайдя в сад, Тэфи обнаружила, что на большинстве клумб цветочные стебли были обезглавлены. Ветром свалило большое дерево, и повсюду валялись сломанные ветки, мокрые листья и мелкие веточки. На склоне холма тоже было много сломанных деревьев, но дома, казалось, выглядели по-прежнему, и она видела остроконечную крышу дома Дэвида, торчавшую между деревьями. Хоть ее-то не сдуло — и то хорошо!
Тэфи сосредоточила свое внимание на ободранной цветочной клумбе. Больно было даже вспоминать, каким прекрасным сад был еще вчера. Она стала на колени на мокрую траву и попыталась восстановить один цветок в прежнем положении. Занятая этим делом, она услышала голоса и, заглянув за скрывавший ее куст, увидела на веранде Донну и Генри. Между ними стояла шляпная картонка. Вероятно, они собирались выпустить чайку на волю.
Она было двинулась к ним, но, вспомнив, как Генри отвернулся от нее, когда Селеста назвала чайку предостережением, и как Донна последовала за ним вниз по лестнице, Тэфи удержалась. Ее присутствие может оказаться для них совсем нежелательным. Откуда она знает, как они ее встретят?
Пока она пребывала в нерешительности, Генри вынул птицу из картонки и поставил ее на перила веранды. Чайка вцепилась в них, трепеща крыльями. Она, видимо, утратила уверенность в себе, так как не делала никаких попыток улететь. Немножко потрепыхавшись, она, совсем как ручная, уселась на перила. Не то ручная, не то робкая — Тэфи не могла разобрать.
— Она сильно ударилась и больше не доверяет миру, — сказал Генри.
Донна протянула к птице руку.
— Не делая этого! — Генри потянул ее назад. От этого неожиданного движения она потеряла равновесие и тяжело плюхнулась на пол веранды.
Да нет, не на пол! Тэфи услышала треск картона и оберточной бумаги под тяжестью ее тела, и этот звук заставил ее содрогнуться.
Генри попытался поставить Донну на ноги, и она хохотала. Однако смех ее внезапно оборвался.
— Ох, батюшки! — воскликнула она. — Надеюсь, миссис Сондерс не нужна эта шляпная картонка.
Тэфи хотелось выйти из-за куста и заверить Донну, что все в порядке — хоть это было и не совсем так, — но она знала, что она упустила удобный момент. Если она вдруг объявится сейчас, они могут подумать, что она за ними шпионила.
Донна подобрала то, что осталось от шляпной картонки, и они с Генри направились вокруг дома к двери в кухню.
Когда звуки их голосом замерли, Тэфи поспешно покинула свое укрытие. Сломанная картонка была сунута в мусорную корзину у дверей кухни. Вытащив ее, она почувствовала, как сердце у нее упало. Одна сторона была вдавлена внутрь и наполовину разорвана. Что ж, придется отнести ее наверх и попробовать с помощью липкого пластыря «скотч» и клея вернуть ей первоначальную форму.
Озабоченная мыслями о картонке, она позабыла о морской чайке. Зайдя за угол дома, она увидела, что птица набралась мужества и расправила крылья. Но в середине полета что-то у нее не получилось, и она упала на землю, издавая жалостные мяукающие звуки: «помоги! помоги! помоги!». Совсем еле слышные… Вспомнив о том, с какой нежностью обращался с чайкой Генри, Тэфи тихонько заговорила с ней — так, как и надо говорить с бедной раненой малюткой. Когда она в конце концов взяла чайку в руки, та не сопротивлялась. Ее перышки под пальцами девочки были мягкими, как шелк. Она усадила птицу обратно в гнездо из оберточной бумаги. Даже если картонка имела теперь вид, совершенно неподходящий, чтобы хранить в ней шляпу, служить гнездом для чайки она все еще могла.
Ну, а теперь что? Следует ли ей позвать Генри? Но ведь миссис Такерман не хочет, чтобы чайка находилась в доме. Вдруг она прикажет Донне вынести ее наружу, и птица может умереть.
На вершине холма высокая башня дома Дэвида, казалось, подавала ей знак. Она поднялась на ноги, забрала картонку и двинулась в путь. Теперь, когда она знала дорогу, идти казалось легче. Птица в картонке трепыхалась, и Тэфи старалась нести ее как можно осторожнее.
В лесу гоблинов некоторые из умирающих деревьев повалил ветер, и они перегородили путь. Ковер хвойных иголок под ногами был похож на мокрую губку, а голые пни лоснились каким-то черным блеском. Лес больше не наводил на нее страх. В своем нетерпеливом стремлении скорее добраться до Дэвида ей некогда было думать о гоблинах или волноваться насчет того, что может скрываться за ближайшим древесным стволом. Она торопливо шагала самым коротким путем, перелезая через упавшие стволы и обходя те, через которые не могла перелезть. Солнце начало согревать землю и удалять накопившуюся влагу; сосны пахли изумительно.
